Знаю.
Будешь?
Бешеный покачал головой. Последнее, что сейчас нужно алкоголь. Даже если учесть, что до опьянения ему такого пойла надо выпить целую цистерну. Сознание должно быть предельно ясным. И так произошло кое-что, идущее в разрез его планам. Чего в принципе не могло и не должно было случиться.
Все потом. Главное текущие дела!
Молодняк или залетные? он перевел взгляд на устроившегося в том же кресле Демьяна.
К счастью, вторые. Не люблю уничтожать своих.
Согласен.
Мужчины красноречиво переглянулись. Убивать тех, кто рос на твоих глазах, самое поганое. Но порой приходится идти на крайние меры. Такова реальность.
Ты со мной?
Бешеный направился к спрятанной в стене лестнице, ведущей в подвал. Демон тут же вскочил.
А то!
В подвале их встретили хмурые лица охранников. Еще бы, просидеть целую ночь, слушая вопли и причитания пленников такое себе дежурство. И трогать недоносков, чтобы душу отвести, нельзя, пока решение не принято. Впрочем, в случае нарушения Устава оно всегда одно и то же смерть.
Они проснулись, требуют главного, сообщил один из них, ухмыляясь.
Будет им главный, жестом приказав открыть тяжелую металлическую дверь, проронил Бешеный.
Демьян сзади кровожадно оскалился. Таких, как эти выродки, он ненавидел. Слишком многое они потеряли из-за когда-то бушевавшей безнаказанности в день солнцестояния. Среди их друзей когда-то встречались и смертные
Преступники были подвешены за руки, вернее, кандалы, на крюки, прикрепленные к потолку. Услышав лязг засова, они подняли головы и зарычали.
Ты порычи еще, усмехнулся Бешеный, хватая одного за подбородок.
Черт, совсем молодой, и какого, спрашивается, ему понадобилось творить эту дичь?
Пошел нахер! Отпусти меня! он дернулся, кляцнув клыками.
Обязательно так и сделаю.
Ты не представляешь, что с тобой будет.
Серьезно? Бешеный поднял бровь. Расскажи, даже интересно.
Мой отец от тебя пепла не оставит!
А папочка у нас кто?
Горбун, вот кто! с пафосом заявил смельчак, наверняка ожидая хоть какой-то реакции, желательно, страха и последующих моментальных извинений.
Ее не последовало от слова «совсем».
Хреново тебя отец воспитал, вздохнул Демьян, снова прихлебывая виски. Будет знать на будущее.
Вы в натуре дебилы, что ли? Отпустите немедленно!
Мужчина задумчиво посмотрел на второго пленника. Тот, наоборот, висел с видом обреченного, прекрасно понимая, что их обоих ждет. Не помогут ни сильная кровь, ни деньги, ни уговоры. Лишь бы смерть была быстрой. Ходят слухи, что порой из этого подвала провинившихся выносят по частям. Или не выносят вовсе.
А скажи мне, сын Горбуна, Бешеный никак не мог вспомнить имя отпрыска своего старого знакомого. Зачем ты нарушил Устав?
Что?! Ничего я не нарушал!
Вот как?
Ваш новый Устав отстой! Полная фигня! С сотворения мира в эту ночь мы можем делать все, что пожелаем, никто нам не указ!
Виктор, ей было десять, Демон, оказывается, помнил, как его зовут, выступив вперед. Ты убил ребенка!
И что? казалось, он действительно не понимает, из-за чего к нему прицепились. Они ж плодятся, как кролики! Вы же жрете кролей, и не паритесь!
Ублюдок!
Иди нахер! Развяжите меня, или вам капец!
Брат, дай я, процедил Демьян, хватая вконец оборзевшего придурка за горло.
Тот захрипел, задергался, но цепи держали крепко.
Давай, обронил Бешеный равнодушно, покидая подвал. Можешь не торопиться.
Сзади раздались крики боли и ужаса. К счастью, о звукоизоляции они давно позаботились. Чтобы не тревожить добрых соседей.
Глава 5. Званый ужин
Марта
Мужчина смотрел на меня, чуть прищурившись, будто изучал противника. По сути, так оно и есть. Венедиктов, тот, кому я помешала провести крупную, но незаконную сделку по выкупу муниципальной собственности, знал, кто перед ним, и питать особой любви ко мне ему нечего.
Я не удержалась и очаровательно улыбнулась в ответ. Пусть не думает, что я боюсь его. Во-первых, на званом ужине в честь какого-то там чувака, прилетевшего с благотворительностью из Штатов, меня убивать не будут Дурной тон, знаете ли. А, во-вторых, эта бизнес-акула должна прекрасно понимать: он будет первым, на кого подумают, если со мной что-нибудь случится. И доказательства при необходимости появятся. Я тоже не беззубая. И у меня тоже есть друзья и, о, ужас, сильные покровители. Вернее, один-единственный, зато какой!
Гриша подошел со спины, приобнял за талию и прошептал в ухо:
Строишь глазки? Как нехорошо! На сегодня ты моя дама.
Туманов, не смеши.
Что, рвет и мечет?
А то!
Туда ему и дорога.
Мы чокнулись бокалами из черного стекла и пригубили шампанского. Григорий мой старый друг и по совместительству сотрудник одного из крутейших госорганов, кому выпала сомнительная честь прикрывать мою жопку и другие части тела. Один из немногих, кто, как и я, не спился после двадцати, выпустившись из детдома, а сделал все, чтобы начать достойную жизнь. У него это получилось даже удачнее. Впрочем, жаловаться на судьбу грех, особенно сейчас. Я уверена, что лучшие годы еще впереди. Даже в мои тридцать.
Он идет сюда, предупредил Гриша, глядя мне за спину.
Здороваться будет или сразу угрожать? спросила тихо, но чуть не вздрогнула, услышав сзади приглушенное:
Не решил еще. А как вам больше нравится?
Венедиктов собственной персоной. Что ж, хочет поиграть я никогда не пасую!
О, я предоставлю этот выбор вам! Кстати, все хотела спросить, как в мэрии отреагировали на скандал с землей? Насколько я слышала, иск уже в суде?
Мои слова были ему неприятны, и я удовлетворенно кивнула. Выкупая большой участок в черте города для пока неизвестных мне целей, он упустил тот факт, что там стоит здание некоммерческого интерната. Его жители шестьдесят восемь пожилых людей, большинство из которых инвалиды, идти им попросту некуда. Но кого из чинуш волнуют такие мелочи?
Григорий Константинович, ваша спутница всегда такая язва? выдавив вежливую улыбку, которая ни разу не скрывала истинное отношение, поинтересовался уязвленный олигарх.
Друг снисходительно покачал головой.
Осторожнее с эпитетами, Лев Борисович.
Даже так? Тогда, получается, нужно еще разобраться, кто кому угрожает на самом деле!
А мне казалось, вы должны были заметить, что пустая болтовня это не про меня? хлопнув пару раз глазками, произнесла я. Запросы, репортажи, скрытые камеры, диктофонные записи, красноречиво опустила взгляд на клатч. В общем, все, что угодно. Но не угрозы, нет.
Лицо оппонента начало медленно краснеть. Лишь бы удар не хватил прямо здесь, не хочется быть виновницей смерти даже такого человека.
Пойдем, детка, я устал и хочу поесть нормально, прошептал Туманов. Или ты еще поразвлекаешься?
О, нет, мне хватит. Идем.
Прошу прощения, нам пора. Всего доброго, Туманов кивнул Венедиктову, все еще не нашедшему, что ответить, и увлек меня к выходу. Ты злая, Марта.
С чего бы?
Глянь, у него сейчас инфаркт случится.
Не случится. Такие просто так не дохнут, сказала убежденно, но на всякий случай все же оглянулась.
И чуть не споткнулась, встретившись глазами с тем, о ком так тщательно пыталась забыть последний месяц.
Бешеный стоял возле арки. Тот же испепеляющий взгляд, та же пренебрежительная ухмылка. Черный костюм идеально сидит на фигуре, руки в карманах. Неформальный и одновременно официальный вид ему жутко идут. А рядом красавица в облегающем красном платье, кокетливо положила руку ему на плечо и о чем-то щебечет, смотря на мужчину с обожанием.
Он же глядит на меня. И непонятно, чего больше хочется: спрятаться или побежать навстречу.
Ты чего? Гриша, заметивший заминку, приостановился. Что-то забыла?
А? Нет, то есть, да В общем, неважно. Идем.
С тобой все в порядке?
Да, вполне. Пойдем отсюда быстрее!
Как скажешь.
Обеспокоенный друг взял меня за руку и повел к лестнице, ведущей на первый этаж. Большой банкетный зал на триста персон, где американец закатил свой ужин, расположен в одном из элитных небоскребов, и я бы предпочла прокатиться на лифте, а не прыгать по ступеням. Но сейчас главное скрыться от взгляда, из-за которого спина между лопатками огнем горит.
Мы спустились на пару этажей, и только потом Гриша развернул меня к себе, чтобы задать вопрос в лоб:
Что это было?
О чем ты?
Мать, я тебя давно знаю, так что врать мне не следует. Кого ты там встретила, что мы бежали как черти от ладана?
Да? Мне-то казалось, это он припустил так, что еле успевала ногами переставлять.
Ладно. Скажи хотя бы, что я должен знать. Это личное?
Хороший вопрос!
Личное, но не то, что ты думаешь, я вздохнула. И вообще говорить-то нечего.
Понял. Он тебе угрожает как-то?