Есь Это все неважно сейчас. Теперь никого. Никогда. Клянусь.
Я скривилась от банальщины, прозвучавшей из уст Константинова и, все же отпихнув его от себя, проговорила:
Надо же, как удобно! Полгодика погулял, а сейчас возжелал вернуться, и этого времени, а также женщин из твоего прошлого как ни бывало. А меня к ноге и ни-ни сделать то, что позволял себе ты сам.
Я заходила по кухне, словно солдат на плацу. Хватала вещи, перекладывала их с места на место, чтобы только привести мысли в порядок и унять то, что отравляло мою душу.
Сколько у тебя их было? М? Это же неважно, так что можешь признаться жене, которую так хочешь вернуть. Сколько? Десять? Двадцать? Пятьдесят? Ну, говори, чтобы мы могли потом это обсуждать долгими зимними вечерами.
Я остановилась и тихо рассмеялась. Прежде всего, над самой собой. Потому что меня все случившееся по сей день трогало, черт бы подрал этого Константинова! И я уже начинала мысленно задаваться вопросом кто был у него за время, прошедшее с нашего расставания? Та самая Лилька, с которой я застала его целующимся? Или жена его приятеля Марина, положившая глаз на Никиту, чего не видел разве что слепой.
Есения, они мне неважны Проходной эпизод, когда мы уже были с тобой не вместе, попытался оправдаться Никита, но я его прервала:
И будем с тобой не вместе и дальше. Ты считаешь, что у тебя все впереди, а я что наши с тобой отношения позади. И это самое прекрасное осознание, которое случалось со мной в жизни.
Криво усмехнувшись, я вскинула руку, когда Константинов собрался протестовать:
Больше ни слова на эту тему никогда. У меня ужасно болит голова. Попрощайся с дочерью и уезжай. Я хочу отдохнуть, произнесла скороговоркой.
Он постоял так немного, глядя на меня, от чего мне стало не по себе. Словно в голове у Ника происходила какая-то борьба, о которой мне оставалось лишь догадываться.
Я сам решу, говорить на эту тему, или нет, отчеканил он и, развернувшись, ушел в комнату Сашки.
Кричать что-то в спину бывшему мужу я не стала. Сейчас мне действительно нужно было лишь одно.
Покой.
***
Отчаянно злясь, прежде всего на самого себя, Константинов прошел к дочери. Она смотрела мультик, но когда он появился рядом, вскинула голову и одарила Никиту радостным взглядом. Потом нахмурилась и, понизив голос до шепота, спросила:
Этот противный Егор уже ушел?
Наверно, если бы Константинов сейчас начал пестовать в дочери эту неприязнь к хахалю Еси, он был бы только в выигрыше. Но так было неправильно. Егор, вроде как, на первый взгляд был нормальным мужиком. Хоть, конечно, ему и хотелось подбить глаз. Особенно чесались кулаки, когда Никита вспоминал, как Есения целовалась с другим.
Егор ушел, да. И почему он тебе кажется противным? спросил Константинов, подходя ближе.
Потому что я мечтаю, чтобы с нами был ты, а не он. Представляешь, мама уже хочет, чтобы мы с этим Егором поехали на карусели! А я ведь так желаю отправиться туда с тобой.
Теперь настала очередь Константинова свести брови на переносице. Он не помнил о том, чтобы Сашка просилась в парк аттракционов. Но если так, то конечно, отвести ее туда должен был он, а не кто-то другой.
Послушай, Кнопа В том, что мы с мамой сейчас живем не вместе, как раньше, виновата совсем не она. Но! добавил он поспешно, когда увидел, что Сашка хочет что-то сказать. Но я тебе обещаю, что приложу максимум усилий, чтобы это исправить.
Дочь смотрела на него внимательно и так серьезно, хоть сейчас отправляй знатоком в интеллектуальную передачу.
Обещаешь-обещаешь? спросила она после недолгого молчания.
Обещаю-обещаю. Даже клянусь, торжественно ответил Никита, и Сашка просияла.
Константинов взглянул на экран телевизора, с которого какой-то краб вещал о трудностях жизни. Усмехнулся. Вот уж у кого не было проблем, так у нарисованных персонажей.
Ладно, малая. Я домой, а ты тут маме помоги, окей? попросил он.
Дочь доверчиво прижалась к нему и вздохнула.
Я бы хотела, чтобы ты остался, шепнула она.
В другой раз, чмокнул в макушку Сашу Никита. И это тоже обещаю.
Он вышел из квартиры через пару минут. Намеренно долго одевался в прихожей, надеясь, что Есения выйдет его проводить. Но, так и не дождавшись жены, крикнул в сторону кухни:
Закрой дверь, Есь! До встречи.
Она не ответила, и Константинов, тяжело вздохнув, отбыл домой.
У тебя дурацкое настроение, констатировала мать Никиты, когда он зашел в квартиру.
Закрой дверь, Есь! До встречи.
Она не ответила, и Константинов, тяжело вздохнув, отбыл домой.
У тебя дурацкое настроение, констатировала мать Никиты, когда он зашел в квартиру.
Поняла это по тому, как я шарахаю дверьми? мрачно уточнил он.
И по тому, как бросаешь свои ботинки. Что-то случилось?
Константинов молча повесил куртку на крючок и, повернувшись к матери, засунул руки в карманы джинсов. Он размышлял о том, стоит ли заводить беседу о Есении и Егоре и еще сильнее портить этот вечер, или лучше промолчать.
Я от жены. Она завела себе другого. Это вкратце, пожав плечами, все же ответил он.
Ну, это ожидаемо. Еська красивая молодая девчонка. Или ты думал, что она будет одна до старости?
Фыркнув, мать развернулась и отправилась в гостиную, Константинов же, скрипнув зубами, поплелся в ванную. От матери поддержки он не ждал. По крайней мере, не в этом вопросе. Она обожала Есению, называла ее не иначе, как доченькой, и всячески шпыняла Никиту, когда он, по ее мнению, делал что-то не так. Поводы находились регулярно.
Вымыв руки, Никита присел на край ванны и, сцепив пальцы перед собой в замок, уставился на них. Ему нужно было понять кое-что важное. Он сидел и думал о том, почему вдруг все стало настолько другим. Неужели и впрямь пинок получился исключительно благодаря наличию у Еськи Егора? А если и так он всё осознал и это главное. Или нет?
Поднявшись, Никита направился к матери. Она жила в другой квартире, но частенько приезжала его проведать. У них в семье было нормальным примчаться друг к другу без приглашения, а мать и вовсе называла своих сына и дочь, а также всех мало-мальски близких родственников не иначе как кланом.
Выпей чай. С мятой, кивнула она на заварочник, стоящий на тумбочке. И рассказывай, что там за другой. Все? Упустил Еську?
Константинов поморщился, но напиток себе налил. Может, действительно успокоит?
Не упустил. Хочу вернуть жену, твердо сказал он.
Уверен, что выйдет? приподняла брови мать. Что-то мне в последние наши встречи не показалось, будто Есения горит желанием снова страдать рядом с тобой.
Никита аж чуть чайник не выронил от услышанного. Подумать только! Собственная мать и настроена против сына!
С чего ты взяла, что она страдала? спросил он как можно спокойнее, хотя, ему и хотелось возмутиться.
А я многое вижу, хоть и не лезу, сам знаешь. Страдала она, вот и ушла. Еще долго продержалась с тобой, остолопом.
Мам!
Глаза Никиты полыхнули праведным гневом. Слушать нотации он был совсем не готов. Ему поддержка нужна, а не тыкание мордой лица в кучу, которую сам же и навалил.
Что мамкаешь? Сам все мне рассказал, а в ответ получил всего лишь разумную реакцию. Тебе силы свои нужно прикинуть в завоевании собственной жены. Потому что пока я что-то не очень представляю, чтобы все кончилось в твою пользу.
Она отставила чашку и сосредоточила свое внимание на том, что показывали по телевизору. Никита мог сейчас возмущаться, запретить матери высказываться по озвученному поводу, придумать что-нибудь еще Но это никак бы ему не помогло.
Ну, спасибо, буркнул он и, едва ли не откинув чашку на столик, зашагал к выходу из комнаты.
Не за что, откликнулась мама. Ужин погреть?
Константинов развернулся и, криво усмехнувшись, язвительно ответил:
Еська меня накормила досыта. Так что не нужно.
После чего, еще более злой, пошел к себе.
Я посмотрела в зеркало и, оставшись недовольной тем, что видела, принялась переделывать макияж. Сашка отбыла в ресторан с бабушкой, матерью Никиты. Они готовили какой-то сюрприз в мою честь. Я же должна была отправиться следом чуть позже, дав им фору в полчаса.
По правде говоря, к предстоящему празднеству я относилась настороженно. Не знала, что может выкинуть Константинов в очередной раз, и уже даже думала намекнуть ему, чтобы забежал ненадолго и уехал, но не знала, как отреагирует Саша, а также наши родственники и общие друзья, коих было с избытком.
Нанеся последние штрихи своего образа, я поднялась с пуфика, оправила платье и, услышав звонок в дверь, пошла открывать. Вержицкий должен был заехать за мной, чтобы отвезти в ресторан. А уже после ужина я договорилась с Татьяной Ивановной, матерью Никиты, чтобы она забрала Сашку с ночевкой. Потому что решилась на то, чтобы перевести наши отношения с Егором в то русло, в которое бы они рано или поздно перетекли.