64
В «Словаре французской академии» издания 1694 г. предлагается следующее определение «автомата»: «AUTOMATE. Machine qui a en soy les principes de son mouvement. Une horloge est un automate. Quelques рhilosophes pretendent que les animaux ne sont que des automates».
65
О соотношении языка и мышления, слова и идеи у Лейбница см., напр.: Лейбниц 1983 (17031704), с. 274362.
66
Влияние идей Хомского и, в частности, реализуемых им на практике установок на соотношение теории и эксперимента характерно для значительного массива западных работ, посвященных исследованию детской речи. См., напр.: Bloom etc. 1975, p. 4, 3033. Это влияние ведет к тому, что теория обретает предельно жесткий каркас, при котором не она трансформируется на основе экспериментальных данных, принимая наиболее адекватную эксперименту форму, а, наоборот, экспериментальные данные деформируются таким образом, чтобы соответствовать теоретическому каркасу. Критику такого подхода см. в: Bloom etc. 1975, p. 8789; Bowerman 1985, p. 12651282. Об исследованиях детской речи в соотнесении с базовыми теоретическими моделями в целом см.: Фрумкина 2001, с. 3436.
67
См., напр., операциональные принципы, в которых подчеркивается значимость типовой для ребенка деятельности, отсутствие различий между одушевленными и неодушевленными объектами и т. д. (Slobin 1985, p. 11701171, 11861187). Об иной психологической традиции, в которой исследование ситуационного контекста становится определяющим для понимания процессов овладения ребенком языка, см., напр.: Лурия 1979, с. 3236, 5860. Ср.: Keller Cohen 1978. Для построения теоретической модели детской речи важными являются замечания Р. Фрумкиной о параллелизме между детской и разговорной речью (Фрумкина 2001, с. 3539).
68
Так, «basic notions», о которых пишет Слобин и под которыми по контексту имеются в виду как раз опорные операциональные принципы, трансформируются в тексте Вежбицкой в «innate basic concepts» (см.: Wierzbicka 1996, p. 17). При этом в интерпретации Вежбицкой объединяются два далеко отстоящих фрагмента статьи Слобина, в которых речь, кажется, идет о разных вещах и ни одни из которых не предполагает, по-видимому, ничего подобного «innate basic concepts» в смысле Вежбицкой (см. Slobin 1985, p. 1161, 11711172).
69
См.: Wierzbicka 1996, p. 18; Bruner 1990, p. 72.
70
См.: Bruner 1990, p. 7374, а также p. 6465. Вообще, отсылка к Брунеру в данной работе Вежбицкой крайне любопытна. Весь пафос книги Брунера отчетливо антилейбницианский, направленный против формальных, компьютерных моделей мышления. В частности, автор критикует «информационный» подход к описанию значения, сводящий процесс понимания к отысканию в сознании ячейки с соответствующей информацией (Bruner 1990, p. 47). Но именно такую трактовку значения предлагает Вежбицкая (см. цитированный выше фрагмент: Wierzbicka 1996, p. 170).
71
См.: Wierzbicka 1996, p. 7071. См. также аналогичный ход с М. Бауэрмэн: Wierzbicka 1996, p. 18.
72
См. об этом: Романов 1991, с. 1167; Романов 2003, с. 57300.
73
В качестве иллюстрации можно вспомнить слова Пушкина о современном ему русском языке: «Исключая тех, которые занимаются стихами, русский язык ни для кого не может быть довольно привлекателен у нас еще нет ни словесности, ни книг, все наши знания, все наши понятия с младенчества почерпнули мы в книгах иностранных, мы привыкли мыслить на чужом языке; просвещение века требует важных предметов размышления для пищи умов, которые уже не могут довольствоваться блестящими играми воображения и гармонии, но ученость, политика и философия еще по-русски не изъяснялись метафизического языка у нас вовсе не существует; проза наша так еще мало обработана, что даже в простой переписке мы принуждены создавать обороты слов для изъяснения понятий самых обыкновенных; и леность наша охотнее выражается на языке чужом, коего механические формы уже давно готовы и всем известны» (Пушкин 1949 (1824), c. 21).
74
См., напр.: Мельчук 1997, с. 2122. Ср.: Апресян 1995 (1974), с. 113, где говорится о речевой практике носителей языка, но фактически в качестве таких носителей выступают сами лингвисты.
75
В поздних работах Ю.Д. Апресян уточняет критерии верификации предложенной им модели, однако это не ведет к принципиальному изменению картины. Подробнее см. прим. 80.
76
«Попробуем проанализировать содержание утверждения Язык орудие общения. Что значит быть орудием общения? Видимо, это означает «представлять собой систему средств передачи информации, составляющей цель общения». Дело обстоит, грубо говоря, следующим образом: (1) Информация передается посредством (2) последовательностей речевых сигналов, акустических или визуальных. Последовательность сигналов, несущая информацию, направляется от (3) говорящего (или пишущего) к (4) слушающему (или читающему) через определенный (5) канал связи (воздух, в котором распространяется звук; телефонный провод; бумага книги и т. п.). Слушающий извлекает из сигналов, посланных говорящим, ту (или почти ту) информацию, которую этот последний имел в виду, благодаря тому что оба владеют одним и тем же (6) кодом правилами соответствий между (речевыми) сигналами и (речевой) информацией» (Мельчук 1999, с. 12).
74
См., напр.: Мельчук 1997, с. 2122. Ср.: Апресян 1995 (1974), с. 113, где говорится о речевой практике носителей языка, но фактически в качестве таких носителей выступают сами лингвисты.
75
В поздних работах Ю.Д. Апресян уточняет критерии верификации предложенной им модели, однако это не ведет к принципиальному изменению картины. Подробнее см. прим. 80.
76
«Попробуем проанализировать содержание утверждения Язык орудие общения. Что значит быть орудием общения? Видимо, это означает «представлять собой систему средств передачи информации, составляющей цель общения». Дело обстоит, грубо говоря, следующим образом: (1) Информация передается посредством (2) последовательностей речевых сигналов, акустических или визуальных. Последовательность сигналов, несущая информацию, направляется от (3) говорящего (или пишущего) к (4) слушающему (или читающему) через определенный (5) канал связи (воздух, в котором распространяется звук; телефонный провод; бумага книги и т. п.). Слушающий извлекает из сигналов, посланных говорящим, ту (или почти ту) информацию, которую этот последний имел в виду, благодаря тому что оба владеют одним и тем же (6) кодом правилами соответствий между (речевыми) сигналами и (речевой) информацией» (Мельчук 1999, с. 12).
77
См., напр., уже упомянутую работу Дж. Брунера: Bruner 1990. Другие работы этого направления будут проанализированы в третьей главе.