И молчала об этом?!
А что бы изменилось, если бы я сказала?
Отец осторожно присел на краешек моей постели, как будто боясь помешать мне собирать вещи.
Так ты хотела, чтобы я оставил тебя в Элви?
Его бестолковость привела меня в ярость.
Да нет же, разумеется нет! Мне всегда нравилось быть с тобой, я бы не поступила иначе, но это было семь лет назад, а теперь я уже взрослая, и ты не имел никакого права прятать от меня эти письма, не сказав мне о них ни слова!..
Ты так сильно хочешь поехать в Шотландию?
Да, хочу. Я люблю Элви, ты знаешь, как много для меня значит это место. Я взяла щетку для волос, свои фотографии и запихнула их по бокам чемодана. Я Я не собиралась говорить тебе об этих письмах. Я думала, что так только огорчу тебя, к тому же я бы все равно не смогла уехать, потому что о тебе некому было бы заботиться. Но теперь все изменилось
Ладно, итак, все изменилось и ты уезжаешь. Я не буду тебя останавливать. Но как ты собираешься добраться до Шотландии?
Дэвид Стюарт уезжает из Ла-Кармеллы в одиннадцать. Если я потороплюсь, я его застану. Он забронировал для меня билет на завтрашний рейс в Нью-Йорк.
А когда ты вернешься?
О, я не знаю. Когда-нибудь. С этими словами я запихнула в чемодан книжку «Дар моря» Энн Морроу Линдберг, с которой никогда не расстаюсь, и пластинку Саймона и Гарфанкела.
После этого я попыталась закрыть крышку чемодана, но тщетно вещи начали выпирать и вываливаться, поэтому я открыла его снова и стала лихорадочно утрамбовывать содержимое, и все равно у меня ничего не получилось. В конце концов это сделал мой отец, применив грубую силу: он надавил на крышку чемодана сверху и замки защелкнулись сами.
Наши взгляды встретились над закрытым чемоданом.
Я бы не уехала, если бы не Линда начала я, но голос изменил мне.
Я сорвала свой плащ с крючка на двери и надела его поверх рубашки и джинсов.
На тебе фартук, сказал отец.
В другое время мы бы от всей души посмеялись над этим. Теперь же в мертвой тишине я протянула руки за спину и развязала ленточки. Сняв с себя фартук, я бросила его на кровать и спросила:
Если я возьму машину и оставлю ее у мотеля, вы с Линдой сможете ее забрать?
Конечно, ответил отец. А потом добавил: Подожди, и скрылся в своей комнате, но тут же появился снова с пригоршней денег измятых и грязных купюр в пять, десять, один доллар. Вот, возьми, сказал отец и сунул деньги в карман моего плаща. Они тебе могут понадобиться.
Но ты начала было я, но именно в этот момент Линда и Митци решили вернуться с пляжа.
Митци испачкала песком весь пол, а Линду, казалось, вдохновило ее непродолжительное приобщение к природе.
О, эти волны, я никогда не видела ничего подобного! Высотой футов в десять, наверное! Тут она заметила мой чемодан, плащ и мое, судя по всему, несчастное лицо. Джейн, что ты делаешь?
Уезжаю.
Куда, ради всего святого?
В Шотландию.
Только не говори, что из-за меня.
Отчасти. В том смысле, что об отце теперь есть кому позаботиться.
Линда, казалось, пришла в замешательство, словно заботиться об отце вовсе и не планировала, но она храбро прикрыла это замешательство улыбкой и, собравшись с духом, сказала:
Ну что ж, рада за тебя. Когда ты едешь?
Сегодня. Сейчас. Я возьму «додж» и доеду до Ла-Кармеллы Я уже начинала пятиться к двери, потому что положение становилось невыносимым. Отец взял мой чемодан и последовал за мной. Я бормотала: Надеюсь, зима будет мягкой. Без сильных бурь. И в холодильнике есть яйца и рыбные консервы
Наконец я задом спустилась по ступенькам крыльца, вышла из дома, повернулась и нырнула под развешанным бельем (догадается ли Линда, что его нужно внести в дом?). Я села за руль «доджа», а отец положил чемодан на заднее сиденье.
Джейн
Но я была не в состоянии прощаться. Машина тронулась с места и уже набирала ход, когда я вдруг вспомнила о Расти. Но было слишком поздно. Он услышал меня, услышал, как хлопнула дверца автомобиля, как завелся мотор, выскочил из дома и понесся за мной, как ядро, выпущенное из пушки, негодующе лая. Он бежал рядом с машиной, прижав уши к голове, рискуя быть задавленным.
Это было последней каплей. Я остановила машину. Мой отец с громким воплем «Расти!» помчался за собакой. Расти встал на задние лапы и начал царапать когтями дверцу машины. Я наклонилась и попыталась оттолкнуть его.
Это было последней каплей. Я остановила машину. Мой отец с громким воплем «Расти!» помчался за собакой. Расти встал на задние лапы и начал царапать когтями дверцу машины. Я наклонилась и попыталась оттолкнуть его.
О, Расти, не надо. Отойди. Я не могу тебя взять. Я не могу взять тебя с собой.
Отец, который на самом деле бежал что есть сил, наконец догнал нас. Он сгреб Расти в охапку и теперь стоял рядом с машиной, глядя на меня сверху вниз. В глазах у Расти была обида и упрек, а у отца на лице застыло выражение, которого я не видела никогда прежде и не совсем поняла. Но в тот момент я поняла, что не хочу прощаться ни с одним, ни с другим, и горько разрыдалась.
Ты позаботишься о Расти, правда? проревела я, захлебываясь слезами. Запри его, чтобы он не смог побежать за машиной. Иначе он попадет под колеса И он любит только корм «Красное сердце», и никакой другой И не оставляй его одного на пляже, кто-нибудь может его украсть
Я стала ощупью искать носовой платок. Как обычно, у меня его не оказалось, и, как обычно, отец достал из кармана свой платок и молча дал его мне. Я отерла слезы и высморкалась, а потом протянула руки, привлекла отца к себе и поцеловала, а потом чмокнула Расти и сказала: «До свидания», и отец ответил: «До свидания, мой песик» так он не называл меня с шести лет. И, рыдая пуще прежнего и почти ничего не видя перед собой, я нажала на газ и поехала вперед, не оглядываясь. Но я знала, что они стояли там и провожали меня взглядом, пока я не переехала через гребень холма и не скрылась из виду.
Было без четверти одиннадцать, когда я остановилась у мотеля и подошла к стойке регистрации. Служащий за стойкой посмотрел на мое испачканное и заплаканное лицо без всякого интереса, как будто плачущие женщины были их постоянными клиентами.
Мистер Дэвид Стюарт уже уехал? пробормотала я.
Нет, он еще здесь. Ему нужно расплатиться по телефонному счету.
В каком он номере?
Клерк взглянул на доску с ключами.
В тридцать втором. Затем он обвел взглядом мой плащ, джинсы, запачканные кроссовки и протянул руку к телефону. Вы хотите его увидеть?
Да, пожалуйста.
Я позвоню ему и скажу, что вы сейчас придете. Как вас зовут?
Джейн Марш.
Он кивнул головой в сторону одной из дверей, таким образом показывая мне, куда идти.
Номер тридцать второй, повторил он мне вслед.
Я механически и почти ничего не видя перед собой пошла по застеленному ковром проходу, который вел к большому бассейну с яркой голубой водой. Две женщины лежали в шезлонгах, а их дети плавали и, крича, пытались отнять друг у друга резиновый круг. Не успела я дойти до середины прохода, как увидела Дэвида Стюарта, который спешил мне навстречу. Заметив его, я перешла на бег, чем привлекла внимание двух женщин, и удивила саму себя, бросившись прямо в объятия Дэвида. Он поймал меня и осторожно обнял, а затем отстранил и спросил:
Что случилось?
Ничего не случилось, проговорила я, но, не в силах сдержаться, снова заплакала. Я еду с вами.
Почему?
Я передумала, вот и все.
Но почему?
Я не собиралась ему рассказывать, но тут меня словно прорвало слова хлынули неудержимым потоком.
У папы есть подружка, и она приехала с ним из Лос-Анджелеса И она Она сказала
Дэвид, бросив взгляд на двух хихикающих женщин, произнес:
Пойдемте со мной.
Он отвел меня к себе в номер, втолкнул внутрь и захлопнул за нами дверь.
Теперь рассказывайте.
Я вытерла слезы и, сделав над собой невероятное усилие, заставила себя говорить внятно.
Просто теперь есть кому о нем позаботиться. Поэтому я могу поехать с вами.
Вы сказали ему о письмах?
Да.
Так он был не против того, чтобы вы поехали?
Нет. Он сказал: «Хорошо».
Дэвид замолчал. Я взглянула на него и увидела, что он немного повернул голову и теперь задумчиво смотрел на меня искоса, краем глаза. Впоследствии я выяснила, что эта привычка выработалась у него за долгие годы из-за плохого зрения и очков, которые ему приходилось носить, но в тот момент мне стало не по себе так, словно меня приперли к стенке.
Вы не хотите, чтобы я ехала с вами? сконфуженно спросила я.
Дело не в этом. Просто я еще не настолько хорошо вас знаю и не уверен, что вы говорите правду.
Я была слишком несчастна, чтобы обидеться на это.
Я никогда не лгу, возразила я, но тут же поправилась: А когда делаю это, то у меня глаза начинают бегать и я краснею. Отец правда согласился. И чтобы доказать свои слова, я запустила руку в карман плаща и вытащила оттуда охапку грязных бумажек. Некоторые купюры упали, как старые листья, на ковер. Вот, он даже дал мне денег на всякий случай.