И тут она все-таки расслышала Да, это сторонний звук Один из тех, на которые никогда не обратишь внимание, пока не окунешься в омут абсолютной тишины. Звук чужого дыхания. Совсем рядом, но будто сквозь
Робкой непослушно вялой рукой заключенная дотронулась до каменной поверхности стены, подле которой протянулось, утопая во мраке ее бесконечно длинное тело. Да, это стена стена дышала холодом и муками загробной бездны Но все-таки это был живой звук: хриплый, натужный, приглушенный и угасающий. И снова скользнула ее ладонь по плотной каменной кладке, как по выпирающим ребрам коченевшего тела, в поисках жизни в поисках источника этого звука единственной крохотной зацепки лазейки в мир сущего Пальцы провалились в какое-то углубление небольшое ладонь едва протиснуть но чуть глубже По коже руки пробежал морозцем поток воздуха. Воображение мгновенно прорисовало в ее сознании зловещий образ приоткрытый каменный рот этой ледяной стены, с тысячью острых зубов, готовых в любой момент сомкнуться, перегрызая ее тонкую кисть. Быстро отдернула руку, и в это же время из обнаруженного отверстия донеслось протяжное душераздирающе постанывание.
Заключенная собралась духом, чуть придвинулась к странной выемке.
Кто здесь? прошептала она, и содрогнулась от собственного голоса, так оглушительно взорвавшегося в черной пустоте.
Ответа не последовало.
Умоляю вас, отзовитесь проговорила она еще громче, Я же слышу, что вы где-то рядом, и снова прислушалась.
Никого здесь нет, ответила стена. Голос был сдавленным, задушенным, едва различимым, полным отчуждения и боли Но, несмотря на это, молодым.
Странно Разве стены узилищ не должны обладать голосом старца? подумала она, придвинувшись еще ближе к каменной выемке.
Кто ты? спросила заключенная.
Никто, равнодушно отозвалась стена.
Но имя-то у тебя есть?
Какая тебе разница? огрызнулась стена.
Ты давно здесь?
Не знаю Что значит давно?
Сколько дней? Или, может, месяцев?
Не знаю Тут время не течет оно неподвижно и твердо, как скала Ведь нет ничего, чем можно его измерить. Разве что собственным дыханием Только, кажется, я уже умер и не могу дышать.
Ты жив Я слышу, как ты дышишь. И я с тобой разговариваю. А я-то все-таки живая.
Ты в этом уверена? печально спросила стена.
Заключенная не ответила. Снова протиснула руку в каменную пасть, теперь уже дальше и глубже, пока не смогла распрямить ладонь по ту сторону преграды. Там было пусто.
Можешь подойти? Я просунула руку в твою камеру. Прикоснись ко мне.
Зачем?
Хочу чувствовать, что рядом есть человек. Мне страшно
Я уже не человек, горько усмехнулась стена, я чудовище. Сам себя боюсь. Хорошо, что здесь темно, и я не вижу, что со мной сделали, но Я не осмеливаюсь даже прикоснуться к своему лицу, потому что знаю, в нем уже нет ничего человеческого.
Почему? Тебя избили? Покалечили? Что с тобой?
Иногда они приходят, чтобы отвести меня туда, и Я закрываю глаза, чтобы случайно не увидеть где-нибудь свое отражение, сбивчиво продолжил голос, будто не слыша ее вопросы, мне все равно, что они со мной делают, и зачем им это нужно. Просто хочу, чтобы все закончилось. Хочу, чтобы это тело поскорее сгнило, исчезло, хочу, чтобы, наконец, заткнулся мой разум
Господи Да что же они с тобой делают? Тебя пытают?
Потому что разум все время твердит, что я заслужил это что я заслужил
Да какое же преступление нужно совершить, чтобы заслужить такое?!
Тебя за что посадили? спросил голос, в очередной раз проигнорировав ее вопрос.
Не знаю Меня не должны были садить за решетку. Мне заплатили, чтобы я ну она замялась, не зная, как бы помягче объяснить, В общем, последняя воля приговоренного к смертной казни он пожелал женщину. Вот меня и привели.
А, значит ты из этих разочарованно проныла стена, И что? Скольких ты тут уже обрекла гнить заживо?
Что?
Не делай вид, что не понимаешь Все началось после того, как ко мне в камеру тоже прислали одну такую ночную фею. Я даже не понимал, что все происходило на самом деле. Думал, приснилось. А потом начала развиваться болезнь
Я ничем не больна. Меня и здесь проверили, прежде чем пускать Какую-то прививку еще поставили до сих пор жжется.
Дурочка Бедная наивная дурочка, прошептала стена уже мягко и ласково, и она почувствовала, как влажные костлявые пальцы обхватывают ее ладонь.
Почему? Тебя избили? Покалечили? Что с тобой?
Иногда они приходят, чтобы отвести меня туда, и Я закрываю глаза, чтобы случайно не увидеть где-нибудь свое отражение, сбивчиво продолжил голос, будто не слыша ее вопросы, мне все равно, что они со мной делают, и зачем им это нужно. Просто хочу, чтобы все закончилось. Хочу, чтобы это тело поскорее сгнило, исчезло, хочу, чтобы, наконец, заткнулся мой разум
Господи Да что же они с тобой делают? Тебя пытают?
Потому что разум все время твердит, что я заслужил это что я заслужил
Да какое же преступление нужно совершить, чтобы заслужить такое?!
Тебя за что посадили? спросил голос, в очередной раз проигнорировав ее вопрос.
Не знаю Меня не должны были садить за решетку. Мне заплатили, чтобы я ну она замялась, не зная, как бы помягче объяснить, В общем, последняя воля приговоренного к смертной казни он пожелал женщину. Вот меня и привели.
А, значит ты из этих разочарованно проныла стена, И что? Скольких ты тут уже обрекла гнить заживо?
Что?
Не делай вид, что не понимаешь Все началось после того, как ко мне в камеру тоже прислали одну такую ночную фею. Я даже не понимал, что все происходило на самом деле. Думал, приснилось. А потом начала развиваться болезнь
Я ничем не больна. Меня и здесь проверили, прежде чем пускать Какую-то прививку еще поставили до сих пор жжется.
Дурочка Бедная наивная дурочка, прошептала стена уже мягко и ласково, и она почувствовала, как влажные костлявые пальцы обхватывают ее ладонь.
Эй, не трогай меня, раз ты болен! вскрикнула заключенная, и попыталась вырваться, Ты же сам меня сейчас заразишь!
Он неохотно выпустил ее, а потом, словно обидевшись, отполз подальше и долго не отзывался.
Наверное, ей стоило попросить прощения Что она, в самом деле? Какая ерунда А если он больше не захочет разговаривать? Она не вынесет тишины. Тишина слишком страшна в подобном месте. Она обладает голосом самых мучительных и кошмарных мыслей, она предрекает самые изощренные страдания, она пытает безответными вопросами и неизвестностью. Нужно говорить, нужно кричать, нужно выть нужно рвать в клочья эту невыносимую тишину Нужно извиниться перед ним. Пусть только не молчит.
Послушай, я
Не волнуйся, перебил он, эта болезнь не передается простым прикосновением. Все сложнее
Ладно, не будем об этом. Не думай о болезни. Я тебя не вижу, только слышу твой голос, и представляю красивого юношу. Таким ты и будешь для меня, хорошо? Как все-таки тебя зовут.
457, голос чуть дрогнул, когда он произносил свой номер.
Это не имя.
Называй меня так.
Ладно. Как хочешь. А я Патрисия. Сказала бы, что рада знакомству, да только слово «рада» тут неуместно с горечью проговорила заключенная, Но, по крайней мере, теперь мы не один на один с этим кошмаром, а хотя бы вместе, да, 457?
Да.
Хорошо, 457. Так что за преступление ты совершил? За что тебя посадили?
Как ни странно, меня посадили не за мое преступление, а за то, что я был партизаном. Воевал на стороне ополченцев.
Постой Тебя, что упекли сюда еще до революции? удивляется она.
Какой революции? он тоже удивлен, но, кажется, даже это удивление не способно пробить прочный слой апатии и безразличия в его слабом голосе.
Ну, как же: два года назад, когда весь народ восстал, требуя отставки тирана. Всеобщая забастовка, митинги Ужас, что творилось! Даже армия в основной своей массе поддержала протестующих. Почему тебя не амнистировали? Я думала, что с приходом нового президента, освободили всех политических заключенных.
Значит, про меня забыли, констатирует 457, А что про меня помнить? Я же не человек, а так Крыса. Мне самое место в их клетке.
Ну, зачем ты так про себя?
Потому что это правда, он вздохнул.
Нет. Я уверена, ты хороший человек.
Да откуда тебе знать, какой я?
Не знаю, просто чувствую
Тшш перебил он, слышишь шаги? Сюда кто-то идет.
Она замерла в панике ужас сковал тело сильнее кандалов, даже дыхание затаила, напряженно вслушивалась
Не слышу, шепотом призналась она.
Просто еще не привыкла к здешним звукам Один человек с каталкой или тележкойСейчас спускается по лестнице Потом скрипнет дверь в коридоре, он пройдет 30 шагов, и повернет в эту сторону, и еще 10 шагов Сюда приходят только по двум причинам: принести еду или забрать туда.