Чем еще примечателен был переулок? Пожалуй, обширной ямистой лужей, что живописным водоемом покрывала проезжую часть, и не пересыхала, заметим, даже в самое жаркое августовское время.
Так и было все совсем недавно, но
***
Подходил к концу боевой 1991 год.
Над Новозаборском лютовала вьюгой темная декабрьская ночь. Пожилой петух Петр, разбуженный странным шумом, мелкими осторожными шажками вышел из курятника и пугливо замер. За пять лет он всякое повидал в нелегкой птичьей жизни, и каждую секунду ждал от нее подвоха (ведь уже многие соседские коллеги петухи и красавицы куры улетели навсегда в Царство Большого Зерна), но что сейчас-то происходит?
Петр присмотрелся.
Хозяин его Валерий Юльевич Бедотов, пытался перелезть через огородный забор к соседям, причем зацепился за торчащие палки наплечным рюкзаком, и старался освободиться.
Забавник, подумал петух.
И какого лешего надо шебуршать по такой погоде?
Пурга.
Чего не сидится в избе?
Клевал бы зерно, да топтал жену Ольгу.
Хотя, если рассудить здраво и трезво: какое там у них топтанье? Все время грызутся, как собаки, вопли стоят на всю округу, даже инопланетян пугают!
Петр вспорхнул на крышу курятника и продолжил наблюдать за хозяином, вспоминая былое
***
Тогда ранним летним утром он сел на забор и только собрался возвестить миру о приходе светила, как внезапно из серой тучи вывалился бесшумный и мерцающий диковинным фиолетовым светом предмет, сходный формой с яйцом, и опустился плавно в огород. Помяв, между прочим, куст малины.
Опустившись, «яйцо» перестало мигать и светиться, потускнело, издало необычный звук, да и зачернело затем открывшимся люком. Сразу же оттуда просунулась костлявая до невозможности нога, голая и беспалая, потом за ней показалась другая, третья, а дальше, извиваясь, выполз из люка и их обладатель двухметровый, безголовый, весь дрожащий мелкой дрожью. Он глянул мимолетно на озадаченного Петра одиноким своим глазом, несколько секунд постоял, о чем-то размышляя, и решительно направился к хозяйской избе.
«Пришелец», догадался Петр, который был наслышан об инопланетных цивилизациях из бесконечных разговоров Валерия Юрьевича. Не иначе из Альдебарана прибыл с миссией!
Несмотря на ранний час, в окнах бедотовской избушки уже горел свет, и раздавались звуки, которые хорошо улавливались петухом и чуткими лопухообразными мембранами «альдебаранца».
Сколько я еще буду с тобой мучиться, гад?! визгливо прорвалось в распахнутую форточку ольгинское контральто. Опять нажрался!
Послышался невнятный бубнеж, и женский надрыв усилился:
Не ври, сволочь! Какой еще контакт с разведчиком Англосаксовым, когда вчера воскресенье было?! Опять с Сашкой самогон хлестали!?
Пришелец приблизился к крыльцу и запустил руку-лиану за спину. Что-то щелкнуло.
Дешифратор включил, догадался петух.
Крики усилились.
А, так эта скотина опять к тебе клеится?! Мало я ее за косы таскала! Ну, так теперь пора и рога обломать!!!
Дура! зазвенел за дверью обиженный тенорок. От, ить, дура у меня. И как такую взял?!
Уж, какая есть! В чужих постелях с алкашами не ночую!
Петр с любопытством следил за Пришельцем, который поднялся на крыльцо и нерешительно взялся за ручку двери.
Это, кто ж алкаш? задохнувшийся от возмущения голос Валерия Юрьевича был едва слышен.
Несколько секунд за дверью стояла тишина. Потом послышался резкий звонкий хлопок, и звук падения чего-то мягкого, хотя и тяжелого.
Как два пальца в кипяток!
Кто это выкрикнул? Одноглазый задумчиво переступал на крыльце нижними конечностями.
Ах, ты так, паскуда! рвануло и заверещало вдруг со всех щелей. Ты так?! Ну, гляди, хряк кастрированный!!!
Не трожь фарфор, ехидна! Я ж его с самого Таллина от матери волочил, грыжу зарабатывал!
Послышался удар и звон, потом это повторилось.
Пришелец отпустил руку-лиану и замер.
Петр усмехнулся: это тебе, братец, не Альдебаран! Хочешь вступать в Контакт, как видно? А вдруг, да по-рогам? Одним «Ку!» у нас не отделаешься!
Крики за дверью перешли в один непрерывный вой, в котором, впрочем, можно было различать отдельные обертоны и слова, которые стрекочущий заспинный дешифратор переводил Альдебаранцу. Тот, похоже, напрягал все свои гумманоидные извилины, пытаясь понять, что может связывать говорящих кастрированного хряка с ехидной, и их матерью, которую
Крики за дверью перешли в один непрерывный вой, в котором, впрочем, можно было различать отдельные обертоны и слова, которые стрекочущий заспинный дешифратор переводил Альдебаранцу. Тот, похоже, напрягал все свои гумманоидные извилины, пытаясь понять, что может связывать говорящих кастрированного хряка с ехидной, и их матерью, которую
За платье отдельно ответишь! пронзительно рвались визгливые децибеллы из дома. Втридорога! Взыщу, как за смерть Пушкина!
Дверь от сильного толчка распахнулась, и упитанный щетинистый мужиченка юрко проскользнул мимо Пришельца. Он тяжело дышал, и едва увернулся от вылетевшего следом дымящегося утюга.
Совсем одурела, свинья! бросил он на ходу инопланетянину. Видите, какой творится беспредел? Запишите, потом привлеку вас, как свидетеля!
Озарив вселенского гостя бликами ярко-красных широких трусов, Валерий Юрьевич помчался по направлению к ветхому деревянному домику-кабинке.
Вернешься, убью! произнес напоследок торжествующий ольгин голос.
Петух, привыкший к подобным сценам, со злорадной ухмылкой наблюдал, как Одноглазый панически рванулся к яйцу-кораблю.
Он, похоже, плюнул на Контакт.
Боится.
Значит, уважает!
Слабоваты они, пришельцы, подумал Петр, наблюдая, как визитер шурупом ввернулся в люк. Тот с грохотом захлопнулся, шар пыхнул фиолетовым огнем и свечой ушел в небо.
Да, были дела когда-то
***
Валерий Юрьевич отцепил рюкзак от забора и тяжелой жабой ухнулся с него в сугроб.
Любопытно, что же дальше?
А дальше хозяин юркнул к соседскому сараю, и умело открыл в нем дверь.
Сарай, примыкавший, кстати, вплотную одной из своих стенок к разделительному забору, был славен своим содержимым. В нем соседи хранили запасы сала, которое ухитрялись приобретать в условиях чудовищного перестроечного дефицита.
Очень интересно, подумал петух.
А чего тут интересного, пардон?
Все же очень просто.
Тридцатидвухлетний слесарь комбината резино-технических изделий Валерий Юрьевич Бедотов был вынужден действовать тайно добровольно соседи никогда бы не пожертвовали даже часть своих огромных запасов для несчастного, страдающего булимией.
Сало!
Валерий Юрьевич был тонким знатоком этого продукта, а ввиду стесненности семейного бюджета не мог употреблять его по мере необходимости. Бедотов знал, что отец и сын Букашенко начали празднично-новогоднее попоище еще с ночи на двадцать пятое декабря, когда он побывал у них в гостях и впервые попробовал продукт. Старый Николай Филиппович с пьяных глаз похвалялся тогда своими запасами и даже водил Бедотова посмотреть на белые залежи-торосы.
Нынешняя предновогодняя пурга была очень даже кстати, поскольку надежно скрывала бедотовские следы. Букашенки набрали для закусывания продукт из сарая в избу в большом объеме, следовательно, риска, что Валерия Юрьевича застигнут нет.
Разумеется, был у него и более примитивный вариант проделать дыру в стене салохранилища со стороны своего огорода; да только по здравому размышлению Валерий Юрьевич рассудил, что это рискованно. Если соседи вдруг откроют убывание продукта, они именно первым делом и заподозрят, что он уходит к соседям. А найдут дыру скандала не оберешься. А так он друг, товарищ, брат и добрый сосед. И вне всяких подозрений, как жена Цезаря!
Итак, Бедотов включил фонарик и осмотрелся. Сала было много: оно лежало большими морожеными кусками, радуя глаз и вызывая веселое оживление в желудке. Он протянул руку, сожалея, что надо было взять вместо рюкзака большой мешок.
И ТУТ ВСЕ СЛУЧИЛОСЬ!
Что-то прошипело сверху и ткнуло в темя Бедотова через шапку-ушанку, отчего он на мгновение перестал жить; а оно меж тем прошило насквозь тело и через левую пятку посеялось в земляной мерзлый пол сарая.
Сколько это продолжалось?
Секунду?
Полсекунды?
Одну миллионную долю ее?
Никто не знает, однако крохотный эпизод этот стал началом длинной цепи удивительных событий и превращений.
Бедотов, очнувшись от мгновенной выключенности, неожиданно для себя ощутил жгучий прилив стыда.
Как же так?
Он, благородный отец двух малолетних детей, пришел украсть сало у приятеля Луки?
Да разве возможно такое???
Нет, мы пойдем другим путем!
Без сала в рюкзаке.
Он резко встряхнул головой и решительно выбрался из сарая.
В голове отчего-то вертелась непонятная и неизвестно откуда прилетевшая мысль: «Имя, которое может быть поименовано, не есть постоянное имя».