Брат, это хорошо Изиде нужен будет кто-нибудь, кто объяснит о вашем мире. Кто твой брат, воин, лекарь, советник?
Ну, он не работает сейчас, тут же прикрывается она покрывалом, он юрист вообще. Но много чем занимался. А как с женой развёлся в депрессию впал. Любил её очень, а дочку как Жена у него стерва. Но долго это всё будет вот так? О нём заботиться надо. Да и работы, и книги она чувствует, как истерика всё же продирается сквозь барьер демонской силы.
Анд чувствует это тоже, а потому садится рядом и прижимает Иру к своей груди.
А ты что? всхлипывает Ира. Скучаешь по ней?
Да, выдыхает он, закрывая глаза, вдыхая всё ещё Её запах волос. Хотя она и мой враг
***
Таксист минут десять наблюдает за тучной, странно одетой женщиной, ногами утопающей в грязном снегу, и не может понять, почему она не идёт к машине.
А это точно его клиентка, мужчина по телефону очень хорошо её описал. Муж её, что ли? Да нет, вряд ли.
Эй, ну чего стоишь? не выдерживает он и открывает дверцу.
Изида пыхтит, переводит на него взгляд и срывается в его сторону, но по дороге спотыкается и падает лицом в грязный снег.
Бараньи яйца, козлиное копыто, как это так!
Таксист подступает к ней и пару секунд оценивает свои силы, после чего решает всё-таки не поднимать её.
Ушиблась? Подняться сможешь?
Изида вся мокрая от пота, с сердцем, вытворяющим чёрт знает что, с почему-то выступившими на глазах слезами, пытается подняться и не может.
Олух, что рот раззявил, давай! Подошёл ближе и помог девушке!
Он вздыхает и тянет её на себя.
Ну ты, конечно, умудрилась Хотя плюс в этом есть, падать не больно поди, с такой подушкой безопасности, а?
Изида хватается за него и сваливает на снег. Опирается на спину мужика всем весом, но дальше подняться не может.
Медленно, баран, медленно, упри руки в снег и поднимайся.
Он кряхтит, но выполняет, с каждой секундой всё сильнее краснея.
Заплатишь мне двойную сумму, твою ж
Глава 7. Таков путь
Поясницу ломит, голова гудит от постоянного бормотания, доносящегося с заднего сидения хриплым шёпотом: «бараньи потроха. Собачий хвост О богиня нечестивых»
Таксист в очередной раз закатывает глаза и на всякий случай блокирует дверцы, всё ещё находясь под впечатлением от того, как она недавно ломанулась из машины с кличем: «за Эзенгард!» заметив мигающий красным светофор и проезжающую мимо них фуру с изображением китайского дракона.
Приехали, дамочка, останавливается он напротив высокого здания из метала и стекла, и называет сумму. В это время, не выходя из машины, услужливо приоткрывая дверцу молодой стройной женщине в полушубке, с рыжей собачкой в руках.
До вокзала подбросите? улыбается она, не обращая на Изиду никакого внимания.
Дурацкое сердце ляпает, будто норовит вбиться в спину, Изида морщится, потная, отёкшая с колокольным звоном в голове.
Скажи мне лучше, морщится она, почему вы немощных не убиваете в детстве? И для чего, баранья шерсть, вам нужны старики?
Таксист смотрит на неё непонимающе и вздыхает.
Плати и иди с миром. Меня клиент ждёт.
Собачка в руках женщины звонко лает, как бы подкрепляя этим его слова.
Изида обращает на неё внимание и подрывается вперёд, ударяясь макушкой о крышу.
В твоих руках зло! Ведьма!
Женщина отшатывается, прижимая собачонку к своей груди и возмущённо поднимает брови.
Ненормальная! кричит она и замахивается на Изиду сумочкой. Сама ты зло!
Изида пытается выйти из машины, но дверь заклинивает. Терпения не хватает, она старается протиснуться через дверцу у переднего сидения, придавив таксиста, но лишь застревает. Лицо краснеет, пот на глаза течёт ручьём.
Выпусти меня, не видишь, что здесь происходит! орёт она, пытаясь добраться до собаки, принимаясь шептать заклинание защиты.
Таксист в ответ матерится. И женщина спешно выходит из машины, пинает колесо каблуком сапожка и убегает прочь.
Изида переводит взгляд на таксиста.
Нет, ты видел, у вас тут совсем все с ума посходили? Рыжие псы, да средь бела дня, да как на город этот не пала, баранье ухо, кара небесная! Богиня проклятая здесь обосновалась со своими блохастыми подонками? А ты не промах, лицо её растягивает улыбка. Что за заклинание прочёл?
Древнерусское, цедит он сквозь зубы. Иди уже, иначе прочту его и на тебя! Надо же, на мою голову свалилась он заводит двигатель, бледнея от охвативших его эмоций.
Древнерусское, цедит он сквозь зубы. Иди уже, иначе прочту его и на тебя! Надо же, на мою голову свалилась он заводит двигатель, бледнея от охвативших его эмоций.
И не он один, Изида чувствует, как всё тело охватывает колкий, вибрирующий холод, сидеть становится тяжёло, перед глазами мутится, но мысли трезвые и быстрые бьются в медленно отключающейся голове, собирающиеся в ответ мужику, но
Он пугается, наблюдая за тем, как эта ненормальная теряет сознание. С ловкостью фокусника выхватывает из бардачка бутылку минералки, открывает пробку и в лицо Изиде летит шквал брызг.
Скорую вызвать? Эй! трясёт её таксист за плечо.
Изида очухивается с гортанным звуком и хватается за шиворот мужика, уже будто по привычки притягивая его к себе.
Это тело Это тело тело барана! Овцы Мне нужно другое! Мне нужен лекарь! Ты! Почему лицо такое мерзкое так близко от меня! она кривится и отпускает его.
Он промаргивается, будто сам только очнулся и выходит из машины, чтобы открыть для неё дверцу и, если надо, вытащить Изиду на улицу.
Вылезай! Вылезай, не надо платить.
Конечно, не надо! Ещё я тебе не платила! Собаки она, пыхтя и с огромным усилием, выбирается из жестяной колесницы и оглядывается по сторонам. На руках держать всё ещё не может успокоиться. Чёртова ведьма!
Взгляд натыкается на домишко жёлто-красный рядом с громадным серым зданием. Домишко манит к себе, сладко замирает сердце.
Изида скалится: мужик у неё там что ли?
Таксист спешит уехать, обрызгивая её грязным влажным снегом.
А по плечу Изиды внезапно хлопает рукой хорошенькая девушка лет двадцати пяти. Волосы чёрные, волнистые, лицо накрашено, на голове пушистая светлая шапочка.
Что, Ирк, снова жрать собираешься? Даже не смотри в ту сторону! И вообще, где тебя носило? Кирилл Михайлович там рвёт и мечет!
Изида отступает от неё, кривясь.
Держи свои руки при себе, девочка! Куда не смотреть, а? Что там?
Ватрушки, хихикает она. Но времени всё равно нет, идём! А то меня с тобой увидят В смысле, улыбается нагло, но будто не желая обидеть: подумают, что и я где-то с тобой пропадала в рабочее время. А я тайком, по делам. Ты никому не говори! и Ольга направляется в сторону фирмы.
Изида плюёт ей в след.
Знаю я таких, чую лисиц за милю, и шкуру твою спасать не собираюсь. Плутни чужие я буду пресекать! с этими словами она подходит к домишке, где за стеклом булки и старушка. Ай, и что ж тут такого? А тебе сколько лет, старая? Изиде будто больно глядеть на чужие морщины.
Вот ведь, машет та на неё руками, шестьдесят всего, разве же старая? Ирочка, ты чего? Ой, милая она спешит выйти к ней, по пути поправляя на себе красный фартук. Выглядишь как! Божечки! Чего бледная такая? Тебе кофе? Ватрушку? Твою любимую? она подводит её ближе к кассе и начинает суетиться вокруг.
Изида хмурится, но замечает, что бабки в здешних землях не все одинаковые, а потому выдыхает грустно:
Шестьдесят давно уже пора Что там у тебя? Давай. Сердце к лавчонке твоей тянется, а ты, сводит брови, хоть заклинанье то знаешь против рыжих? Много здесь их, уж не знаю, по мою ли душу. Вот, старуха, Изида с видом благодетельницы делится словами, что услышала от таксиста.
Та меняется в лице, оторопело замирает, но затем принимает всё за шутку и хохочет. Подаёт ей кофе в стаканчике и пакет ватрушек, а так же два пончика в сахарной пудре и пирожное со взбитыми сливками.
О, милая, это работает на многих, и на рыжих, и на чёрных она поправляет свои крашеные, светлые волосы и всё-таки смотрит на себя в витрину. Старуха, как же Приятного аппетита! Беги пока, потом заплатишь. Даже я слышала, что тебя ищут давно. И помни, что ты мне обещала!
Изида мрачнеет, несмотря на то, что смертная ей понравилась.
Обещала!
Больше лучше не ходить сюда.
На широких ступенях у здания она застревает, не зная, куда дальше идти. Пробует то, что ей дали и тут же, скривившись, роняет стаканчик.
Что это такое?!
Блин, отскакивает от неё какой-то парнишка с широкими, приплюснутыми коробками в руках. Чуть штаны мне не обляпала!
Стоять, носильщик! Куда идёшь? Мне нужно видеть этого Каруила Михаловило! Сейчас, баранья головёшка.
Для верности она хватает его за локоть.
Он вздыхает тяжело.
Ладно, идём Не знаю, зачем тебе я, но идём Пиццу хочешь? он проводит её мимо охраны, они пересекают просторный холл, и останавливаются у лифта.