Мерзавцы! звонко прокудахтала эта цыпа. Где это видано, чтоб посреди бела дня честных птиц в мешок совали и волокли невесть куда! Я требую извинений! И это как минимум!
Простите, Тайка всеми силами пыталась сохранить серьёзный вид, но у неё не получалось. Они просто не разобрались, кто вы и откуда. Кстати, как и я. Неужели вы и правда жар-птица?
А что, не видно? на неё уставился круглый глаз, в котором тоже блеснул язычок пламени.
Ну, я никогда раньше не видела жар-птиц, Тайка развела руками.
Зато я видел, оскалившись, зашипел Пушок. И смею вас заверить это она самая и есть. В суп эту цыпу, и дело с концом!
Сам туда ныряй, кошачье отродье, не осталась в долгу гостья.
Ну зачем же сразу в суп? поморщилась Тайка.
Эй, да она же нам дом сейчас спалит! Никифор, ахнув, схватил графин и выплеснул воду прямо на голову жар-птицы.
Взгляд цыпы из недовольного стал ненавидящим.
Невежды! она щёлкнула клювом. Мне ещё и двух дюжин лет не стукнуло. До настоящего огня расти и расти.
Тем временем Пушок подкрался и попытался ухватить мокрую жар-птицу за хвост, но, получив клювом прямо в нос, заорал:
Тая, смотри, она дерётся!
Но ты же первый начал, пожала плечами Тайка.
Я тебя защищал! Кто знает, что у этой злодейки на уме.
Дикие коловерши дружно зашипели, поддерживая товарища. Жар-птица ответила угрожающим клёкотом, и Тайке пришлось постучать по столу и прикрикнуть:
Так, а теперь все замолчали! Сперва всё выясним, а потом будем решать, что делать.
Коловерши вмиг притихли и плотненько скучковались на диване, словно в гнезде. Ночка юркнула под плед, а Пушок утащил туда же вазочку с пряниками. Никифор, смущённо кашлянув, вернул графин на стол, а цыпа, встряхнувшись, пробормотала:
Вот, сразу бы так. А то ишь, припадочные!
После недолгих расспросов Тайке удалось выяснить, что их гость не «цыпа». В смысле, не курочка, а вовсе даже петушок, и зовут его Ярк. И да, это именно он разодрал шпорами Дымку всю морду, когда отбивался от нападения коловершей.
По человеческим меркам Ярк был ещё подростком и, как это нередко бывает с подростками, сбежал из дома ещё летом, крепко поссорившись с родителями. Потом, одумавшись, хотел вернуться, но оказалось, что дупла закрыты.
И как же ты зиму зимовал? ахнула Тайка. Тяжко, небось, пришлось?
Да не особо, Ярк отмахнулся куцым крылом. Залез в курятник, делов-то! Меня там за своего приняли. Вот только голодно было. Эй, а что это у тебя там стоит на тарелочке и так вкусно пахнет?..
Хочешь? Тайка придвинула ненавистную редьку поближе к гостю, особо не надеясь, что тот захочет попробовать, но Ярк обрадовался и набросился на угощение так, будто и в самом деле всю зиму голодал.
Никифор неодобрительно крякнул, но Тайка сделала вид, что ничего не услышала. В этот момент Пушок высунулся из-под одеяла (вся его морда была в пряничных крошках):
Конечно, он хочет. Или ты не слышала: жар-птицы от мёда волю теряют. Даже если горькую полынь им вымазать, и ту сожрут, не моргнув. У-у-у, проглоты!
Кто бы говорил, Тайка погрозила ему пальцем.
Она дождалась, пока гость доест всё до последней крошки, и виновато развела руками:
Знаешь, Ярк, тебе вообще не нужно было зимовать в Дивнозёрье
Как так? петушок недоверчиво прищурился.
А так, что вязовые дупла ещё осенью снова открылись. Ты не додумался проверить?
Да врёшь! Ярк выглядел растерянным.
Зачем бы мне? Тайка надула губы. Лети и сам проверь.
Легко сказать: лети! Эти коты несносные мне все перья повыдергали!
Тая, ты что, его вот просто так возьмёшь и отпустишь? Ребята его зря ловили, что ли? Пушок от возмущения даже выронил из когтей последний пряник. Тот шмякнулся на пол, и Ярк тут же пригрёб его к себе и принялся клевать, несмотря на возмущённое шипение коловерши. Эй! Ну что за наглость!
Не жадничай, осадила его Тайка. Сколько ты пряников уже слопал за это утро?
Не важно. Это же жар-птица! Вражина подлый!!! Они на моё гнездовье нападали, ещё когда я едва летать научился.
Ну и когда это было? Тайка взяла со стола салфетку и шумно высморкалась: ох уж эта простуда из носа лило, как из ведра. Сам же говорил, ещё при Кощее! А того Кощея уже в живых давно нет. И Ярк явно не застал те времена.
Зато его родители
Даже если и так дети за родителей не в ответе! она перебила коловершу на полуслове, и тот, надувшись, умолк.
Не жадничай, осадила его Тайка. Сколько ты пряников уже слопал за это утро?
Не важно. Это же жар-птица! Вражина подлый!!! Они на моё гнездовье нападали, ещё когда я едва летать научился.
Ну и когда это было? Тайка взяла со стола салфетку и шумно высморкалась: ох уж эта простуда из носа лило, как из ведра. Сам же говорил, ещё при Кощее! А того Кощея уже в живых давно нет. И Ярк явно не застал те времена.
Зато его родители
Даже если и так дети за родителей не в ответе! она перебила коловершу на полуслове, и тот, надувшись, умолк.
А Дымок, прежде никогда не соглашавшийся с Пушком, вдруг перелетел к Тайке поближе и зашептал на ухо:
Ты эт, ведьма, не торопись. Знать те кое-что надобно. Слыхала небось: перо жар-птицы желания выполнять умеет. Отпустишь птичку прохлопаешь выгоду. Ох, жалеть потом будешь.
Так ты поэтому ему перья повыдергивал, что ли? ахнула Тайка.
Дымок, ничуть не смутившись, кивнул:
Ага! Ты не подумай, драка честная была!
Как же, честная! вскудахтнул Ярк, надувая грудь. Вдвоём на одного!
Да ладно, Ночка только мешок принесла!
И приманку замешивала, пискнула из-под одеяла чёрно-белая коловерша.
Ну коне-е-ечно! А перья, можно подумать, не она дёргала, пока ты меня держал, Ярк яростно клацнул когтями по дощатому полу.
Тайка схватилась за голову: от их громкой перепалки виски заломило, и, кажется, температура снова поползла вверх. Никифор, глядя на неё, прицокнул языком и всунул в руки градусник.
Вдвоём на одного это и правда нечестно, Тайка строго глянула на Дымка, и тот, смущённо опустив взгляд, пробормотал:
Только эти перья всё равно не работают. Я уж и так, и сяк желания загадывал. На ветер их кидал, ломал, облизывал даже без толку. Хочешь, сама попробуй: вон там в мешке остатки.
Тайка взяла одно сияющее перо и задумчиво повертела его в пальцах. Ух, и красивое! Похоже на петушиное, но с огненным глазком на кончике, как у павлина. А ночью, наверное, светится.
Это правда? она повернулась к Ярку. Твои перья могут выполнять желания?
А если и да, то что? огрызнулся огненный птах. Запрёшь меня в курятник и будешь при необходимости ощипывать, как эти гады? Эх, а я-то был о тебе лучшего мнения!
Тайка покривила бы душой, если бы сказала, что у неё совсем не было искушения так поступить. Это же сколько всего загадать можно! Но в следующий миг она устыдилась своих потаённых желаний и мотнула головой:
Нет, я так не сделаю. Ты свободен и можешь отправляться домой.
Ярк неверяще вскинулся, его оперение на радостях засияло золотыми искрами.
Не зря, значит, говорят: хорошая нынче в Дивнозёрье хранительница.
Кто это такое говорит?
Да все, Ярк встряхнулся. Слухами земля полнится. Теперь и я могу подтвердить, что ты не алчная, справедливая и по одёжке незнакомцев не судишь. А коли так, оставь себе три моих пера, которые эти кошачьи отродья повыдергали. Мне они, сама понимаешь, уже без надобности новые отрастут.
Ой, спасибочки! Тайка едва удержалась, чтобы не захлопать в ладоши. А как ими пользоваться, расскажешь?
Да всё просто, хмыкнул Ярк. Кидаешь и загадываешь. Знаешь, почему у этих остолопов не получилось? Перо жар-птицы только тогда желание выполняет, когда добровольно было отдано. А если силой пытаться своего добиться останешься с носом. Ты только не обольщайся, ведьма, я пока что не очень взрослый, поэтому и перья мои большого чуда сотворить не могут. Но на мелкие бытовые чудеса вполне способны.
А насморк смогут вылечить? Тайка подалась вперёд.
Это запросто. Да что там насморк: всю твою простуду как рукой снимет. Ты только желания в долгий ящик не откладывай: как только у меня в хвосте новые перья вырастут, эти погаснут.
Никифор, ты проводишь нашего гостя до вязового дупла? Ну, чтобы с ним ничего по дороге не случилось? Тайка строго посмотрела на коловершей.
Домовой в точности скопировал её грозный взгляд и почесал в бороде:
Провожу! Отчего ж не проводить! Заодно давайте сюда ваши пледы и какаушко мы с Пушком их лесавкам занесём.
Что, и ты тоже полетишь провожать эту глупую курицу? Ночка пихнула Пушка лапой в бок. Мы старались, ловили, а ты!..
Угу, коловерша кивнул. Тая права. Нам не стоило с предубеждением относиться ко всем жар-птицам. И я не должен был вас настраивать против них. Не может же быть, чтобы весь их род нам врагами приходился. Все птицы разные, как и мы, и люди тоже