Криво усмехнувшись, Пастор перевел взгляд на молодого человека.
Ну а ты что скажешь? Ментальный след есть?
Фрей Пигон, единственный менталист в отряде командора, был не из самых известных, но настолько талантливым, что мог ощутить даже тончайший след, оставляемый вхождением, и сейчас он был в замешательстве. Фрей чувствовал в комнате отпечаток потусторонней силы, но это было нечто другое, совсем не похожее на прорыв ментальной энергии при вхождении. У него не хватало опыта для полной уверенности, но он все же решился:
Очень похоже на Детей Странника уж больно мертвечиной несет.
Спина командора мгновенно напряглась, а комиссара аж передернуло. Еще слишком свежа была память. Дети Странника оружие террора. Ответ секты служителей Мардука на гонения церкви. Секта была выявлена, и все члены ее безжалостно уничтожены. Долгое следствие и протоколы допросов, занявшие целые тома, вынесли на свет жуткие вещи. Странник глава культа, почти мифическое лицо создал зелье, приняв которое человек умирал, но в тот момент, когда тело находилось между жизнью и смертью, от него отрывалась некая темная энергетическая субстанция. Они называли ее Черной тенью, а людей, пошедших на такое, Детьми Странника. Эта тень действовала по воле умирающего и существовала, пока человек, принявший яд, мучился в агонии. Она пропадала, как только тот умирал окончательно, но за это время могла сотворить многое. Ее, призрачную и мертвую, не видел глаз живого человека, но при этом она была достаточно материальной, чтобы убить. Тень проникала в самые защищенные места, везде находя намеченную жертву. Дети Странника стали настоящим бедствием для церкви Огнерожденного. Они убивали комиссаров Священной комиссии и прокураторов Трибунала, покушались даже на жизнь патриарха. Их не могла остановить ментальная защита, и лишь краткий срок жизни Черной тени служил для нее единственной преградой. Адепты секты говорили, что принявшие это зелье испытывали нечеловеческие муки, и Странник, давая его своим последователям, наказывал: это не оружие войны, это оружие возмездия, выход для тех, у кого ненависть к гонителям сильнее страха смерти, боли и желания жить.
Все, кто хоть как-то был причастен к культу Мардука, пошли на костер. Сожгли даже их дома, одежду и вещи, но никакие пытки не заставили этих людей хоть слово проронить про Странника. Его след пропал, и уже много лет о Страннике ничего не было слышно.
Ты уверен? Хмурый взгляд командора пронзил менталиста.
Тот отрицательно покачал головой.
Нет. Точно могу сказать только то, что это не братство Астарты.
Из груди нунция вырвался вздох облегчения, а командор, лишь удовлетворенно кивнув, прошел к столу и, поправив широкий пояс с мечом, уселся в кресло префекта.
Итак, что мы имеем. Он угрюмо оглядел собравшихся. Неведомую сущность, которую не смог остановить один из лучших менталистов империи. Пять человек, убитых с применением чудовищной силы, и убийцу, способного проникнуть в самое охраняемое здание в столице и исчезнуть из него. У кого какие мысли?
Помощники командора, наморщив лбы, отвели глаза идей никаких не было, и только Фирсаний Софоклус, благообразно сложив ладони на груди, решился ответить:
Поскольку никаких иных следов, кроме клочка бумаги, мы не нашли, то я предлагаю сосредоточить все усилия на том, что у нас есть, а именно, на человеке, чье имя прозвучало в этих стенах за несколько секунд до убийства. Что-то мне подсказывает, что он имеет непосредственное отношение к случившемуся.
Глава 2
С незапамятных времен во всех бандах Сартары сохранилось неписанное правило любой может вызвать главаря на поединок, и если победит, то вправе занять его место. Закон этот Акциний знал, но все равно не ожидал, что все пройдет так легко, поскольку никакого вызова он Пино не бросал, да и вообще честность и открытость схватки с Шепелявым была весьма сомнительной. Он ожидал сопротивления на общей сходке банды и готовился к нему, но то ли Пино всех уже достал до печенок, то ли действительно Акси родился под счастливой звездой, но только никто за старого главаря вписываться не стал, как и оспаривать права нового. Тем более что все, кто мог встать на защиту Шепелявого, остались лежать там, на пирсе рядом со своим предводителем.
На удивление легко и без проволочек Акси был признан главарем банды восточных доков как старыми матерыми капо районов, так и молодежью. Первые были рады избавиться от жадной хватки Шепелявого, забиравшего себе львиную долю прибыли, а вторым уже порядком надоело его открытое хамство и пренебрежение. «Новый человек не так уж и плохо, подумали тогда ветераны, территории он не знает, силы своей у него нет, значит, будет целиком зависеть от нас, а мы станем решать все вопросы по своему усмотрению, так что пусть покрасуется для вида». Они могли позволить себе так думать, потому что даже не представляли, с кем имеют дело.
На удивление легко и без проволочек Акси был признан главарем банды восточных доков как старыми матерыми капо районов, так и молодежью. Первые были рады избавиться от жадной хватки Шепелявого, забиравшего себе львиную долю прибыли, а вторым уже порядком надоело его открытое хамство и пренебрежение. «Новый человек не так уж и плохо, подумали тогда ветераны, территории он не знает, силы своей у него нет, значит, будет целиком зависеть от нас, а мы станем решать все вопросы по своему усмотрению, так что пусть покрасуется для вида». Они могли позволить себе так думать, потому что даже не представляли, с кем имеют дело.
Акциний начал с того, что подтянул в свой ближний круг парочку молодых воров и посадил их на освободившиеся места в совете банды. Влияние старых капо в совете сразу уменьшилось, а вот авторитет вожака у «волчат», готовых показать зубы, непомерно возрос. Дальше все пошло не так гладко, как хотелось, и особенно это было заметно на улицах, где капо все больше тянули одеяло на себя, затаив мысли о самостоятельности, а соседи, почувствовав слабину тут же попытались вклиниться на чужую территорию. Пока все это еще не перешло опасную черту, Акциний не обращал внимания и занимался подбором подходящих людей и обустройством своего нового логова. Не захотев селиться в бывший дом Шепелявого, он перенес свою ставку в пустующий амбар на самом краю Сартары, туда, где город смыкается с береговой чертой. Не так комфортно, но зато имелось одно неоспоримое преимущество: в случае опасности всегда можно выбрать либо затеряться в лабиринте кривых переулков Сартары, либо уйти морем, либо, на худой конец, оставить город и скрыться в лесу на холмах, поднимающихся прямо за порогом.
Сейчас, сидя в кресле, Акси смотрел на избитого в кровь парня, лежащего у его ног, и слушал злой голос капо Тули Ворона.
Шаур совсем обнаглел его иберийцы уже внаглую лезут на нашу территорию! Центральный базар Сартары испокон веку наш, а они начали брать с тамошних торгашей мзду, и тех, кто посмел им возразить, показательно искалечили на глазах остальных. Вчера наши парни вмешались, так двух моих бойцов замочили прямо на месте. Это же война! Сегодня, мы их подкараулили и отметелели знатно, вот одного тебе притащили. Надо что-то делать: торговцы не хотят платить говорят, вы разберитесь сначала, кто здесь хозяин!
Осмысливая услышанное, Акциний подумал, что этого следовало ожидать. Странно только, что первым полез Шаур Ибериец он рассчитывал, что пощупать его сначала захотят банды покрупнее. Разномастная шайка Шаура держала кусок земли на самой оконечности Золотого мыса и серьезного влияния не имела так, перебивалась контрабандой и торговлей рабами с Ибера. «Видать, усмехнулся про себя Акси, почувствовали в себе силу, а значит, пойдут до конца терять им нечего. С ними надо решать жестко и убедительно, чтобы всем сразу все стало ясно».
Он поднял прищуренный взгляд на Ворона.
Вот что, Тули, ты мальца отпусти
Не дослушав, капо сорвался на крик:
Как отпустить! Они же наших порезали!
Отпусти, я сказал! Холодный взгляд Наксоса уперся в лицо Ворона, и тот, недовольно ворча, полоснул ножом по веревкам на руках пленника.
Окровавленный парень поднялся, все еще не веря в освобождение, а Акси спокойным, почти ласковым тоном подтолкнул его:
Иди, иди, сынок! И Шауру скажи, что мы придем сегодня спросить с него. Придем и спросим строго, пусть готовится.
Не чаявший остаться в живых пленник осторожно начал пятиться, шарахаясь от злобных взглядов, провожающих каждый его шаг. Наконец он не выдержал и, развернувшись, бросился бежать, а Тули вновь повернулся к вожаку.
Если ты решил сегодня идти резать иберийцев, то зачем этого отпустил? Лишнего бойца им подарил. И вообще, зачем предупреждать? Подкрались бы по-тихому, да и замочили всех!
В глазах Акси промелькнула искорка жалости к собеседнику.
Ты хороший капо, Ворон, но в целом картины не видишь. Ночью по-тихому поймали бы от силы четверть, а Шаур и большинство бы разбежались. Значит, вскоре бы снова собрались и все вернулось бы к началу. Нет, нам надо так хлопнуть по столу, чтобы не только иберийцы поняли, но и до всех остальных дошло: с нами шутки шутить себе дороже.
Осознавая в душе правоту вожака, Тули все равно огрызнулся:
Если в открытую пойдем, стенка на стенку, то много наших поляжет.
Ты собирай своих бойцов, Ворон, Наксос задумчиво прищурился, глядя тому прямо в глаза, и другим капо скажи, чтобы к вечеру все были здесь.