Одетый в доспехи и голубые одежды клана, он держал в руках соломенную шляпу. Без сомнения, принадлежал к отряду ополченцев-асигару. Лук или яри он наверняка оставил снаружи, и сейчас его единственным оружием был меч в ножнах на боку, торчащий перпендикулярно телу.
Мэйко не разбиралась в оружии и не могла оценить, насколько хорош был меч, но красная оплетка рукояти и красная же цуба, выполненная в виде двух плывущих карпов, сразу притягивали взгляд.
Мужчина вошел внутрь и вежливо склонился.
Уважаемые целительницы, произнес он, простите мое вторжение, однако я прибыл за медикаментами для себя и товарищей по оружию.
Мэйко встала и ответила на поклон, одновременно испепелив взглядом хихикающих девушек.
«Неужели они всегда так себя ведут в обществе молодых мужчин?» спросила она сама у себя мысленно.
Почти все готово, сказала она, выпрямляясь. Ты прибыл за припасами и для своих братьев тоже, господин мой?
Да с кажущейся робостью ответил асигару. Они хотят попрощаться со своими семьями, так что я вызвался помочь и сходить за припасами.
Мэйко улыбнулась.
Это очень благородно с твоей стороны, господин мой. Твои товарищи наверняка рады иметь такого брата в этой войне.
Асигару неуверенно улыбнулся.
Я надеюсь на это, госпожа.
Девушки опять с трудом сдержали смешки, а Мэйко бросила на них суровый взгляд. Она подошла к столу, на котором были разложены увязанные мешки с медикаментами.
На сколько воинов возьмешь ты припасов, господин мой?
На два десятка.
Сможешь все это унести?!
Такой сильный воин наверняка справится, вмешалась одна из девушек и быстро смолкла под яростным взглядом медички.
Я свяжу мешки таким образом, чтобы нести было удобнее, ответил асигару, совершенно не понимая ситуации.
Ах, мужчины!
Мэйко подготовила мешки, а солдат тем временем так и стоял у входа. Взгляд он упорно держал направленным в пол трудно сказать, то ли от врожденной робости, то ли оттого, что остальные целительницы бессовестно пожирали его глазами.
Он им явно нравился, да и сама Мэйко должна была признать, что парень был ничего так. Но девушки всю свою жизнь провели в Доме Спокойствия, а она, Мэйко, знала, что такое война и с какой болью и страданием она связана.
И знала, что, возможно, в последний раз видит этого мужчину.
Г-господин мой, начала она, не мог бы ответить мне на один вопрос?
Разумеется!
Правда ли, что они клан Змеи правда ли, что он состоит из людей-змей, превращенных демонами в чудовищ? Правда ли, что это Мудрец их проклял и потому они и прячутся по лесам и долинам?
Мужчина вздохнул, наморщил лоб в задумчивости.
Я никогда не видел воинов клана Змеи, госпожа, ответил он. Но я не думаю, что они представляют собой чудовищ по крайней мере, не в том смысле, о котором ты спрашиваешь. От своих братьев я слышал, что этот клан составлен из изгнанников, преступников, злодеев, изгнанных из городов и своих владений ронинов, которые не защитили своего господина или опозорили себя изменой ведьм!
Ведьм?! переспросила в явном ужасе та самая разговорчивая целительница, которая только что хвалила силу солдата.
Ведьм, подтвердил воин. Это их чары позволяют клану Змеи прятаться среди лесов, гор и туманов. Они обманывают чувства, хитрят и нападают тогда, когда никто этого не ждет.
Совсем как воины шиноби, добавила еще одна девушка, судя по всему лучше других знакомая с миром.
Шиноби служат какому-нибудь господину, ответил солдат. Клан Змеи служит только себе.
Мэйко указала ему на отобранные свертки. Воин вновь поклонился и подошел к столу. Быстрыми уверенными движениями рук связал мешки друг с другом, перебросил их через плечо и устремился к выходу.
Большое спасибо тебе, госпожа, сказал он на пороге, оборачиваясь и кланяясь. Тебе и всем вам.
Девушки поклонились в ответ, хихикая, но медичка осталась серьезной.
Будь здоров, воин, сказала она.
Да не почувствуешь ты укусов змей.
Крестьяне, ремесленники, торговцы, даже старики и дети вышли на главные дороги Дома Спокойствия, чтобы поклониться и выразить уважение тем, кто ехал на войну. Колонна войск рода Нагата медленно двигалась к главным воротам поместья. Они шли, чтобы нести смерть врагам клана.
Кицунэ Хаяи со своим отрядом из двадцати приближенных самураев ехал во главе колонны. Тело его покрывали доспехи, голову защищал шлем, а лицо было скрыто под маской, изображающей яростную морду демона. На его боку висел голубой клинок клана Нагата меч, которым господин Фукуро проложил себе дорогу к славе. Ныне он, верный шомиё своего господина, должен был познакомить с этой славой клан Змеи.
Кицунэ Хаяи со своим отрядом из двадцати приближенных самураев ехал во главе колонны. Тело его покрывали доспехи, голову защищал шлем, а лицо было скрыто под маской, изображающей яростную морду демона. На его боку висел голубой клинок клана Нагата меч, которым господин Фукуро проложил себе дорогу к славе. Ныне он, верный шомиё своего господина, должен был познакомить с этой славой клан Змеи.
За ними ехали пятьдесят конных самураев, вооруженных копьями яри. Следующие шли уже пешком полсотни воинов с полными наборами дайсё должны были стать ударной силой во время атак пехоты.
Середину колонны составляли ополченцы. Лучники асигару, ровно сотня, шли шаг за шагом в тесном строю. И, наконец, асигару с копьями, в качестве арьергарда замыкающие этот импонирующий подданным господина Фукуро поход. Уже много лет настолько крупные силы не выходили из Дома Спокойствия, но слишком у многих людей в сердцах тлела уверенность это не возвращение к былой силе, но скорее ее закат.
Отряды прошли последние из ворот и вступили на мост. Нагата Фукуро стоял на крыльце своей резиденции и оттуда смотрел вниз на расположенные внизу острова и на армию, что как раз покидала его дом. Хотя зрение даймё и не позволяло уже видеть так далеко, господин Фукуро знал, что его верные воины там, а значит, мощь его клана еще не погибла.
Перейдя через мост, Кицунэ выкрикнул приказ, и колонна ускорилась. Род Нагата вышел на войну.
На одном из покрытых лесом холмов, вдалеке от стен Дома Спокойствия, стоял одинокий мужчина. Одетый в черное, с закрытым лицом и длинным прямым мечом ниндзя-то на боку, он наблюдал за движущимися внизу отрядами. Скрытый в тени зарослей, невидимый даже для самого бдительного наблюдателя, сам он как на ладони видел каждого солдата.
И следил за их движением долго; так долго, пока вся армия не скрылась с его глаз.
* * *На длинном столе было сложено оружие. Мечи, наконечники копий, тяжелые неудобные топоры, наконец, стрелы с различными формами наконечников классическими узкими и широкими листовидными. Там были и «перевернутые» наконечники с остриями, раздваивающимися в пару клыков, и наконечники с зазубринами, которые почти невозможно было вынуть из раны. И наконечники со свистками, что пугали в полете своим звуком лошадей, да и в людях будили страх. И наконечники вьющиеся, выглядящие как стальные змеи.
Мужчина в коричнево-зеленом кимоно минуту рассматривал это оружие, а потом встал и двинулся в угол помещения. Комната была погружена в полумрак, освещенная лишь дрожащим оранжевым пламенем нескольких свечей. Человек потянулся куда-то в этой полутьме; слышно было, как он открыл какой-то большой сосуд. Мужчина вытащил из него некое вьющееся и лоснящееся создание и осторожно вернулся с ним к столу с оружием. Там он приподнял свою добычу, словно желая пристально присмотреться к ней при свете свечей.
Змея! Да, это действительно была змея! Нездорово-сизого цвета, лишь голова ее выделялась коричнево-зеленым со светлыми пульсирующими наростами на ней. Нет! Это были не наросты, а огромные пузыри, наполненные грязно-зеленой жидкостью.
Мужчина наклонился и осторожно взял пальцами головку змеи, а затем поднес к стоящему рядом сосуду. Пресмыкающееся обнажило клыки, длинные и загнутые, напоминающие маленькие катаны, а человек быстрым движением стиснул его голову, выжимая яд. Темно-зеленая жидкость стекла в сосуд, а пузыри сразу опустели.
Когда яд очутился в плошке, мужчина поднял змею и, все еще сжимая ее голову, поднес ее к себе.
Змея почуяла добычу, рванулась вперед и укусила человека прямо в шею! Клыки погрузились в тело, вонзились в артерию! Кожа мужчины натянулась, окрасилась зеленым и коричневым, но сам он не согнулся в конвульсиях, не упал на стол с пеной на губах, а лишь улыбнулся, будто только что был удостоен великой чести, будто его одарили изысканнейшим из удовольствий.
Только потом отцепил от себя змею и привычным движением вытер с шеи свою кровь. Только кровь от ран не осталось и следа, они как будто чудом затянулись. Осталась лишь небольшая припухлость.
Он вложил извивающуюся змею обратно в сосуд, затем налил воды в плошку с ядом. Тщательно отмерил нужное количество и размешал, чтобы потом взять первую из стрел и обмакнуть в яд ее наконечник.
Мужчина был в помещении не один, хотя любой вошедший не сразу заметил бы в полумраке второго человека. Стоящего неподвижно в углу, одетого в черное. Нижняя часть его лица была прикрыта, а глаза, казалось, всматриваются во что-то очень, очень отдаленное хотя направлены были всего лишь на противоположную стену. Наконец они ожили, а мужчина посмотрел на своего товарища в коричнево-зеленом кимоно.