В 1805 году Ларок обнаружил, что хидатса и манданы уже наравне с кроу стремились выступать в роли посредников по продаже лошадей на территории Северо-Западных Равнин. За одну лошадь у кроу Ларок заплатил «200пуль для ружей, фланелевое одеяло, рубашку, половину боевого топора, 2связки вампумов (вероятно, речь шла о костяных трубочках для нагрудных украшений), 2 обычных топора, раковину для вампума (галиотис), 40 больших синих бусинок, 2 больших сумки ячменя и большую полосу красной шерстяной материи». На следующий день Ларок записал: «Я купил седло для лошади, которую я купил вчера, за них я заплатил пороху на 40 выстрелов, для тех пуль». Относительно бусин он позднее скажет, что «тот синий стеклярус они получают от испанцев, и он так высоко ценится, что лошадь дают всего за 100 бусин». Другое седло Ларок купил у манданов за 30 фунтов боеприпасов.
В том же году экспедиция Льюиса и Кларка покупала лошадей у шошонов. За десять или двенадцать лошадей они заплатили за каждое животное «топор, нож, платок и немного краски». В то время как для мулов, которых индейцы часто больше ценили за выносливость, обычная цена была «2 ножа, р убашка, платок и пара леггин».
Около 1810 года пиеганы давали за хороший лук с сухожилиями лошадь или ружьё. На реке Миссури, в 1811 году, Джон Бредбери отметил, что лошадь и одеяло были обычной ценой за лук оседжей, который высоко ценился. Среди кроу подарок из десяти стрел считали равным лошади лошадей у них было много. Сарси давали за связку со священной трубкой от шести до десяти лошадей. Лошадь была обычной платой шаману за выбор имени ребёнку. Шаманам, практически у всех племён, за услуги платили одну лошадь или больше (атсина, ассинибойны, апачи). Платой за жизнь пленника у арикара была лошадь. Больше обычно не давали. В начале XIX века команчи предлагали семь лошадей за трёх белых пленниц.
В 1820 году Эдвин Джеймс, из экспедиции Стивена Х. Лонга, пишет об индейцах kaskaias или «Плохие Сердца» (так пауни и оседжи называли гатаков), что в их стране не было шестов для типи и они меняли лошадь на 5 шестов. То есть три лошади на шесты для одного типи средних размеров. Это были богатые лошадьми племена, жившие в зоне с малым количеством лесов. В то же время черноногие давали за новое украшенное типи для молодожёнов всего 4 собак, что явно не стоило одной лошади. Сарси, считавшиеся бедным лошадьми племенем и жившие на границе лесов, приравнивали стоимость лошади к семи собакам.
В 1833 году Максимилиан говорил, что монополия торговли манданов и хидатса с верховьями Миссури прекратилась, и им пришлось разводить собственных лошадей. Стоимость лошади возросла почти в два раза. У этих племён обычная плата за жену составляла от двух до десяти лошадей. Среди черноногих, блад и пиеган за жену давали от одной до двадцати лошадей (или одно ружьё). Если за невесту не было уплачено лошадьми, брак считался незаконным, и обе семьи чувствовали себя оскорблёнными. Молодые люди могли жить вместе, но их не считали супругами, и разъярённые родственники могли разъединить молодых в любое время, потому что дело было не в цене за девушку, а в проявлении уважения и доказательстве серьёзности намерений. Но если у незаконных супругов рождался ребёнок, и семья жениха давала семье невесты лошадь, то брак считали законным.
У разных племён за невесту платили по-разному, нередко это зависело от статуса и жениха, и невесты. Например, у апачей за невесту давали, как правило, одну или двух лошадей. Четыре или пять лошадей с сёдлами считались большим подарком, хотя случалось, что за девушку, особенно дочь вождя, могли дать двенадцать и более лошадей, так как её статус был высоким. Точного числа не было, обычно жених предлагал то количество лошадей, какое считал достойным, но без излишнего бахвальства. За дочь Дьябло вождя одной из групп западных апачей семья жениха заплатила восемь лошадей и скот. Для западных апачей это было очень дорого.
У навахо и апачей родственники жениха распределяли подаренных лошадей среди родственников невесты. Могло даже случиться так, что её родители получали всего одну лошадь или даже ни одной. Одну лошадь также получал сват за свои услуги, поскольку зачастую он не был родственником жениха. У апачей, если семьи хорошо знали друг друга, и присутствие свата было простой формальностью (часто можно было обойтись ибез него или прислать родственника), посредник брал лошадь и оставлял её у дома невесты. Если семья принимала дар, то утром торжественно и при свидетелях происходила церемония заключения соглашения. При отказе лошадей возвращали к дому жениха или привязывали в стороне от дома, чтобы сват или жених мог их забрать.
У разных племён за невесту платили по-разному, нередко это зависело от статуса и жениха, и невесты. Например, у апачей за невесту давали, как правило, одну или двух лошадей. Четыре или пять лошадей с сёдлами считались большим подарком, хотя случалось, что за девушку, особенно дочь вождя, могли дать двенадцать и более лошадей, так как её статус был высоким. Точного числа не было, обычно жених предлагал то количество лошадей, какое считал достойным, но без излишнего бахвальства. За дочь Дьябло вождя одной из групп западных апачей семья жениха заплатила восемь лошадей и скот. Для западных апачей это было очень дорого.
У навахо и апачей родственники жениха распределяли подаренных лошадей среди родственников невесты. Могло даже случиться так, что её родители получали всего одну лошадь или даже ни одной. Одну лошадь также получал сват за свои услуги, поскольку зачастую он не был родственником жениха. У апачей, если семьи хорошо знали друг друга, и присутствие свата было простой формальностью (часто можно было обойтись ибез него или прислать родственника), посредник брал лошадь и оставлял её у дома невесты. Если семья принимала дар, то утром торжественно и при свидетелях происходила церемония заключения соглашения. При отказе лошадей возвращали к дому жениха или привязывали в стороне от дома, чтобы сват или жених мог их забрать.
Приемлемой платой среди индейцев Равнин и навахо обычно считалось пять лошадей, иногда больше, а богатый команч мог заплатить и двадцать. У кайова семья невесты могла прийти к семье жениха и забрать всё, что им понравится, даже типи, в котором те жили. Но и в этом случае подарок в виде лошадей был обязателен.
Вторую жену было получить проще, чем первую. Во-первых, часто она была сестрой первой, и установления взаимоотношений с семьёй невесты уже не требовалось, а, во-вторых, даже если они не были сёстрами, воин уже имел репутацию семьянина и охотника, и доказывать свою дееспособность ему не приходилось. Поэтому семье невесты лишь посылали подарок, как правило, меньше первого, и просили отдать девушку. Сарси не имели точного числа, сколько лошадей нужно дать за невесту. Так было у многих племён, потому как в данном случае речь шла не о покупке, а о подарке из уважения. Лошадь выступала скорее как символ престижа.
В это же время стоимость двух наборов для трубки или два хвоста белоголового орла равнялись одной лошади. У оседжей и канза, у которых водилось много лошадей, а лысый орёл признавался редкой птицей, за один набор хвостовых перьев давали двух лошадей.
У лакота, приблизительно в то же время, за одну лошадь предлагали хороший лук с колчаном и двадцатью стрелами либо кремневое ружьё, либо два женских платья, отделанных лосиными зубами, либо заготовку для щита, либо два набора хвостовых перьев орла. Боевых и охотничьих пони, как правило, не продавали, но цены на них были почти в десять раз выше! И в более позднее время цены на лошадей у двух соседних племён разнились. Например, кроу оценивали своих лошадей в 60100, а черноногие в 2060 долларов, в то время как зарплата ковбоя на Диком Западе составляла около 1012 долларов в месяц, а 30 долларов получал исключительно хороший бригадир.
Самой ценной вещью на Равнинах признавалась шкура белого бизона. У некоторых племён продающий шкуру мог запросить любую цену, иногда целая деревня вынуждена была привозить ему товары. И все же в разное время в разных племенах цены сильно разнились. За шкуру белого бизона манданы и хидатса предлагали от пяти до пятнадцати лошадей, а также чайники, ружья и другие вещи. Арикара давали пять лошадей. Убийство молодой самки белого бизона почиталось на уровне военного подвига. Старые коровы или самцы бизонов стоили меньше. Шкура пятнистого бизона ценилась также высоко.
Если муж уличал жену в измене, то, помимо немилосердного её избиения, он мог убить или забрать её лошадей. В подарок разгневанному супругу обидчик мог предложить от одной до нескольких лошадей. Однако среди команчей и черноногих, владеющих большим количеством лошадей, наказание для обидчика было более суровым. Черноногие отрезали носы изменницам, а также могли продать последних белым. Команчи же своих женщин белым не отдавали.
2. Вьючные и верховые лошади. Их насчитывалось довольно много. Вьючные лошади (под этим термином мы часто будем подразумевать и обычных верховых лошадей) использовались для перевозки грузов и людей или для охоты на мелкую дичь, которая была повседневным, рутинным делом, в отличие от охоты на бизонов, носившей сезонный характер и требовавшей специального обучения. Вьючные лошади паслись в основном табуне, а при необходимости их отлавливали и впрягали в волокуши или седлали. В последнем случае лошадь выступала в роли транспортного средства, от неё требовалось только покрыть некоторое расстояние, например, от лагеря до места охоты, и обратно. Для этого не требовалось обучать лошадь каким-либо особым приёмам. В таком качестве могли использоваться и состарившиеся «бизоньи» лошади, уже неспособные к колоссальному напряжению охоты, но бывшие ещё в силах перевозить всадников или грузы. Зачастую для бедных индейцев вьючные лошади были единственными друзьями. К тому же на таких лошадях учились ездить дети с самого раннего возраста, или им доверяли перевозить грудных детей в специальных колыбелях, имевших жёсткую деревянную конструкцию и козырёк, предохраняющие в случае падения. Известны случаи, когда старые вьючные лошади даже спасали маленьких детей во время внезапного нападения врагов, и тогда про них рассказывали истории и пели песни, как про храбрых воинов.