Предложение Александра заглянуть в ресторан и помянуть Мишу было встречено с одобрением. Но Лесин не был бы Лесиным, если бы пошел в первый попавшийся ресторан. Мы поймали машину, и он назвал адрес достойного заведения на Солянке.
Ну приехал он туда, в Барселону, сидя на переднем сиденье, рассказывал Саша, отыскал то варьете. А оно публичным домом оказалось. Нашел эту суку. Глянул ей в глаза, но даже не обругал. Повернулся и поехал назад, в Россию.
А ты откуда все это узнал?! удивился Леня.
От него. Как приехал, меня вызвал. Когда выпивали, он и рассказал. А на следующий день повесился.
Едва мы оказались в ресторане, Лесин с ходу заказал водки, соленостей, мясную и рыбную тарелки. Принесли пузатый графинчик и закуску, мы помянули Мишу. Потом выпили еще и еще. Пришлось заказывать второй графинчик. Как раз под горячие блюда.
Через час Леню с Димой заставили покинуть нашу компанию неотложные дела. По-моему, они просто решили, что выпито достаточно. А мне категорически не хотелось никуда уходить. Лесину тоже.
Как твой бизнес? живо поинтересовался я.
Прекрасно. Фирма работает. Выпускаю диски, занимаюсь мелкооптовой торговлей.
Короче, стал предпринимателем, резюмировал я.
Почему стал?! Я им был. Фарцовщик прежде всего предприниматель. Масштаб изменился. Раньше я один работал, а теперь у меня пять сотрудников. Ну и диски. Раньше я их покупал по одному и продавал, а теперь я их заказываю по многу и продаю по многу.
Где заказываешь? удивился я.
В Екатеринбурге.
А у них откуда?
У них оборудование. Купили, наверно.
А диски какие?
Он смотрел на меня снисходительно:
Те, которые я скажу.
А откуда они записи берут?
Я даю.
Наконец до меня дошло: ему делали пиратские копии.
Значит, ты теперь начальник. Я усмехнулся не без доли ехидства. Отдал распоряжения и можешь отдыхать.
Саша энергично замотал головой.
Вовсе нет. Мне расслабляться никак нельзя. За сотрудниками пригляд нужен. Только отвлечешься, пригляд ослабишь, они от работы начинают отлынивать. Ненадежный народ. Двоих уже выгнал.
Тут я глянул на него пытливыми глазами:
За что тебя благодарила Мишина мать?
Саша невесело усмехнулся.
Денег дал на похороны.
Молодец.
Кто б я был, если бы не дал
Мы с Лесиным выпили немало, но пьяными, покидая ресторан, не были. Горечь потери держала нас.
Весна принесла новые заботы. Помимо Общественной палаты пришлось заниматься Договором об общественном согласии. У Филонова теплилась такая идея усадить за один стол разные общественные силы, побудить подписать согласованный документ. Церковь тоже участвовала в этом начинании, посему на совещания стал приходить молодой священнослужитель, отец Всеволод, круглолицый, пышущий здоровьем и демонстрирующий вполне рациональный взгляд на мир. То, что значительная часть нашей совместной работы пришлась на Великий пост, отнюдь не мешало ему употреблять мясную пищу в нашей столовой. «Считать рыбой», бодро говорил он, осеняя крестом блюдо, содержащее в том или ином виде мясо, после чего без всяких колебаний съедал его. А когда важный документ был наконец закончен и готов к подписанию, мы в первый раз на пару пошли в ресторан, где изрядно выпили водки.
После торжественного подписания документа президентом и представителями всяких общественных организаций (от Православной церкви подпись поставил сам патриарх), после радостных речей и фанфар, после шампанского, которое разносили официанты во фраках, мы с отцом Всеволодом во второй раз отправились в ресторан. И вновь изрядно набрались.
Ты веришь, что этот Договор о согласии поможет? Отец Всеволод проникновенно смотрел мне в глаза.
Нет, чистосердечно отвечал я.
Я тоже. Но коль приказали, надо было делать. Он обиженно засопел.
Тут я не выдержал, спросил его:
Как же так? Великий пост. Ладно, я агностик. Но как ты, не просто верующий, а представитель Церкви, можешь выпивать и есть мясо во время Великого поста?
Он смотрел на меня беспечными детскими глазами.
Больные или находящиеся в пути могут позволить себе не соблюдать пост.
Я готов был включиться в игру:
Можно считать, что мы всю жизнь в пути движение от рождения до смерти. Так что пока жив человек, он может не соблюдать пост.
Он одобрительно кивнул в ответ на мои слова. Но я не собирался останавливаться:
Я готов был включиться в игру:
Можно считать, что мы всю жизнь в пути движение от рождения до смерти. Так что пока жив человек, он может не соблюдать пост.
Он одобрительно кивнул в ответ на мои слова. Но я не собирался останавливаться:
А если у человека душа болит за страну, то он вдобавок душевнобольной. Опять же серьезное основание не соблюдать пост, как болящему. Еще один великодушный кивок. И тут я эдак въедливо, докучно ввернул: А все-таки почему ты пост не соблюдаешь?
Он глянул на меня оторопело, поскучнел, отвел глаза.
Слаб человек А ты что, в Бога веришь?
Верю, твердо отвечал я. В Творца.
Тут он улыбнулся устало.
Бог и есть Творец.
Я решительно показал свое несогласие, сделав соответствующее движение рукой.
Нет! Творец един для всех живущих на Земле. А Христос, Будда, Аллах, Яхве они учителя. Они помогали разным общностям выжить в этом мире. Ориентиры давали. А Творец Ему все равно, верим мы в него или нет. Он хочет от нас одного чтобы мы жили без ненависти, без лжи, без зависти. Чтобы нами двигала любовь Не чинов достигали, не богатства а умения жить любовью ко всему и вся. А еще я уверен, что мы не один раз приходим в этот мир. Он создан специально для того, чтобы мы учились быть совершенными. Основной для нас мир не этот, а другой, не физический. Мир, где живут души.
Немного подумав, он проговорил нетвердым голосом:
Мне нравится картина мира, которую ты твоя картина Тут он поднял вверх указательный палец и стал энергично водить им вправо-влево. Но Православная церковь не может ее одобрить. Это ересь. И повторил для убедительности: Ересь.
Иного ответа я не ожидал.
Общественная палата действовала. Регулярно собирался Совет, время от времени проходили пленарные заседания, на которых с азартом обсуждались важные для страны вопросы о местном самоуправлении, о судебной системе, готовились рекомендации президенту.
Как-то Филонов попросил меня зайти к нему, и когда я оказался рядом с его столом, брезгливо пододвинул мне листок бумаги, процедив:
Вот, посмотри.
Взяв листок, я побежал глазами по тексту. Это была докладная на имя Филонова от начальника группы Макузанова о том, что ответственный секретарь Общественной палаты, то есть я, на заседаниях Совета палаты неоднократно допускал критические высказывания в адрес президента и правительства страны. Такого-то числа было сказано то-то, такого-то то-то. Стало ясно, с какой целью Макузанов постоянно присутствовал на заседаниях Совета Общественной палаты сидел в уголке и помалкивал. Он появился в Администрации полгода назад. Я знал, что Макузанов майор КГБ. Он был далеко не единственным представителем этой славной организации у нас: весь прошлый год бывшие сотрудники КГБ массово приходили в Администрацию президента и аппарат правительства. Объяснение было самое невинное, то, которое озвучил некоторое время назад Эдуард: демократы умеют только на митингах выступать, а к рутинной повседневной работе они полностью непригодны, поэтому нужны люди, умеющие четко и в срок выполнять поручения.
Я вернул листок Филонову, тот с прежней брезгливостью положил его в папку, которую небрежно бросил на край стола.
Не знаю, куда еще он это передал. Филонов смотрел в сторону, потом перевел глаза на меня. Ты уж будь аккуратнее в высказывании своих суждений.
«Будь аккуратнее в высказывании своих суждений, думал я, возвращаясь к себе, ничего себе пожелание. Мы что, возвращаемся в прошлое? Веселенькие дела. А все эти специалисты, умеющие четко и в срок выполнять поручения Им важен сам факт критики, а то, что я хочу, чтобы стало лучше, им не важно. Форма важнее содержания». Раздражение вздымалось во мне.
Текучка по-прежнему поглощала значительную часть моего времени. В какой-то момент понимал, что давно не общался с Кириллом. И тогда я старался уделить ему время в ближайшее воскресенье, куда-нибудь свозить, показать что-то интересное. Благо, в Москве и ближнем Подмосковье хватало музеев, исторических мест. Часто мы брали с собой Василия, и тогда появлялся четвертый участник поездки Настя. Признаться, мне больше нравились такие путешествия. Кириллу тоже.
В одно из воскресений наша четверка отправилась в Ростов Великий. Нам повезло погода выдалась солнечная, беззаботная. Приятно было смотреть за окно машины на залитые ярким светом пейзажи. У Ростовского кремля вытянулась вереница лавчонок, в которых торговали всякой чепухой: аляповатыми сувенирами, майками с иностранными надписями, безвкусно оформленными полотенцами. Судя по всему, эта продукция пользовалась спросом у туристов.