Два месяца. Мне нужно потерпеть всего лишь два месяца.
6
После библиотеки я едва успела забежать в комнату, чтобы бросить учебники, и сразу понеслась в столовую. Ко мне уже кто-то подселился: на полу комнаты стоял огромный чемодан с серебряной бляшкой герба, но самого адепта не было. Наверное, тоже пошел обедать.
«Вечером познакомлюсь», подумала я, гадая, кто же это. Может, кто-то из моих одногруппников? Или у меня будет сосед из другой группы?
За обедом я следом за Томасом пошла к раздаточным столам, чтобы посмотреть, как тут все заведено. Оказывается, каждый брал поднос и мог выбрать себе все, что захочет, а не есть одобренные директрисой блюда, как было у нас в пансионе. Мадам Фоббс одобряла исключительно диетическую пищу и, поняв, что в академии дают и бутерброды, и жареную картошку, и сладости, я в первый момент не поверила своим глазам.
Генри все не было, и я уже начала волноваться, как он зашел в двери и, быстро взяв себе еду, присоединился к нам. Вид у него был мрачный. Сев за стол, он тут же указал на свои губы, а потом сложил руки крест-накрест. Я непонимающе моргнула что это за пантомима?
Профессор Мопкинс лишил их голоса за болтовню, весь курс, тут же доложил Томас, который, похоже, был в курсе всех местных сплетен. Генри согласно кивнул. А, теперь понятно, почему в столовой тише, чем было утром потому что старшекурсники молчат.
Кармайкл, вдруг раздалось за моей спиной, и на стул напротив полетела чья-то сумка. У вас последнее свободное место, сяду с вами.
Генри равнодушно кивнул голосу позади меня похоже, они были шапочно знакомы. А вот я, похолодев, все надеялась, что ошиблась но нет. Говорящий обошел нас и оказался моим высокомерным соседом по парте, Эйденом Хэйвудом.
Небрежно разместив свой поднос, он сел, и атмосфера за столом тут же стала менее свободной и расслабленной.
«Вот не мог приехать пораньше и найти себе другой стол?» подумала я, берясь за свой бутерброд.
Вилар, так из какой ты страны? меж тем, лениво поинтересовался Хэйвуд. Не то, чтобы мне было интересно. Это я так, для поддержания разговора.
Генри тут же вскинул на него мрачный взгляд, а я, независимо дернув плечом, отозвалась:
Из далеко. Далеко-далеко.
Ты что, не знаешь, откуда приехал? бровь брюнета взлетела вверх, и я бросила панический взгляд на Генри. Он же так и не сказал мне, что у меня за паспорт!
Я знаю, просто ваш язык такой сложный, я забывать все слова, произнесла я, намеренно коверкая речь. Тут Генри, схватив вилку, принялся чертить что-то на столе, и, сообразив, я скосила глаза на столешницу. Сначала он ткнул вилкой в одну точку, и я начала:
Я приехал из одного места. Оно очень далеко
Это мы уже слышали, с издевкой отозвался Хэйвуд, и я на миг сверкнула на него глазами. Генри меж тем начал изображать волнистые линии, и, сообразив, я затараторила:
Это место находится среди бушующих вод, то есть, волн. Они бушуют, бушуют, бушуют, слишком много они бушуют, подумала я и продолжила: и набегают на крошечный клочок суши, затерянный в океане, потому что это остров! вдруг сообразив, победно выкрикнула я и даже привстала. Я приехал с острова!
Генри устало кивнул, и я села, довольно глядя на Хэйвуда.
А название у этого острова есть? вкрадчиво спросил тот, и я снова скосила взгляд на Генри. Друг, закатив глаза от настырности моего однокурсника, снова взял в руки вилку но вместо того, чтобы чертить на столе, указал на жареную рыбу на своей тарелке.
Эээ остров Рыб, сказала я, но Генри едва заметно качнул головой. То есть не рыб, просто название похоже, а вилка все также указывала на рыбу, скорбно вытаращившую глаза, и я рискнула предположить, остров Трески! То есть не трески, ваш язык такой сложный остров Селедки остров Кильки неужели Палтуса? выкрикнула я, вконец раздраконенная этими рыбными названиями. Тут, наконец, действие заклинания закончилось, и Генри, облегченно выдохнув, ответил за меня:
Остров Сардиния. Он из Сардинского королевства, и вонзил вилку в рыбу.
Я, выдохнув одновременно с ним, принялась за свой обед. И, только бросив взгляд на Эйдена Хэйвуда, поняла, что он смотрит на меня прищуренным взглядом, так и не притронувшись к своей еде, а его взгляд исполнен подозрения.
После обеда у меня еще осталось время до начала следующего занятия, и я решила зайти в комнату. Шагая по длинным коридорам, я вновь и вновь прокручивала в голове недавний разговор за столом. Похоже, Хэйвуд решил, что я совершенная дурочка. То есть, дурачок. Который даже не знает, откуда он приехал. Я сокрушенно вздохнула как-то я не привыкла к такому, в пансионе у меня всегда были отличные оценки, и чувствовать себя глупо мне не нравилось. Однако, оказалось, Эйден Хэйвуд не подумал, что мне недостает мозгов он подумал кое-что другое.
После обеда у меня еще осталось время до начала следующего занятия, и я решила зайти в комнату. Шагая по длинным коридорам, я вновь и вновь прокручивала в голове недавний разговор за столом. Похоже, Хэйвуд решил, что я совершенная дурочка. То есть, дурачок. Который даже не знает, откуда он приехал. Я сокрушенно вздохнула как-то я не привыкла к такому, в пансионе у меня всегда были отличные оценки, и чувствовать себя глупо мне не нравилось. Однако, оказалось, Эйден Хэйвуд не подумал, что мне недостает мозгов он подумал кое-что другое.
Вилар, раздалось неожиданно близко, и рука, вдруг схватившая мое плечо, прижала меня к стене коридора. Вздрогнув, я недоумевающе подняла глаза на стоящего передо мной Хэйвуда. Какой-то ты подозрительный, Вилар, задумчиво сказал он, окидывая меня долгим взглядом. У меня вдруг пересохло в горле: он понял, что я девушка! Однако парень, не ослабляя хватки, продолжил: Не шпион ли ты? Хотя разве такого идиота возьмут в шпионы
Я? Конечно, нет! возмутилась я. Я просто приехал учиться!
Шпионаж это же совершенно недостойное занятие, которым воспитанная молодая леди не должна заниматься. Конечно, в учебниках по этикету про шпионов ничего не писали, но мне подумалось, что мадам Фоббс со мной согласилась бы. И поэтому нечего меня в таком подозревать!
Назови мне столицу Сардинского королевства? вкрадчиво поинтересовался Хэйвуд.
Он все еще стоял так близко, что, если бы не темень коридора, я разглядела бы каждую ресничку, и это меня жутко нервировало. До меня доносился легкий морозный запах, а воздух вокруг Хэйвуда еле заметно искрился от окутывающей парня ледяной магии. Да он сильный маг
Сардино полис, с заминкой отозвалась я. Хэйвуд нахмурился, но, вероятно, он и сам не знал названия, потому что он продолжил допрос:
А скажи что-нибудь по-сардински?
Бла блю бли бла бла плю, дрожащим голосом отозвалась я, но вдруг сообразила, что не обязана ничего ему говорить, и дернулась: Отпусти меня!
Что это значит? спросил он, снова вжимая меня в стену.
Как поживаете? недовольно отозвалась я.
А теперь повтори еще раз, приказал Хэйвуд почти с нежностью, и я поняла, что тут уж точно попалась. Поскольку не запомнила, что сейчас сказала. Сколько там было «бла» и «блю»?
Да хватит меня допрашивать! возмутилась я, и, собрав все силы, оттолкнула его. Мне некогда учить тебя языкам, договаривая, я спешно свернула из коридора в какой-то холл. Нужно побыстрее сбежать отсюда.
Однако Хэйвуд догнал меня в два шага и цепко схватил за локоть. Открыв рот, он уже собрался сказать что-то еще, но его слова перекрыл вопль, напоминающий рев раненого носорога:
Наших бьют! Эмиль! Держись, я иду!
Вздрогнув, я обернулась и увидела в конце коридора силуэт бегущего к нам Томаса, на ходу творящего какое-то заклинание. «Ему же нельзя колдовать», щелкнуло у меня в голове.
Хэйвуд чертыхнулся, а затем вдруг отпустил меня и резко поднял руки вверх туда, откуда на нас уже летела сплошная стена бушующего огня. Из его ладоней вырвались сияющие серебряные искры, которые в метре от наших голов превратились в ледяную глыбу. Огненный поток, падающий вниз, наткнулся на эту преграду, и послышалось шипение тающего льда. Томас невнятно стенал вдали, не в силах развеять собственное заклинание, а я оцепенела от ужаса. В голове вдруг промелькнула мысль, что мы умрем.
Огонь вверху стремительно прожигал ледяную преграду, но из рук Хэйвуда непрерывным потоком лилась магия, намораживая новый слой. Его лицо было спокойно, однако я всё сильнее паниковала. Похоже, Томас оказался чрезвычайно сильным магом.
«Нужно помочь», пронеслось у меня в голове.
Не думая, я прижала обе ладони к груди Хэйвуда, напротив сердца, и направила в него чистый магический поток. Он смотрел вверх, на голубую прослойку льда, за которой бушевало море огня, но дернулся, ощутив чужую энергию. Опустив на меня взгляд, Эйден что-то прокричал. Я даже не услышала, что в ушах у меня стоял звон, напоминающий противный комариный писк.
Глыба льда над нашими головами начала стремительно истончаться. Я уже приготовилась к тому, что сейчас на нас обрушится огонь, как вдруг из рук Хэйвуда вырвался новый поток искр. Ледяной щит вмиг стал толще и, достигнув высоты потолка, полностью вобрал в себя огонь, чтобы тут же рассыпаться крупными снежинками.
Звуки вернулись в один миг. Я услышала громко ругающегося ректора Филлипса и вопящего, что все умерли, Томаса. А еще судорожно вдыхающего воздух Эйдена. Последний стоял всего в нескольких сантиметрах от меня, и на его лице было написано неверие, граничащее с шоком.