Рябчики! радуюсь я, Привет!
Это не птица, боровая дичь. Это растение, из семейства лилейных. Оно называется «рябчик камчатский». Я сбрасываю свой ботанический рюкзачок прямо в высокую осоку и закладываю в гербарную папку несколько экземпляров рябчика Обычно, каждое растение рябчика бывает увенчано одним двумя колокольцами.
Ах! восторгаюсь я, Три цветка! И вон! Ещё три!.. А, вон! Даже, четыре цветка! Рябчик с четырьмя цветками!
Тревога отступает на второй план, и я, с увлечением, бросаюсь в ботанические чудеса.
А, вот! Какие огромные фиалки Лангсдорфа!
Я выхватываю свою рулетку: «Пятьдесят сантиметров, высота! Ни-че-го себе! Это настоящий гигантизм!». Вокруг столько чудес! И я, всё закладываю и закладываю растения, к себе в папку
Однако, болотистый ольховник, в конце-концов, мне надоедает. Осмотревшись по сторонам, я решаю с большей пользой использовать свой холостой проход с места работы домой.
Дальше одно и то же! Прочешу-ка я, лучше, вот эти склоны сопок! примериваюсь я к спускающимся к озеру склонам, Получится, практически, по пути!
Резко свернув вправо, к спускающемуся к озеру лесистому склону, я бодро шагаю по сочному ковру осоки, к подножию сопки
Постепенно, этот ковёр начинает раскачиваться, в такт моим шагам. Всё сильнее, сильнее, сильнее На ходу, пристально всматриваясь вверх, в кроны склона, я слишком поздно замечаю это! До склона остаётся шагов двадцать!
Не останавливаясь, я, наоборот, ускоряю свой шаг. Ситуация срывается! Я бросаюсь вперёд! Мои ноги ступают в пустоту. Я, с размаху, заваливаюсь животом на зыбко расплывающийся подо мной зелёный ковёр травки! По инерции, в воде, моё тело продолжает движение вперёд и вот, наконец, пальцами вытянутых вперёд рук, я вцепляюсь в дёрн травянистого склона сопки.
Подтянувшись на руках к склону, я встаю в воде вертикально. И ногами, не нахожу дна! Глубина! Ухватившись за небольшие кустики, я руками вытягиваю себя на крутую, травяную стену склона.
Уххх! Страху-то! Блин!.. вполголоса матерясь, я лезу по травке вверх по склону, хватаясь за кустики руками, Кто мог подумать, что здесь ложный берег?! Чёрт бы его побрал!
Вода, бойкими ручейками, стекает с одежды на траву
Блин! злюсь я, Сухого места не осталось! Чтоб ты сдохло!
Метров двадцать крутого подъёма и склон сопки переламывается. Подтягиваясь руками по травяному склону вверх, на его гребне, я, буквально носом, упираюсь в стену толстенного ствола дерева!
О! в одно мгновение, оцениваю я экземпляр, Какая берёза!.. Сколько же ты диаметром?!
Мокрый до нитки, я, с хлюпаньем, сажусь на дернину и достаю из ботанического рюкзачка рулетку.
А, рюкзачок-то воду держит! В нём всё сухо! радуюсь я, Так! Три метра сорок сантиметров на рулетке, это сто восемь сантиметров, диаметр! Класс! Рекорд породы! Как ни крути ты самая толстая берёза Эрмана, в моей диаграмме!
Я поднимаюсь на ноги и осматриваюсь по сторонам: вокруг стоит смешанный лес. Все неровности рельефа скрыты трёхметровым морем высокотравья.
Интере-есно! загораются у меня, глаза.
В этом лесу, я повсюду вижу выглядывающие из лопухов своими кронами бархаты, вязы, клёны А вот! Участок одной черёмухи! Но, всё затоплено лопухами!
Уф вздыхаю я.
Делать нечего, я лезу в лопухи.
Черёмуха айнская! Пятьдесят один сантиметр! кричу я, на весь лес.
Раздвигая плотную стену зарослей какалии, я продираюсь по лопухам от одного ствола черёмухи к другому.
Черёмуха! Пятьдесят два сантиметра! кричу я, в лопухах.
Ах! Суперчерёмуха! горланю я и восхищённо раскручиваю свою рулетку вокруг ствола дерева, Это самая толстая!
Черёмуха! горланю я, Пятьдесят девять сантиметров! Рекорд породы!
Но, наверняка, это предел черёмухового возраста. Это дерево находится на грани естественной смерти, от старости. Оно, просто, дряхлое! Оно едва живое
Зигзагами виляя от одного, заинтересовавшего меня ствола, к другому, я продвигаюсь по склону. Плотная стена листьев какалии, соссюреи, лабазника, белокопытника и другого высокотравья, пожалуй, вдвое выше меня! Ничего не видно! И я часто кричу, оповещая окрестности о своём присутствии.
Эгей!!! Это я, здесь! горланю я.
Разворачиваюсь вверх по склону и шагаю из лопухов смешанного леса, в пихтарник. Сочащаяся влагой лесная подстилка совершенно скрадывает звуки моих шагов!
Бах! Бах! Бах! мои хлопки в ладоши, гулкими выстрелами разносятся по лесу.
Вот громкость! удивлённо качаю я головой, Как из пушки!
Это несколько ободряет. Но, по-прежнему, тревога молоточками стучит в висках и край штормовки с левого бока, загнут за рукоять моего огромного тесака, оставляя её открытой. Когда становится совсем страшно моя рука впивается в рукоять ножа. Холод металла остужает мою панику, поддерживает стойкость духа
Вот вмятины в ковре мха А, вот здесь медведь, перескакивая через валёжину, сорвал с неё когтями, мох. Его стебельки ещё, даже, не распрямились! Я, в раздумье, поглаживаю этот мох, пальцами
Медведь прошёл здесь только что? Или это обман погоды? думаю я, Попробуй, определи! Такая погода, сырость и прохлада Да и вообще! В здешнем лесу, такое количество признаков указывает на свежее присутствие медведей, что обращать внимание на эти свидетельства становится делом, достаточно глупым.
Эгей!!! Это я здесь, иду! ору я, на весь лес.
Услышит уйдёт! думаю я, прислушиваясь к своим крикам.
Я очередной раз осматриваюсь по сторонам: море высокотравья остаётся ниже по склону. Я решаю пощадить натянутые целый день нервы и поворачиваю вверх
Через несколько десятков метров, я выхожу в самое начало уходящего вниз, к озеру, распадка. Его ложе только начинает формироваться и пока, едва выделяется на окружающем фоне. Вокруг стоит папоротниковый пихтарник.
Редкий ковёр папоротников не достигает мне и колен. Хороший обзор вокруг!
Рррррррррррррррррр отчётливо слышно тарахтение дизеля, расположенных на равнине Серноводского перешейка, совхозных доек.
И я немного успокаиваюсь. Пихтарник, по которому я шагаю спелый, толстые стволы пихт меня, конечно, интересуют.
Пихта, сорок четыре! через пару минут уже громко говорю я, записывая в дневничок цифры.
Хоть и пологий склон, но подниматься вверх по неровностям леса не так уж и легко и я, успокаивая дыхание, не спеша бреду от одного, измеренного мною ствола пихты, к другому.
Так! Пихта, пятьдесят два! я громко разговариваю, сам с собой, Здорово!
Уклон совсем небольшой а, всё ж, сбивается дыхание
Эге!..
Первое же слово моего командного, предостерегающего крика обрывается коротким, низким рыком!
Рруххх!
Оторопело вскинув лицо вверх по склону, я вижу медведя, который вскакивает на гребешке, в низком папоротнике, метрах в тридцати передо мной. Без раздумий, зверь бросается по уходящему вправо, гребешку распадочка. Но, уже через несколько прыжков, вычислив, что я один, он доворачивает и во весь опор, спускается мне навстречу.
В голове проносится: «Ко мне!».
Ааааааа! истошный, животный крик рвётся из моей груди.
Коротким движением руки, я выдёргиваю из ножен тесак. Ужас страха и ярость отчаяния охватывают меня. Окружающий лес перестаёт существовать, только стон тяжёлых прыжков и бурая туша медведя. Широко расставив ноги, выставив перед собой руку с ножом и чуть подавшись вперёд, я жду, не сводя со зверя глаз. А, он стремительно и молча стелется под уклон, прямо на меня.
Раздавит! проносится в голове, Как дорожный каток!
Медведь торопится и уже в следующую секунду, с бешеным рёвом, наскакивает на меня.
Рррраааааа!
Аааааааа! дико закричав, я прыгаю навстречу налетающей, бурой туше.
В ответ, зверь принимает на каких-нибудь полметра вправо. Гориллоподобно вздыбившись, он, с рёвом, пролетает мимо. В полёте, он разворачивает своё туловище так, что всегда остаётся лицом ко мне. Два мощных маха передними лапами! Правой! Левой!
Шшухх шшухх! в когтях, громко шипит воздух.
Каким-то чудом, я успеваю отдёрнуться назад. Воздух, с шипением рассекается перед самым лицом! Вслед за медведем, я прокручиваюсь на месте, на сто восемьдесят градусов.
Рррраааааа! поедая меня глазами и яростно ревя, он неистово тормозит, вперив когти в лесную дернину.
Но инерция столь большого тела безжалостно волочёт зверя под уклон по склону, за толстую берёзу.
Не оставил! проносится в голове, Убьёт!
Наконец, пересилив инерцию, медведь бросает своё тело вперёд! Но, между нами толстая колонна берёзового ствола. Бешеный прыжок вперёд и яростно ревущая голова вывешивается в широкую развилку берёзы, на уровне моего лица.
Рррраааааа!
Брошусь бежать будет давить в корнях, как мышь! холодно просчитывает мозг.