Из размышлений меня выдернул резкий притягивающий рывок. Антон одним движением усадил меня верхом на его бедра. Ткань в его паху уже настолько вздулась, что сомнений в его дальнейших намерениях не оставалось. «Возможно, мне сейчас будет очень больно, не переставала думать я, ведь у меня не было секса уже почти три месяца, и сейчас я не смогу возбудиться настолько, чтобы все прошло как по маслу. Сначала больно, потом стыдно вот чем все закончится».
Антон, увлеченный собственным вожделением, уже грубо целовал мою грудь, пытаясь языком стянуть ткань лифчика вниз и обнажить сосок. Руками он крепко удерживал меня на своих коленях, словно боясь, что я могу внезапно спрыгнуть с них. Перейдя страстными, почти болезненными поцелуями на мою шею и линию челюсти, он выпрямился, пытаясь достать до губ, но я отклонилась назад, не позволяя ему дотянуться до них. Торопливо, трясущейся от возбуждения рукой он протиснулся между нашими телами к своему ремню. Щелчок ремня вот что отрезвило мое сознание, словно резкий вдох нашатыря после обморока. Я мягко, но уверенно оттолкнула его от себя, положив руки на мощные плечи. Он взглянул меня расфокусированным, затуманенным взглядом:
В чем дело? не без раздражения спросил он, глядя мне в глаза.
Деньги вперед, прошептала я, собрав в кулак остатки уверенности в себе.
Что? усмехнулся он. Деньги получишь, если мне все понравится, он даже не пытался скрыть самодовольной улыбки.
Тебе не понравится, ведь я не профессионал в этой сфере, злость разливалась по моим венам раскаленной лавой. Сердце стучало так громко, что я почти не слышала собственного голоса.
Значит, тебе придется сильно постараться, промурлыкал он и снова прильнул губами к моей шее.
Внутри меня поднимался настоящий вулкан эмоций. Страх обратился в ярость, которая только нарастала с каждой секундой и требовала немедленного выхода на поверхность. Я ненавидела его, себя, этот кожаный диван и эту жизнь. Мне хотелось разрушить в этом кабинете все, до чего только можно быть дотянуться. Резким рывком я оттолкнула Антона от себя, злобно прошипев «Да пошел ты!», вскочила с его коленей и кинулась к входной двери, даже не запахнув платье.
Детка, да брось, я заплачу тебе сейчас, вернись! его голос звучал в паре метров позади меня, но так глухо, словно из соседней комнаты. Меня оглушало собственное сбивчивое дыхание. Когда повернув замок, я выскочила в приемную, на ходу запахивая платье, секретари глянули на меня ошалелыми глазами. Примерно таким же взглядом проводил меня тот самый седой охранник в фойе. Быстро отстукивая шаги по мраморному полу, я все еще не до конца разобралась с завязками платья. Возможно, кто-то увидел мое нижнее белье, но мне быть плевать. Да и белье новое, не стыдно.
Усевшись в раскаленный от жары салон машины, я закрыла все двери кнопкой на подлокотнике, хотя никто и не думал меня преследовать. Не думаю, что Чернышевский выскочил бы вслед за мной с расстегнутым ремнем и в спущенных штанах. Боже, теперь секретари будут бояться оставаться с ним наедине. Зато девушку, выбегающую из кабинета замглавы администрации в распахнутом платье, будут обсуждать еще долго. Вот черт, пришла без приглашения, да еще и опозорила старого знакомого на его работе. Вдруг у него теперь будут проблемы из-за меня? Ой, да и черт с ним! Это мысль меня почему-то рассмешила настолько, что я залилась звонким хохотом до слез, который постепенно превратился в беззвучные рыдания на раскаленном руле.
Через пару минут мой телефон завибрировал, оповещая о входящем сообщении. Утерев заплаканные глаза тыльной стороной руки, которая все еще хранила аромат парфюма Чернышевского, который теперь казался нестерпимо отвратительным, я взглянула на дисплей. Мобильное приложение банка сообщало о переводе 500 рублей от Антона Андреевича Ч., сопровождаемом комментарием: «Детка, захочешь получить остальное вернись» с подмигивающим смайликом. «Вот ведь жадный ублюдок!» подумала я, бросив айфон на пассажирское сидение, и повернула ключ зажигания.
Глава 5
За те два месяца, что я ежедневно посещала Ярослава в больнице, мы здорово подружились со старшей медсестрой отделения Любовью Васильевной. Я часто останавливалась у поста, чтобы поговорить с ней о Ярославе и не только. Она одна из тех немногих знакомых мне медиков, которые, несмотря на огромный стаж работы в медицине, сохранили способность к эмпатии и эмоциональный интеллект. Она подбадривала меня и говорила, что Ярослав «держится молодцом». На самом деле я понимала, что за последние два месяца никакого улучшения его состояния не наблюдается, но ее слова было так приятно слышать. Все решит операция на мозге, но для того, чтобы ее проведение стало возможным, мне нужно продолжать поиски денег.
Глава 5
За те два месяца, что я ежедневно посещала Ярослава в больнице, мы здорово подружились со старшей медсестрой отделения Любовью Васильевной. Я часто останавливалась у поста, чтобы поговорить с ней о Ярославе и не только. Она одна из тех немногих знакомых мне медиков, которые, несмотря на огромный стаж работы в медицине, сохранили способность к эмпатии и эмоциональный интеллект. Она подбадривала меня и говорила, что Ярослав «держится молодцом». На самом деле я понимала, что за последние два месяца никакого улучшения его состояния не наблюдается, но ее слова было так приятно слышать. Все решит операция на мозге, но для того, чтобы ее проведение стало возможным, мне нужно продолжать поиски денег.
Странно, но за два месяца ежедневного посещения больницы я ни разу не пересеклась там с родственникам Ярослава его родителями и сестрой с ее семьей. Не то, чтобы мы испытывали друг к другу такую сильнейшую неприязнь, что даже не желали видеться друг с другом. Но и какого-то душевного родства, позволяющего одновременно сидеть в палате Ярослава, тем самым разделив момент общей боли, у нас тоже не было. Единственным связующим звеном моего общения с этими, неплохими в общем-то, людьми был мой муж. Поэтому сейчас, когда он был не в сознании, у меня не возникало ни малейшего желания разделить с ними свои переживания, и это, судя по всему, было взаимно. Я приходила навестить Ярослава ровно к пяти часам. А его родственники Любовь Васильевна мне рассказала к половине седьмого, пару раз в неделю.
Сегодняшним вечером, после встречи с Чернышевским, я сидела рядом с постелью Ярослава и все никак не могла начать диалог. Каждый день я говорила с ним, рассказывала, как прошел мой день, но сегодня мысли путались, снова и снова возвращая меня к картинкам распахнутого платья и чужих жадных поцелуев на моем теле. Хотя ответом на мои реплики всегда было только мерное пиканье приборов и шум в кислородной трубке, сегодня эта тишина казалась оглушающей. Осуждающей. Будто он знает о том, что я натворила, точнее, пыталась натворить.
Знаешь, ты будешь смеяться, но я едва не совершила такую неимоверную глупость, тихо прошептала я, словно ожидая какой-то реакции от человека, находящегося в глубокой коме. Но все-таки не совершила. Я буду действовать дальше, и обязательно найду выход. Ты еще будешь мной гордиться, когда придешь в себя, в ответ тишина и пиканье экрана.
Не буду скрывать, Ярослав, я немного нервничаю из-за того, что времени до операции остается все меньше. Хотя нет, если честно, я просто в панике, в глазах защипало, но расплакаться рядом с Ярославом я не могла себе позволить, Ты даже не представляешь, как мне нужен твой совет сейчас. Что бы ты сделал на моем месте? Уверена, ты бы смог решить эту проблему. Куда мне еще обратиться? Хотя бы приснись и подскажи, прошу, я содрогнулась от всхлипа. Тяжесть ответственности буквально придавливала меня к земле, подкашивая ноги. Но сдаваться я не планировала.
Утро выдалось удивительно жарким в 8 утра, когда я выезжала с парковки во дворе дома, термометр на панели приборов уже показывал 26 градусов. День обещал быть поистине знойным.
Я приехала к автосалону, специализирующемуся на продаже и выкупе подержанных автомобилей, за пятнадцать минут до открытия, удивительно быстро преодолев традиционные утренние пробки. Мне не терпелось показать свою машину менеджеру и узнать, какую сумму можно выручить за нее, благо, по документам собственником тачки была именно я.
Менеджер по выкупу пухлый мужчина маленького роста с модной стрижкой долго осматривал мою Хонду, заглядывал в салон, изучал документы, частенько поглядывая и на меня видимо, пытаясь по лицу оценить степень моей тупости в знаниях автомобилей и отчаяния, которое сыграло бы ему на руку. При рыночной цене в миллион двести пятьдесят я рассчитывала получить за Хонду хотя бы миллион. Эта сумма, конечно, не решит мою проблему с поиском денег, но будет хорошим стартом на пути к цели. Ведь деньги притягивают деньги. Вслед за каждой внушительной суммой приходит еще более внушительная верить в это хотелось как никогда.
Видимо, от девушки-блондинки менеджер Станислав не ожидал такой осведомленности в плане соотношения цены и состояния автомобилей, поэтому лениво пробубнил после тщательного осмотра:
Ну с учетом всех недостатков мы сможем предложить тысяч шестьсот, не больше.