Придет. Пойду приготовлю.
Поставил на плитку кастрюлю с водой, отметив, что кастрюля помыта плохо, хотя мама всегда все делала тщательно, достал купленную на рынке грудку. Положил в воду. Подбросил дров в печь.
Ну вот, сказал маме, сейчас тепло станет. Поедим
Переоделся. Джинсы были новые, дорогие, не хотелось их замарать. Привез с собой толстые спортивные штаны. У родителей одежды было два шкафа, но вся какая-то старая, неудобная. Давно ничего нового не покупали. Не из экономии, а просто, мама говорила, сил не хватает по магазинам ходить. Знают два продуктовых рядом с автобусной остановкой, а промтоварные (это слово теперь разве что от мамы и слышал) далековато
А на гарнир что? спросил. Рис, макароны?
Мама молчала.
Мам, позвал громче, пугаясь, что она теперь никогда не ответит.
Ой сам Чаю. Сухо во рту жжет.
Воды принести?
Вода есть без толку
Сейчас.
Почти побежал на кухню. Чувствовал растерянность и беспомощность. Конечно, умел готовить много лет жил один (не считая кратковременных романов с таким же кратковременным сожительством), но сейчас не понимал, за что хвататься. Да и кухня в избе это не городская. То и дело приходилось шагать к умывальнику, споласкивать руки, и вода в нем быстро кончилась.
Горячей воды не было; электрическая плитка с двумя конфорками, а плита на печке еще не нагрелась. На печку переставил кастрюлю с рисом; чайник же на конфорке и спустя минут пять был холодный. Сколько раз Свирин предлагал купить электрочайник, мама все отнекивалась: проводка старая, не выдержит Догадался переставить чайник на ту конфорку, где варилась курица, и он сразу заурчал.
Кто здесь? видимо, разбуженный его движениями, звяком посуды, спросил отец.
Я Игорь. Привет.
А ты чего?..
Приехал Вы болеете, и приехал.
Болеем? слабо удивился отец, помолчал, будто изучая свое состояние, и сказал: Да, болеем. Я посплю?
Конечно. Скоро курица будет. Поедим.
Свирин постоял, ожидая от него каких-нибудь слов, не дождался. Наверное, снова задремал. В последние годы он много спал. И Свирину вспомнилось, как отец, казалось, совсем недавно, удивлялся пожилым родственникам, которые много спали. Как-то они вместе пришли что-то у них взять, дрель или «болгарку», часов восемь утра было, и еле достучались. Отец потом говорил, что так постоянно. «Тут жить скорей надо, а они и утром спят до обеда, и после обеда до ужина. Не понимаю».
Нет, давно это было, лет тридцать пять назад, но действительно, как бы и только что. Бывают такие воспоминания. Они пугают, потому что кажется, что ничего между тем днем и нынешним не было.
Было, много было. Почти ставший теперь миражом родной Ташкент, переезд, университет, свадьба, дети, приезды сюда и отъезды с сумками, набитыми помидорами, солеными грибами, сибирской рыбой Тридцать пять лет назад отец был крепким мужчиной, который без усилий подтягивался на турнике полтора десятка раз, переплывал кролем их широкий пруд, а теперь еле ходит Мама обессилела как-то резко в последние два года, хотя давно болела астмой, раньше, до деревни, часто лежала в больнице: как весна с ее буйным цветением и пыльными бурями, так у нее приступ за приступом. Здесь же сосновый бор в сотне шагов. А может, дело в том, что преднизолон стала пить лет до пятидесяти не решалась, боялась гормонов, располнеть
Несколько раз с этим преднизолоном возникали проблемы. То ли какую-то лицензию не могли получить, то ли еще что, но он исчезал из аптек. Свирин просил своего приятеля из Эстонии привезти, специально летал к нему на встречи в Москву. В Екатеринбурге через знакомую как-то получил рецепт, потом гуглил аптеки. В одной маленькой окраинной увидел, помчался, купил семь упаковок. До сих пор мама пьет.
Но сейчас у нее не приступ астмы, а что-то другое.
Другое, другое Да что гадать наверняка коронавирус. Тем более вместе с отцом заболели, в одно время. Грипп или простуда так не проявляются чтобы такая слабость Или все-таки не он. Теперь везде он мерещится. Надо спросить, чувствуют ли вкус еды, запахи
Отнес маме чай, предварительно несколько раз перелив из чашки в чашку, чтоб немного остыл.
Сейчас курица доварится, рис почти готов. Вставай, поедим. Или сюда принести?
Я я встану Мама с жадностью хлебнула чай. Ох, спасибо Что-то Ирина Игоревна никак
Давай я позвоню.
Давай я позвоню.
О! Позвони Там на листочке телефоны И ее.
Свирин подошел к письменному столу. Большому, с широкими тумбами. Когда-то он стоял в отцовском кабинете. Отец был рабочим на авиационном заводе, и в кабинете, тем более с таким столом, необходимости вроде бы не было, но в свободные часы отец сидел за ним, читал книги, что-то писал. Позже Свирин узнал, что он пытался написать книгу о своих родителях, которые из-под Ленинграда в сорок первом были эвакуированы с заводом в Ташкент и там остались; о предках мамы, приехавших в Среднюю Азию еще в конце девятнадцатого века; о самом Ташкенте, в котором смешалось столько культур и народов. После массовых драк узбеков с неузбеками в начале восемьдесят девятого года свою книгу он бросил и заговорил о переезде в Россию
Нашел. Вот.
Звони, сынок Не могу
Телефон Свирина здесь ловил плохо нужна была местная симка. В мамином номер фельдшерицы обнаружился первым. Зря в бумажках копался, потратил драгоценное время Ожидал гудки, но вместо них раздался автоматический женский голос:
Внимание, линия перегружена. Позвоните позже.
Линия перегружена, сказал маме.
А, у нее всегда Думала, хоть сегодня Мама произносила фразы с болью, но и как-то отстраненно, что ли. Как откуда-то издалека. Как уже не отсюда.
Свирин стоял с большим черным смартфоном «Ксиоми», который купил родителям этой весной, чтобы у них наконец-то был интернет еле уговорил, и не знал, что делать.
Может, поедите? спросил.
О-ой Не могу ничего
«Да что я!» Он чуть не хлопнул себя по лбу. Можно ведь напрямую вызвать скорую. Взять и вызвать. Действительно, что-то с ним происходило. То ли из-за перелетов и сидения в Толмачево, то ли возраст. Что, и в пятьдесят может накатить слабоумие. А скорее всего, просто не умел он быть сыном беспомощных родителей. Пока не умел.
Набрал 103. Гудки, слава богу, а не это «линия перегружена». Может быть, фельдшерица специально поставила такое на автоответчик, чтоб не донимали. «Не надо», остановил себя Свирин. Было страшно думать о ком-то плохо, казалось, от цвета его мыслей будет зависеть здоровье родителей и его положение. Хотелось, очень хотелось чуда: сейчас родителей увезут, а дней через десять они вернутся здоровыми, сильными. И Свирин, окрепший за это время от физической работы, вернется в Екат, в свою квартиру. А утром поедет в офис и узнает, что все отлично
В целях повышения качества обслуживания ваш разговор с оператором записывается, прожурчало в трубке. Слушаю! раздалось следом; резкий мужской голос и фоном какое-то потрескивание, звонки, голоса.
Здравствуйте. Это вас беспокоят из села Захолмово, начал Свирин.
Какой район?
Назвал район.
Переключаю.
Снова потрескивание, но другое будто там вручную вставляют штекеры в нужные гнезда, как в старых фильмах.
В целях повышения качества обслуживания ваш разговор с оператором записывается
Алло. На сей раз голос женский, но тоже резкий, измотанный.
Здравствуйте. И Свирин стал объяснять, что с его родителями, требуется скорая помощь
На коронавирус мазок был? перебил голос.
Был
Результаты?
Вчера был Еще не было. Свирин кряхтнул, злясь на себя, что его волнение отражается в речи, обычно он выражался складно, давно выработал в себе крепкую, начальницкую интонацию. Результаты обещают завтра.
Результатов нет И какую я вам бригаду пошлю?
Ну
Я не могу рисковать жизнью врачей. Нужно дождаться результатов анализа.
Он хотел закричать, но задохнулся, подавился криком. Снова кряхтнул, выталкивая из горла воздушную пробку, сказал ровно, глухо:
Здесь люди умирают. Им нужна помощь. Если помощи не будет, вы станете убийцей.
Молодой человек, не нужно мне угрожать.
Я не угрожаю, я
Залаяла собака во дворе. Сначала зло, а потом, почти сразу, дружелюбно.
Секунду, сказал Свирин в телефон.
Что? не поняли там.
Врач, кажется. Не отключайтесь.
Молодой человек!..
Не слушая, Свирин пошел к двери. Понимал, без помощи местной фельдшерицы ничего он не добьется. Были бы они в городе, была бы машина, привез бы к больнице и попробуйте не принять.
А если бы не приняли?.. Черт, не знает он, как нужно, как это все устроено. Все отводила жизнь, и дети ни разу в больнице не лежали, жена рожала легко, а теперь как удар по морде. Оглушающий.