Тело на плече Широно задергалось, извиваясь полураздавленным червяком и молотя по воздуху руками и ногами. Не только по воздуху часть ударов доставалась Широно. Видно было, что слуге стоит большого труда удерживать бьющегося Мэмору.
Назад! торопливо махнул рукой настоятель.
Я, не раздумывая, повторил его жест и приказ.
Широно попятился, оступился, но все же не упал, а ловко сбежал со ступеней к подножью холма, развернувшись на ходу спиной к храму. Едва он сошел с лестницы, Мэмору перестал биться, снова безвольно обвиснув мокрым тряпьем. Он лишь тихо и жалобно скулил, будто исхлестанная плетью собака.
До сих пор у меня были сомнения, пробормотал настоятель, кивая в такт каким-то невеселым размышлениям. Но теперь Рэйден-сан, у вас найдется прочная веревка? Я, признаться, не захватил
Веревки у меня не нашлось. Нас уже во второй раз за сегодня выручил Широно. Сгрузив разносчика наземь, он слегка наступил на него чтобы снова не сбежал, если вдруг очнется! а сам сбросил с плеч котомку и извлек из нее изрядный моток веревки, на вид вполне крепкой. Зачем понадобилась веревка, было очевидно, и святой Иссэн не замедлил подтвердить мою догадку:
Свяжите его, чтоб не сбежал. А я пока буду готовить обряд.
Какой обряд?
Все-таки я не сдержался. Вот ведь стыд, а? К счастью, старый монах старший дознаватель! ничуть не рассердился на глупого юнца, незнакомого с обходительностью.
Обряд сэгаки, Рэйден-сан.
* * *Храм был чист и пуст: ни пыли, ни паутины. Пол тщательно подметен. Голый алтарь без покрывала, табличек, свитков: три ступеньки из полированного темно-красного туфа. Две скромные статуэтки будд и одна бодисаттвы Каннон. Две пустые курильницы. Две каменные чаши для подношений, тоже пустые.
Видно, что храм не заброшен, но приходят сюда редко. Зато прибираются регулярно. Или это святой Иссэн успел постараться?
Можете задавать свои вопросы, Рэйден-сан, в пустом храмовом пространстве тихий голос настоятеля прозвучал неожиданно гулко, эхом отразившись от стен. Вы мне нисколько не помешаете.
Тысяча благодарностей, Иссэн-сан! Вы очень добры ко мне, бестолковому!
Широно привязал разносчика к молодой иве в двух шагах от ручья. Нахлобучил на голову Мэмору его же шляпу когда и подобрать успел? Начал накрапывать дождь: мелкий, нудный. Разносчик еще не пришел в себя, а может, притворялся: обвис на веревках, тихо поскуливал на выдохах, не размыкая ни век, ни губ.
Мы оставили его под присмотром Широно и поднялись в храм, сняв обувь у входа. Я предложил помощь настоятелю, но он отказался: не доверил мне свою котомку, сам внес ее внутрь и занялся приготовлениями. Я хранил почтительное молчание, не желая мешать, но святой Иссэн первым заговорил со мной.
Вам известно, что значит обряд сэгаки[20]?
Я судорожно вспоминал давнюю науку старика.
Это ведь «кормление гаки», голодных духов? Я верно помню?
Верно, Рэйден-сан.
Значит, мать Мэмору, ее дух
После смерти стал гаки? Прочтя ваше послание, я сразу это заподозрил. А сейчас, когда этого беднягу начало корежить уже на ступенях храма убедился окончательно. Хотя есть ли в мире что-либо окончательное?
Последнюю фразу легко было списать на обычное философствование настоятеля, но по голосу монаха я понял, что оговорка существенна.
Вам везет на редкие случаи, Рэйден-сан, похоже, старику хотелось выговориться, поделиться своими соображениями с внимательным слушателем. Не знаю, правда, рады ли вы сами столь сомнительной удаче Но что есть, то есть.
Продолжая говорить, он извлек из котомки две узкие кипарисовые полочки на низких ножках-поперечинах. Полочки смахивали на подошвы слишком длинных сандалий. Это ж какая ступня должна быть, чтоб такие носить? Впрочем, на подошвах не вырезают строки из молитв. Сэгаки-дану, вспомнил я. «Подставки для гаки.» Видел похожие в храме на празднике Обон. Следом из котомки явились две простые глиняные чашки, грубые и пористые. За ними связка ароматических свечей для воскурений.
Обычно гаки не вселяются в людей, а донимают их, так сказать, снаружи. Мне пришлось раскопать весь свой ничтожный архив, чтобы отыскать этот свиток
Свиток не замедлил явиться, но, как оказалось, не тот, о котором говорил настоятель. Судя по заголовку, искусно выведенному алой тушью, это был текст молитвы.
Свиток не замедлил явиться, но, как оказалось, не тот, о котором говорил настоятель. Судя по заголовку, искусно выведенному алой тушью, это был текст молитвы.
Я отыскал запись всего об одном таком случае. Полвека назад в пригороде Киото некий нищий умер от голода на пороге лапшичной. Он просил у хозяина хоть горстку объедков, но хозяин отказал ему. Через несколько дней дух умершего вселился в хозяина и тот, обуреваемый страшным голодом, все ел и ел, пока едва не скончался от обжорства.
Позвольте спросить: а другие люди рядом с ним тоже испытывали голод?
Да, об этом написано в свитке.
Со мной рядом с Мэмору происходит то же самое! Думаю, не только со мной.
Вы правы. Я тоже ощутил голод, когда ваш слуга принес этого несчастного.
И что же, удалось избавиться от того духа, о котором написано в вашем свитке?
Удалось. Но не сразу.
Настоятель извлек из котомки две некрашеные деревянные коробки: побольше и поменьше. Из большей он наполнил обе принесенные чашки вареным рисом, из другой добавил сверху несколько квашеных слив. После чего поместил чашки на «подставки для гаки», уже стоявшие на нижней ступени алтаря.
Я прислушался к своим ощущениям. Нет, голод не стягивал мои кишки в узел, а рот не спешил наполниться слюной. Есть хотелось не больше обычного. Все-таки нас с Мэмору сейчас разделяет приличное расстояние. Или это храм нас защищает?
Хозяина лапшичной пытались отвести в храм?
Пытались. Он согласился, но по дороге хотел увильнуть. Когда же его потащили в храм силой, с ним едва справились четверо крепких мужчин. На ступенях храма его начали бить корчи, и он едва не умер. По крайней мере, так пишет дознаватель из Киото. Пришлось отказаться от этой затеи. Но когда тамошний старший дознаватель службы Дракона-и-Карпа провел обряд сэгаки, привязав одержимого духом возле храма, где проводился обряд голодный дух угомонился, насытился и доброй волей покинул хозяина лапшичной.
Я заметно приободрился. Если старший дознаватель из Киото справился святой Иссэн тем более справится! А я помогу, чем смогу.
Настоятель расставил свечи в курильницы.
Голодные духи не слишком умны. Зато они имеют редкую и неприятную способность вселяться в живых людей. Может показаться, что гаки владеют не одна, а две всепоглощающие страсти: утолить свой ненасытный голод и отомстить тому, кого они считают своим обидчиком. Но это не так. Голод для гаки не страсть, а наказание, посланное свыше за былые грехи. Голод без возможности удовлетворения что это, если не наказание? Он мучит гаки, а гаки от безысходности мучит кого-то другого, на кого дух обращает свой гнев. Поэтому дух, сидящий в Мэмору, и пришел в службу Карпа-и-Дракона заявить о фуккацу. Старая женщина хотела выставить сына-изувера убийцей матери, что, в сущности, недалеко от правды. Хотела унизить, опозорить перед всеми. Получить грамоту о фуккацу она тоже не возражала. Завладей дух грамотой, утвердись в том, что теперь Мэмору это его мать Котонэ Это помогло бы духу оскорбленной матери закрепиться в теле сына. Дух полностью завладел бы чужим телом, истязая обидчика еще сильнее. Это вряд ли облегчило бы его собственные мучения, но духу ли задумываться о таком? Все это тоже своего рода голод, и он требует насыщения, хотя и ненасытен
Я восхищался разумом старика. Из моего доклада монах сделал точные и глубокие выводы. Гаки? О них я не вспомнил. А о способности гаки вселяться в живых людей и вовсе-то не знал! Грамота, закрепляющая статус духа в чужом теле? Нечто подобное я и сам подозревал. Привет, Иоши из Грязного переулка! Ты ведь тоже хотел грамоту? Криком о ней кричал, день и ночь?
Грамота для духа. Надо запомнить на будущее.
Но о том, что его могут разоблачить, дух матери не подумал. А когда узнал о наказании, грозящем за обман и сокрытие фуккацу испугался. Решил, что его в теле сына отправят в ссылку, где он будет голодать. Вы и сами это отметили в записке. Неутолимый голод, Рэйден-сан! Для гаки это страшнее всего. Вот мать и пошла на попятный, поспешила заявить от лица сына, что никакого фуккацу не было, но просчиталась. Замечу, вы хорошо чуете обман.
Благодарю, Иссэн-сан. Он все время просил еды, даже когда заявил, что никакого фуккацу не было. А еще он ни разу не назвал меня «господином» или «господином дознавателем». Впрямую не грубил, даже извинялся, но ни разу не обратился как подобает! Виноват, я поздно обратил на это внимание