Никогда так не делай.
Глава 4. Он
У Френка такое лицо, что Ханна решает не издеваться и смахивает с себя образ его покойной жены, словно пыль, которая, кстати, говорят, ни что иное, как частички человеческой кожи, так что сравнение удачное. Она об этом задумывается и прослушивает половину того, что говорит взбесившийся то ли из-за раны, то ли из-за якобы преследования, Френк. Бедолага он. Открыл этот бордель уже лет двадцать как, и в первый же год нанял свою будущую жену, влюбился, бегал за ней, говорят, с ума сходил, на свадьбу целое состояние потратил. Свадьбу со шлюхой Бывает же. А она потом взяла да умерла лихорадка вроде бы. Тут такое часто бывает, людей или нелюдей скашивает болезнь Френк так и не оправился, не приголубил ни одну свою «жрицу любви» за всё время, если и спит с кем-то, то на стороне. Хотя вряд ли бы мог успеть, он всегда здесь, заботиться о «Магнолии», считает деньги, всё больше стареет
Ты хоть меня слушаешь, стерва?!
Ханна закатывает глаза.
Да-да, господин. Ты говорил, что слишком затратно и морутно меня содержать. И опасно для жизни. И Лисичку ты отберёшь! И скормишь меня крокодилам!
Френк вздыхает и запускает массивные пальцы с такими же золотыми перстнями в седеющие, сальные волосы.
Про крокодилов не говорил! Но идея хорошая, усмехается он, уже как-то устало, или от боли, или
Ханна ведёт плечом.
Дядя, а правда, что у тебя дракон в подвале? Говорят, ты его пичкаешь химией, держишь возбуждённым, ну, в обличии крылатой твари и отдаёшь всяким извращенцам.
Фрэнк поджимает губы.
Да, говорит, с крокодилами это ты хорошо придумала.
Она смеётся и переводит взгляд туда же, куда так странно глядел Гомер. И замирает. На мгновение она видит у стены высокого, полупрозрачного темноволосого мужчину. Его глаза поблёскивают оранжевым, и от этого её сердце словно пробивают железным прутом.
Френк?
Ну что?!
Мужчина пропадает, Ханна нервно смеётся.
Ничего.
Всё. Неделю посидишь на карантине, пока будем разбираться со всем. Никаких клиентов. Разве что, на завтра ночь хочет твой Жан взять.
Ханна усмехается.
Пришёл, всё-таки, ну, пусть.
Как обычно, чтобы поддразнить, Ханна не принимает облик Агнии заранее, да и не уверена теперь не захочет ли он какую-нибудь другую толстушку. Чернобровку, например, со смоляной косой толщиной с руку. Или что-нибудь поэкзотичнее
Она заходит в спальню для приёма клиентов, где недавно они с Френком вели разговоры и где ей что-то примерещилось. Кровь на полу вытерли, постельное на это есть надежда сменили, да и Жан на месте. Сидит, душенька, на крае алой простыни, отчего-то в чёрных очках.
Жена тебя избила, что ли?
Ханна, как обычно, посмеивается, проходя лёгкой походкой, в халате, от которого едва заметно несёт табаком. Вообще-то, мужчинам такое не нравится, но Жан по части запахов непривередливый. Да и всё равно халат скоро оказывается на полу, а она подходит в образе жгучей брюнетки с точёной фигурой, всё ещё в белье и валится на постель рядом с ним.
Душа её ликует от того, что он здесь, в то время, когда клялся, что отдал бы всё за встречу с затерянной в прошлом Агнией, когда он устыдился связей с ней и осуждения общества. Да и на горизонте маячила более подходящая состоятельная партия. Выбор очевиден.
И, бедняжка, вбил себе в голову, что любил её.
Да, господин, конечно, любили, конечно, это не фетиш, без проблем.
Только вот его действия показывают всё лучше слов.
Зная, как устроен мир, ничему не удивляясь и ничего не требуя, Ханне проще находится в застенках «Магнолии», ведь и за её приделами нет любви. Потребительское отношение, как и здесь.
Так
зачем
что-то
менять?
Она перетекает Жану за спину и массирует ему плечи. Так, за счёт заведения.
Чем займёмся сегодня?
Он горячей ладонью ловит её за руку и усмехается:
Хочу увидеть тебя настоящую.
Да ты издеваешься! не верит Ханна своим ушам. С чего бы это? Пытаешься избавиться от образа в голове? Ну, я уж точно тебе не привью любовь к стройным девушкам!
Жан берёт её за руку, не глядя на неё.
Разве я плачу недостаточно, чтобы увидеть тебя без способностей?
Она смеётся, на самом деле, жутко нервничая и пряча руки позади себя. Пальцы подрагивают. Что-то не так.
Ты неправильно ставишь вопрос, милый мой, поясняет вкрадчиво. Ты платишь столько денег как раз таки за мои способности. А сама по себе, прости, не продаюсь.
А какая разница? он усмехается, Ханна чувствует исходящий от него холод и передёргивается.
Обычно от Жана исходила исключительно мягкость и уверенность в себе, какая бывает у людей при больших деньгах и отсутствии других проблем.
Он относился со снисхождением к её повадкам, не задавал лишних вопросов, а сейчас будто бы раздражается.
Странно. И у неё самой сердце бьётся больно, ворочается внутри неправильно, сбивается с частых ударов до таких размеренных, что каждую секунду боишься не остановится ли вовсе?
Такая, выдыхает она, хмурая и сосредоточенная на себе, что я актриса, немножко психолог, а не шлюха какая-нибудь.
Жан одаривает её колючим смехом.
И тут всё становится яснее на каком-то подсознательном уровне, в конце концов, такую, как она, мастерицу лицедейства, разве можно провести?
Держать за дурочку?
Или всё в порядке, у Жана странное настроение, может, даже из-за развода, а Ханна просто тихо сходит с ума.
Давно, кстати, пора.
Может быть, ты просто боишься меня разочаровать? усмешка.
Ханна поднимается с постели и отступает.
С чего бы это? Может быть, я хочу развлечься?
Побыть кем-то другим, да? А, может, ты просто окончательно потеряла себя? Может, «Магнолия» съела маленькую Ханни?
Какого хрена?
Жан поднимается и снимает очки.
Привет. Рад, наконец-то, познакомиться с тобой поближе.
Ханна вскрикивает, и «Жан» подрывается к ней. У него рыжие глаза и жёсткий, холодный взгляд.
Я Алекс.
Так значит ты не Жан?
Алекс смеётся. Его черты лица грубеют, волосы становятся жёсткими чёрными лохмами, торчащими во все стороны, появляется щетина. И наглому взгляду, острому изгибу губ больше идёт эта внешность странника с обветренной кожей и наверняка грубыми, но цепкими руками. По крайней мере, такое создаётся впечатление.
Ну, в смысле, значит ли это, что я проиграла пари? Вряд ли, ведь он ещё вполне может вернуться, а? усмехается Ханна и садится на подоконник. Что-то я разволновалась на этот счёт. Зачем было принимать его облик?
Алекс, ожидавший какой угодно реакции, но не подобной, присвистывает.
Потому что твой хозяин заботится о твоей безопасности?
Ханна прижимает к груди колени, будто бы чтобы прикрыть отчаянно бьющиеся сердце. Она ещё ни разу не встречала подобных себе и только из-за любопытства не вызвала охрану.
И о чём пойдёт речь? Я полагаю, у тебя ко мне дело.
Алекс подходит к ней ближе, рассматривает внимательно.
Ага, постельное дело. Так примешь настоящий облик, м? У меня ведь оплачено.
Ханна закатывает оранжевые глаза и принимает облик миловидной блондинки с кудряшками волос. А затем высовывает язык.
Алекс качает головой:
Я узнавал о тебе, и ты не блондинка.
Цвет волос такая ерунда в наше время. Говорят, сейчас вообще каждый может быть кем захочет. А я и подавно.
Алекс собирается ответить, но в дверь стучат.
Эй, всё в порядке? спрашивает Фрэнк. У нас времена такие, одну недавно придушили в порыве страсти, теперь проверяем.
Да, отвечает «Жан».
Ханна со скрипом подтверждает это:
Иди, а-а-а, н-не меша-а-ай!
Алекс снова меняет облик, будто бы личина Жана его раздражает.
Спать с тобой не буду, стесняюсь, заявляет Ханна. И да, это тебя я видела в стене! Натравил на меня сумасшедшего! Боже
Алекс закуривает мрачнея.
Он должен был тебя вывести или хотя бы узнать что-то полезное. Ну а раз не вышло, вокруг да около ходить не буду. Есть работа для тебя. И она почище будет, чем члены облизывать.
Ханна смеётся. Облики её сменяются калейдоскопом с каждым новым звуком, пусть и не полностью, ведь условия совсем не те. Вот у неё бордовые, длинные волосы, вот чёрное каре, вот вздёрнутый нос, вот острая усмешка на бледных губах.
Конечно, Ханной движет странное, щекочущее чувство, придающее сил. Перед ней настоящий хамелеон, такой же как она сама. Интересно, что он умеет? Также ли у него работают перевоплощения, как у неё само́й? Нужно ли ему возбудиться, чтобы настроиться на чужие предпочтения? Или впечатлится чьим-нибудь образом? Как он её оценивает?
Плевать на то, что он там предлагает, да и на него самого плевать. Но Ханну распирает любопытство насчёт их сути.
Хамелеонские вопросики.
Хамелеонские делишки.
Ей совсем-совсем не с кем было обсудить некоторые вещи, она понятия не имеет, как используют свою силу подобные ей, хотя и подозревает, что мало кто заходит дальше, чем она сама, учитывая некоторого рода специфику