Хамелеонские делишки.
Ей совсем-совсем не с кем было обсудить некоторые вещи, она понятия не имеет, как используют свою силу подобные ей, хотя и подозревает, что мало кто заходит дальше, чем она сама, учитывая некоторого рода специфику
А что не так с членами, я не понимаю? наконец, принимает она облик девочки лет пятнадцати, и оттого каждое её слово приобретает какой-то неприятный, тяжёлый оттенок. Правда, Алекса это не волнует совсем. Нет, серьёзно, она хлопает длинными ресницами. Они красивые. Ну, почти всегда. Приятные, тёплые как питоны. Ты видел питонов? У нас тут были какое-то время. Но это плохо кончилось. Для змей, я имею в виду. В общем, неважно. Такие, упругие, продолжает, в пульсирующих венках. Такие милые, такие утипусечки!
Алекса всё же передёргивает.
Ты сможешь любоваться членами в свободное от работы время. Разве так не лучше? И секс в радость будет, если это не будет работой.
Ханна округляет и без того большие глаза:
Зачем работать, если работа не в радость? Мне тут просто прекрасно. И вообще Давай поговорим, может, о чём-нибудь другом? Вот ты
Вот я знаю, что тебя здесь держат насильно. О какой радости речь? Совсем крыша поехала здесь?
Ханна смеётся. Намеренно фальшиво и снова принимает облик, близкий к тому, что обычно. Ей почти не нужно прилагать усилия, чтобы удерживать его.
Это не твоё дело. Совсем. Фрэнк
Алекс усмехается остро:
Мудак.
Ну, Ханна заправляет за ухо прядь волос, он многое пережил. И защищает меня. А вот ты, даже не знаю, выберешься ли отсюда живым.
Живым. С тобой. Хочу, чтобы ты стала моей напарницей.
И что будем в салочки играть?
Неа, Алекс ухмыляется. О наёмниках из «Гортензии» слышала?
Разговор прерывается распахнувшейся дверью.
За дверью оказывается тот странный мальчишка, которого Ханна видела недавно.
Оппа, это не хорошо, замечает Алекс.
Ханна с удивлением наблюдает за тем, как мальчик бежит к нему и растворяется в воздухе, превращаясь в вихрь частиц, что сливаются с его телом, никак не меняя его.
Как это возможно? отступает она на шаг, становится жутко. Это твоих рук дело?
Теперь она лучше понимает этих дурачков, что восхищаются процессами, что для неё естественны. Сама дура, вон, аж язык едва ли не высунула от удивления. Неужели хамелеоны и такое могут, или он ещё какая-нибудь тварь? Создавать из материи ещё один отдельный образ? Как вообще?!
Алекс замечает её замешательство и усмехается.
Здесь стоит защита, но таким вот помощником гораздо легче пробраться куда угодно, он сла́бо ощущается амулетами и всем прочим. Гораздо слабее, чем я целиком. И я дал ему задание появится здесь только если что-то пойдёт не так.
Ханна неожиданно для себя цепляется за его рукав.
Так что, пожалуй, мне пора.
Боже, зачем приходить в бордель и оставлять девушку настолько неудовлетворённой? Какого хрена?
Сердце колотится как бешеное, она не готова вот так прерывать разговор после увиденного, но не сбега́ть же с ним из любопытства. Да и не вышло бы. Чёрт. Печально.
После прошлой неудачной попытки вытащить тебя отсюда, я понял, что тебя здесь удерживает и сделал кое-что.
Алекс притягивает её к себе и целует, крепко обняв за талию. Ханна стонет то ли в протест, то ли В общем, стонет.
Хамелеон отстраняется, не успевает она ничего сделать, и машет на прощание ладонью с перстнем на указательном пальце.
Ощущения от его прикосновений пульсируют, во рту остаётся привкус табака и два будто металлических шарика под языком.
Алекс скрывается в бесконечных коридорах «Магнолии», а в комнату вместе с Фрэнком входит Жан.
Здравствуй, Ханни, улыбается он, в то время как хозяин глядит на неё так, словно готов содрать шкуру.
Что не страшно, конечно, но болезненно.
Глава 5. Свадьба во время чумы
Ээ, Жан? Ханна смеётся по-дурацки, будто вконец чокнулась. Или не будто.
Что? Фрэнк кривится, явно находясь на последней стадии, когда ещё может сохранять терпение.
Да, ничего, Ханна валится на кровать и глядит на них вверх тормашками снизу вверх.
У вас тут что-то странное стало происходить с тех пор, как меня не стало? Жан усмехается легко и чисто, как обычно. Он здесь словно произведение искусства, и каждый сантиметр комнаты, впитавшей в себя столько же стонов, сколько разных жидкостей, кажется пошлым и ущербным, включая и Фрэнка, и Ханну тоже. Ну, я имел в виду, с тех пор как перестал быть вашим премиум клиентом.
Да, поняли мы, поняли, а разве ж ты перестал? в него впиваются её ехидные оранжевые глаза.
Жан опускает взгляд в пол, легко и светло улыбается. Один из лордов города Ханну всегда удивляло его умение держать себя и отсутствие стеснения перед теми, у кого он заказывает услуги, какими бы странными они ни были. В этом не чувствуется и откровенного превосходства, но это даже обиднее. Между ними настолько большая про́пасть, что отношения Жана к Ханне, Фрэнку, девочкам на входе, охранникам схоже с дружелюбием к животным. По большому счёту, плевать что они думают, вряд ли они в принципе это могут, но они милые, приносят удовольствие, дайте-ка, почищу за ушком да оставлю чаевых.
Я женюсь на Агнии, провозглашает Жан, наконец, и у Ханны куда-то в ложбинку падает челюсть. Заинтригованная, глядя на клиента (бывшего клиента?) поблескивающим взглядом, она принимает облик рыжей толстушки.
Посмотри, какие формы! Дама твоя отощала, ты не заметил, разве?
Он качает головой:
Я люблю её.
Ханна присвистывает. Вот повезло той девчонке, такого отхватить! А всё благодаря кому?! Ради чьего злорадства, собственно, затевалось?
Ты мне скажи лучше, как ты её нашла, у меня то уж ресурсов побольше и тем не менее
Ханна машет на него рукой.
А, просто её родственница здесь работала недолго, рассказывала историю её похудения, внешность описала, и то, что она путешествовала всё это время, а теперь вернулась. Я выйти не могу, но почту-то никто не отменял. Связалась.
Надо же, он хватается за сердце, прям лирический герой, посмотрите-ка. Я у тебя в долгу, милая Ханна. И пытаюсь подбить Фрэнка на кое-что
М?
Хочу устроить здесь свадебную церемонию.
А? не понимает Ханна. Что?
С лёгким, будто неуверенным смехом, мол вроде-как-звучит-смешно-но-мало-ли-может-ты-сошёл-с-ума-нахрен-а-это-очень-печально, Ханна поднимается, всё ещё в своих весёлых телесах на кровати, встаёт на носочек одной ноги, другую вытянув в сторону и схватившись за пятку пухлыми пальцами.
Хочешь устроить свадьбу в борделе? А, может, посмотришь лучше, какая я умница-красавица? Ты она всхлипывает, а затем снова ухмыляется, подтягивая кожу со всех своих подбородков выше, не понимаешь, что разбиваешь мне сердце, наглец? Я, вроде как, очень любила садиться тебе на лицо, так чего ж? Хочешь меня окончательно растоптать? Чтобы я наблюдала, как ты ведёшь под венец другую? Когда я и без того вынуждена была столько времени притворяться ею? Дядь Фрэнк, дай этому сумасшедшему воды и вышвырни его к чёртовой матери!
Жан тепло смеётся, наблюдая за её ужимками, словно за шалостями несмышлёного ребёнка.
Фрэнк же кривится:
Хватит устраивать тут клоунаду, дело серьёзное!
Да, подхватывает Ханна и с грохотом спрыгивает на пол, чтобы, виляя бёдрами, обойти Жана круго́м, да, а я о чём говорю! Такого клиента теряем, жесть! Ты был моим любимчиком, малы-ы-ыш!
Я знаю, он ухмыляется.
Так посмотри на меня, о мой лорд, как в той легенде, бросаешь простую девицу снова? она играется огромными грудями. Разве не помнишь, как нам было хорошо вместе, о, котёнок моей души!
Фрэнк уже тянется к ней, чтобы дёрнуть за огненные космы, но деловито прохаживающийся до кровати Жан сбивает его.
Я знаю, что приносил вам неплохую прибыль, и что заслужил ваше доверие
Его снова обрывает Ханна, что хватается за сердце:
Блин, стоп, хочу обострить внимание на этом моменте, это же так мило, Фрэнк, ну, Фрэнк, не будь букой, глянь. Наш лорд ведёт себя, как свой парень.
И мне очень приятно быть своим, ты подарила мне много приятных моментов и спасла от худшего. Я уже не говорю про твою последнюю заслугу, моя милая Ханни. Ты знаешь мою историю. Я смалодушничал в молодости, постеснялся своей избранницы, да и решил заключить брак более выгодной с финансовой точки зрения. Теперь же мне плевать на то, что подумают другие, и этой свадьбой я хочу доказать это всему городу, а главное Агнии. Это будет моё извинение. Не собираюсь ничего приукрашать. К тому же, он не удерживается он усмешки, я настолько богат, что любая чудаковатость не ударит по репутации. Организуем банкет, развратные развлечения для гостей. Я заплачу столько, сколько потратил бы здесь в принципе, если бы Ханна не вмешалась. И привлеку этим событием к вам новых клиентов. Это встряхнёт город и будет щедрым выражением моей признательности. Что думаете?