И институт пошатнулся. Может, оттого, что Пологин в силу своего отвлечения на семью меньше перестал уделять внимания делам. Да и возраст как-никак. А самое главное уволился его заместитель, хоть и молодой, но надежный во всем, что касается институтских связей, договорных работ. Однажды после какого-то незначительного разбора незначительной же, на взгляд Пологина, ситуации он встал, оттолкнулся обеими руками от стола, будто придавая себе ускорение, и сказал жестко:
Да сидите вы тут все в этой тухлой яме хоть до второго пришествия!
И отбыл, не сообщив куда. Потом уже Пологину донесли: в столицу.
Старшая внучка Полина окончила школу и поступила в университет учиться на юриста. С Поло-гиным ее будущая профессия не обсуждалась, куда захотела туда и пошла. Проучившись два года, вдруг взяла и перевелась в Москву, в МГУ. Пологина удивила легкость, с какой она осуществила этот перевод, а возражать он не стал: столица, масштаб, уровень
И вот еще новость! Однажды вечером к Пологину заявилась семейная пара, отец и мать парня, с которым давно встречалась младшая внучка, Настя. Он, кстати, учился с ней в одном классе. Ни договоренности, ни предварительного звонка, ни слова от Насти.
Мы уезжаем в Испанию, начал глава семейства, вот пришли к вам просить В общем, мы хотели бы взять Настю с собой Только вы не торопитесь с отказом, у нас все продумано. Понимаете, мы с женой уезжаем навсегда, а дети потом сами пусть решают, куда идти после школы. Сейчас учиться везде можно, все доступно.
Он в нерешительности повернулся к жене, и та дополнила по простоте душевной:
Наш сказал, что без Насти не поедет.
Не в этом дело! Муж ожег ее взглядом.
Пологин не дал ему договорить, выглянул в коридор.
Настя!
Внучка вошла в комнату и не поздоровалась с гостями. «Виделись уже!» отметил про себя Пологин.
Это так задумано, что я узнаю обо всем последним? спросил, стараясь смягчить тон.
А я согласия не давала, нисколько не робея, ответила внучка. И без тебя, дед, не дам. Как я понимаю, все еще на стадии обсуждения.
В комнате повисла тишина. Пологину пришла в голову именно эта фраза из множества романов. Он усмехнулся, прислушиваясь к себе, никакого отзвука не обнаружил, только противное щемление в области сердца.
Давайте так, молвил, стараясь быть рассудочным. Мы сейчас с Настей вдвоем обговорим ваше предложение, взвесим все за и против
Гости, подталкивая друг друга, заторопились к выходу. Вид у них был, будто они сбегают из ресторана, не расплатившись.
Говорили долго, но Пологин все для себя решил, когда на середине разговора выяснилось, что Настя уже полгода усиленно изучает испанский.
Спустя два месяца после отъезда младшей внучки Пологин завел себе кота. Подобрал на улице рыжего и беспородного. Он много уже чего знал из серьезных наук, когда открыл, что у кошек бывают породы, может, потому ему было наплевать на родословную беспризорника. Рыжий освоился быстро и своим углом считал все четыре комнаты в огромной квартире. Правда, нужду справлял в специальный лоток.
Вечерами Пологин ходил подышать во двор и втайне все надеялся увидеть кого-нибудь из старых знакомых. Людей встречал много, и пожилые были среди них, но вот знакомых не попадалось. Он обходил по порядку номеров котлозаводские дома, отмечал все возрастающее количество машин под окнами, считал фонари с шишечками и пустыми глазницами, их было, как и прежде, тринадцать. «Столько металла пропадает! думал иногда и тут же одергивал себя: А свезут что здесь останется родного, кроме каменных стен?» Но, как ни странно, оставался прежний детский садик и все та же беседка на его игровой площадке. Пологин замирал возле ограждения, и голос в нем поднимался: да это же все не так, все не со мной, все из других жизней, поскольку свою я помнить не могу! Я же ударился головой, и мне навсегда отшибло память! Вот только Серега, Леха Компот, Моня, Лина, мама с папой, сестра и все. Все! Больше никого и ничего!..
По выходным он гулял по городу и однажды заглянул на площадь, где в субботу разворачивался местный блошиный рынок. Книги, монеты, марки, значки, фарфор и прочие, порой неожиданные мелочи. И вдруг он увидел баян. «Мой!» сразу же узнал инструмент фабрики «Красный партизан». Подошел ближе, чтобы удостовериться. На басовой ноте «до» отец сделал насечку в виде крестика, чтобы палец легче и быстрее находил эту кнопку. Точно, вот он, крестик!
Братец! обратился Пологин к личности помятого вида и неопределенного возраста. Откуда у тебя этот инструмент?
От брательника. Помер вот, гармония не нужна стала. Кому играть-то?
А брат, он
А брательник, не дослушала личность Пологина, вором был. Где спер откудова мне знать? «Купить!» торкнуло Пологина. И тут же: и что, сяду, сам себя развлекать буду? Ноты вспоминать, аккорды Зачем? И снова: купить! Зачем? Душу рвать? Купить!..
Так, в терзаниях, обошел он площадь на три круга, увел себя за пределы ее, и вдруг точно по темени кто пришлепнул. Да что ж это я! Люди вон дурацкие фотографии по стенам развешивают, близких вспоминают и далеких Вот возьму, поставлю его на тумбочку и пускай просто стоит себе, партизан ты мой!
Личность исчезла, как и не было. Соседи сказали: ушел. Баян? С собой унес. Кто ж знает, где его искать, здесь адресами не принято обмениваться. Может, придет в следующую субботу. А может, не придет.
Врачи указали на плохую работу сосудов, церебральные нарушения, увеличенный левый желудочек сердца, тахикардию Навыписывали таблеток, посоветовали больше ходить. Выкупил таблетки, развернул аннотации: при болезни Альцгеймера, старческой деменции
Ну вот, дожился! сказал коту. Лучше гулять, правильно?
И тут же ужаснулся внезапно возникшей мысли. Пару месяцев назад хоронили ушедшего на пенсию их сотрудника. Тот жил бобылем, и хватились его сколько-то дней спустя после смерти. Хоронили в закрытом гробу, а всезнающие бабки-тетки шептали, будто кот с голодухи съел часть хозяина. Пологин тогда не поверил, но нынче, сидя над горой таблеток, почувствовал себя уязвимым, беззащитным.
Вот и родная Октябрьская площадь. Обход ее Пологин обычно начинает от Дома культуры профтехобразования. Что там сейчас непонятно, но что-то весьма далекое от культуры. Следом по кругу школа, в которой учился Пологин. Ее давно уж нет, на этом месте который год возводится здание художественного музея. Замахнулись на крупный объект, да денег в казне не хватило. Снаружи здание почти готово, два его крыла, расходящиеся лучами в разные улицы, по отдельности напоминают казематы. Впрочем, первоначально, как гласит история, здесь и была тюрьма. Перед недостроенным музеем памятник «Сеятель», представляющий собой мужика в лаптях, разбрасывающего хлебное семя. Рядом девочка, по масштабу не вписывающаяся в ансамбль, очевидно, у автора завалялась в остатках, не пропадать же добру! Памятник поставили на месте скульптуры, являющей вождя пролетариата. Тот монумент «возвысил» местный, знаменитый в свое время поэт звучной строкой: «На площади Октябрьской Ленин стоит с протянутой рукой!» Убрали Владимира Ильича и не подумали: площадь-то осталась Октябрьской! Что ж без вождя-то! На постаменте «Сеятеля» начертано: «Переселенцам на Алтай». «Надо бы, думает Пологин, переселенцам с Алтая. Самое время. И обелиск».
Затем жилой дом, а следом новый театр, расположившийся в здании Дома культуры меланжевого комбината. Комбинат не в полную мощность, но работает, гонит ткань, из которой нынче шьют одежду для военных, рыбаков, садоводов и вохровцев. Но вот Дома культуры у меланжевого не стало, как не стало у котельного, у шинного и других заводов, которых, собственно, тоже уже почти нет. Или совсем нет. Впрочем, наличествуют другие примеры: завод исчез а Дом культуры остался Театр на площади Октября появился благодаря стараниям известного столичного актера родом с Алтая. Молодец земляк! Дальше дом, где первый этаж служит запасником для экспонатов художественного музея. Когда-то, сразу после сдачи дома, здесь было кафе-мороженое «Снежинка», первое такое заведение в городе, что давало горожанам понять: мы приближаемся к Европе! Студенты, старшеклассники ходили сюда за мороженым в разноцветных шариках, бывали здесь и солидные люди. Пологину запомнились поэты, которые вечерами громко для всех! читали стихи, а над ними всегда посмеивался дядя Боря, бывший актер столичного Таировского театра, эвакуированного сюда в войну. Театр уехал, дядя Боря остался и был большим человеком в маленьком провинциальном театре маленького провинциального города И кому ж это помешало кафе-мороженое, стоящее в стороне от борьбы с алкоголем, от кризисов перепроизводства и производства, любимое всеми и доступное всем?
Замыкает круг символ и гордость города гастроном под шпилем. Именно здесь, в этом гастрономе, Пологины покупали для стола все: от крупы и консервов до печенюшек и водки к празднику. А младшие жители двора бегали сюда пить тот самый, ярко-красный, неповторимого вкуса томатный сок. Сейчас здесь несколько магазинчиков предметов интерьера, модный дамский салон, лавка антикварных товаров, салон осветительных приборов. Дом небывалой красоты, первый в ряду тех, благодаря которым город сравнивают по архитектуре с Питером. Честно сказать, не без оснований. На углу со стороны площади памятная табличка, сообщающая, что «здание построено по проекту архитектора Додица Ф. К.». Все знают, что имя архитектора, создавшего проект гастронома под шпилем, Яков Николаевич Додица, но ошибку исправлять не торопятся тоже своего рода антиквариат.