Она почувствовала, как ее схватили за плечо. Вне себя от ужаса она завопила. Инстинкт приказывал ей не останавливаться, но изодранные в кровь ноги подкашивались, а у туфель был такой вид, словно она всю ночь бегала по грязи.
Что вам угодно? Оставьте меня в покое! закричала Маддалена, вырываясь из рук незнакомца. Тот сразу же ее отпустил. Она окинула его быстрым взглядом. Приличный с виду, в плаще и цилиндре, который он тотчас же снял, убрав руку с ее плеча. Она повнимательнее вгляделась в его лицо: светлые глаза, оттенок в темноте было не разобрать. Темная ухоженная борода и манеры джентльмена. Несмотря на вполне презентабельный вид незнакомца, Маддалена все еще дрожала от страха. Говорят, убийцы тоже одеваются, как джентльмены.
Не бойтесь! Я не причиню вам вреда, отчетливо проговорил он по слогам. Маддалена удивилась, прежде никто не проявлял к ней подобной предупредительности. Английская речь зачастую казалась ей невнятным бормотанием. Этот человек знал, что она иностранка?
Я художник, синьорина! пояснил он, прочитав ее мысли. Вот уже несколько дней я за вами охочусь, но вы все время ускользаете. На прошлой неделе я видел, как вы позировали
Что вам от меня нужно? резко перебила она. Хоть стоящий перед ней человек не походил на преступника, сердце у Маддалены все еще бешено колотилось и она оставалась начеку.
Прощу прощения за то, что напугал вас Я не хотел. Я хочу, чтобы вы позировали для моей картины.
Что?! удивилась Маддалена, широко распахнув глаза. Почему этот человек выразил свою просьбу в такой странной манере? Зачем было гнаться за ней через весь Лондон? Либо он ненормальный, либо это плохая шутка. Одно из двух.
Я работаю над картиной «Dolce far niente»[6], произнес он на ломаном итальянском.
Маддалена невольно улыбнулась.
Вы как нельзя лучше подходите для моего полотна. Соглашайтесь, прошу вас, взмолился он.
Вы гнались за мной через весь Лондон, чтобы предложить работу натурщицы? Это не могло подождать до утра? Теперь в ее голосе звучал не страх, а любопытство.
Я не мог так рисковать, ведь мы могли больше не встретиться в академии, ответил он.
Когда вы хотите, чтобы я приступила к работе?
Завтра.
Днем я занята в академии.
Приходите утром, потом я провожу вас в академию.
К вам домой я не пойду.
Это студия возразил он.
Об этом не может быть и речи, решительно ответила Маддалена.
Так и быть, встречаемся в академии, я попрошу у директора свободную аудиторию, согласился он.
Договорились.
Губы художника расплылись в улыбке, осветившей его лицо. Только сейчас Маддалена заметила, насколько он хорош собой. Темнота и мелкий, непрекращающийся дождь скрыли заливший ее щеки румянец.
Тогда до завтра, попрощался он.
До завтра, пробормотала Маддалена, заспешив прочь. Пройдя несколько метров, она вдруг вспомнила, что не спросила имени художника. Обернувшись, увидела, что тот стоит под дождем, не сводя с нее глаз. Тогда она вернулась.
Джон Уильям Годвард, представился он, опередив ее вопрос.
А я Маддалена Сплендори, почти шепотом ответила она.
Я знаю.
4
Рим, 10 сентября 1933 года
Кафе «Араньо»
Маддалена с дочерью прибыли на встречу с небольшим опозданием. Город напоминал муравейник. Осень только начиналась, а римские улицы кишели людьми, вернувшимися из загородных имений или с морского побережья. Оживилась и торговля. Адель Фенди с двухлетней дочерью и младенцем на руках сидела за одним из столиков. Увидев подругу, она заулыбалась и помахала рукой в знак приветствия. Адель выглядела сногсшибательно. Платье нежно-голубого цвета с ниткой черного жемчуга, шляпка в тон и ажурные перчатки делали ее похожей на героиню изысканного английского романа.
Подруги договорились встретиться на нижнем этаже палаццо Мариньоли, в котором находилось кафе «Араньо», в двух шагах от здания парламента. Впервые Маддалену сюда привел Федерико. Это кафе, излюбленное место римской интеллигенции, в конце девятнадцатого века основал выходец из Пьемонта Джакомо Араньо. Французский писатель Эмиль Золя, окрестивший его «сердцем Рима», попал в точку: любимое место сборищ лучших умов города было заодно и местом их скандальных стычек. Именно здесь в 1926 году Массимо Бонтемпелли влепил пощечину Джузеппе Унгаретти. Ссора закончилась дуэлью на шпагах в особняке Пиранделло на виа Номентана. Не раз, приходя сюда с Федерико выпить кофе, они встречали Филиппо Томазо Маринетти и Луиджи Пиранделло собственной персоной. С тех пор как в прошлом году кафе полностью обновили, Маддалене еще не доводилось здесь бывать. Поэтому для встречи с подругой она остановила свой выбор на этом заведении.
Добрый день, Маддалена! Сколько времени мы с тобой не виделись! Как замечательно, что и Клелия с тобой, начала Адель. К их столику подошел официант в ливрее, и Маддалена заказала для всех чай.
Здравствуй, Адель! Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть. Как зовут эту милую крошку? спросила Маддалена с улыбкой.
Это Анна, ей уже целых семь месяцев! ответила Адель. Вторая девочка, сидевшая рядом, не сводила глаз с Клелии.
Паола, так смотреть неприлично. Ну-ка, поздоровайся с синьорой Белладонной и ее дочерью.
Девочка перевела взгляд на мать, а затем отрицательно замотала головой.
Здравствуй, Паола, поздоровалась с ней Маддалена, поощрительно улыбаясь. Клелия в этом возрасте вела себя точно так же с приятелями Джона. На мгновение время остановилось, и Маддалена мысленно перенеслась в Лондон, в Королевскую академию. Она замерла, затаив дыхание, чтобы волна воспоминаний не накрыла ее с головой. Ей удавалось не думать об этом месяцами, может, даже годами. Но порой фигура Джона необъяснимым образом возникала перед ней из тумана прошлого.
Хочу поблагодарить тебя за приглашение, сказала Адель. После рождения Анны это первое воскресенье, когда мне удалось куда-то выбраться.
Должна тебе сказать, что для нас это лето тоже выдалось сумбурным. Мы с Клелией сегодня впервые вышли в город. Знаешь, сумочка, которую я купила у тебя перед отъездом в Неаполь, просто чудо!
Та кожаная, с медной застежкой?
В «Гамбринусе» все женщины только на нее и смотрели!
Вот для кого мы стараемся хорошо одеваться для других женщин! довольно рассмеялась Адель.
Подошедший официант прервал их беседу. Пока он разливал чай, за столиком повисло молчание.
И как прошла поездка в Неаполь? спросила Адель, как только официант отошел.
Должна сказать, что неплохо. Я развлекалась тем, что наблюдала за окружающими. Пока Федерико заседал с коллегами по партии, я проводила время с их женами. У каждой было по собачке на поводке. И я имею в виду не только животных. В общем, было забавно за всем этим наблюдать.
Как я тебя понимаю! Я тоже насмотрелась всякого в магазине, проговорила Адель, попивая чай. Муж, чтобы не общаться с клиентами, уже много лет занимается исключительно управлением. Представляешь, служащие за глаза зовут его командором.
Изучающий взгляд Маддалены задержался на Адели, которая нравилась ей все больше и больше. Несмотря на нежные черты лица, в ней проглядывало что-то властное, почти мужское. Свою невероятную силу воли Адель демонстрировала на деле: всегда лично занималась и поставщиками, и покупателями, и подбором материалов. Увлеченная своим делом, казалось, она совершенно не замечает своего успеха.
Маддалена нередко заставала Адель уставшей и по горло в делах, но еще ни разу с этих тонких губ не слетело ни единой жалобы. Твердость была у нее в крови. Маддалена не только сама делала покупки в магазине на виа Пьяве, но и приводила с собой подруг. В то воскресенье они впервые встретились не в галантерее. Теперь им не нужно было изобретать предлоги для встреч.
Я так давно не видела твоего мужа.
Да! Застать Эдоардо в магазине сейчас непросто, пошутила Адель.
Верно! подхватила Маддалена. Мне кажется, мы с ним виделись от силы раза два, да и то мельком.
Не хотите пройтись на виа дель Плебишито? предложила Адель, когда чашки с чаем опустели. Сегодня воскресенье, мой первый магазин закрыт, но мне так не терпится вам его показать ведь с него-то все и начиналось.
Как можно отказаться от такого предложения? Мы с удовольствием пойдем. Верно, дорогая?
Конечно же, мама, ответила Клелия без особого энтузиазма.
Галантерея. Зонтики. Мех.
Вывеска с фамилией Фенди красовалась рядом с «дорожными принадлежностями» и «подарочными изделиями». Адель с довольной улыбкой отметила, с каким восхищением Маддалена и Клелия рассматривают ее работы в витрине. Всякий раз, замечая восторженные взгляды клиенток, Адель ощущала, как ее переполняют гордость и чувство глубокого удовлетворения.
Адель прошла в мире моды нелегкий путь. Помимо экономических трудностей 1929 года против нее ополчилась вся семья, не желавшая, чтобы молодая девушка связывалась с торговлей. Брак с Эдоардо усложнил ее и без того непростые отношения с родственниками. Однако благодаря своему железному характеру она уверенно шла к намеченной цели. Каждый раз, когда она читала свое имя на вывеске, трудности улетучивались, а переполнявшая ее гордость заставляла идти вперед.