Сатус! не выдержав давления, воскликнула я, подхватываясь на локтях и отталкивая демона назад, а дальше уже чуть спокойнее: Что ты сделал с ними?
Подчинившись, и сделав шаг назад, прекратив нависать надо мной, он развел руки в стороны, словно стремясь всем своим видом продемонстрировать собственную безобидность, что у него плохо получилось, так как априори невозможно выглядеть безобидно с такими повадками и таким взглядом, как у него.
Когда он отошел, я смогла вздохнуть чуть свободнее, но расслабляться было еще очень рано. И очень опасно. Я ощущала эту опасность буквально на вкус.
С котом твоим одноглазым ничего, хмыкнул Сатус, вновь вольготно усаживаясь на кровати соседки и закидывая одну длинную ногу на другую с видом человека, который умеет заключать выгодные для себя сделки.
Чертов дьявол!
Я же не идиот, чтобы разлучать колдунью, пусть и начинающую, с её магическим помощником, продолжил повествовать Сатус, разглядывая моё лицо. И кажется, то, что он на нем видел ему нравилось. А видеть он там мог только одно страх.
Оно мне надо, лечить тебя потом?
Я ничего не поняла из того, что он сказал, но отступать не собиралась.
Слушай, чего ты хочешь, а? Давай, не стесняйся, говори! Озвучь прямо сейчас все свои мерзкие пожелания!
Сатус прищурился, выгнув бровь.
Не такие уж они и мерзкие, заявил он с сальной ухмылочкой. Не знаю, что ты там себе нафантазировала, но ты меня не интересуешь. Меня вообще не интересуют особы твоего типа.
Моего типа? заморгала я от растерянности. В каком это смысле?
Ну, знаешь, неопределенно взмахнул он рукой в воздухе, словно выискивая в этом самом воздухе нужные слова. Плебейки. Простушки.
Мои глаза непроизвольно округлились, выпучившись, как у лягушки.
Я, конечно, согласен с утверждением, что третий сорт не брак, но связываться с такими всё равно, что начинать отношения с домашней скотиной.
И тут до меня дошло. Да так, словно в меня швырнули иссохшими в прошлом столетии экскрементами мамонта, то есть, и извазюкали в грязи, и сбили с ног одновременно.
И дальше я уже действовала не думая.
Глава 4
Я рванула вперед с намерением вцепиться высокомерному поганцу прямо в лицо. И была уже в паре сантиметров от цели, когда внезапная подсечка сбила с ног, и я отвратительным кулем рухнула на кровать Мики. И ладно, если бы сама рухнула, а так, сверху на меня еще и навалился демон. Но я дочь своего отца, который учил меня никогда не сдаваться, а потому даже в таком положении я продолжала пытаться выцарапать Сатусу глаза.
Правда, пыталась недолго
Схватив за запястья, он вздернул мои руки вверх, зафиксировав за головой, а для верности еще и уперся локтями в мои предплечья. Я ощутила себя скованной по рукам и ногам, кажется, даже веревки не смогли бы обездвижить эффективнее.
Но я продолжала бороться. Я брыкалась, ругалась, пыталась ударить его, метя в мужское достоинство, вытягивала шею, надеясь дотянуться зубами до его носа и все это ровно до тех пор, пока сквозь собственное громкое дыхание и сдавленную ругань я не услышала смех.
Сатус смеялся и смеялся он надо мной.
В один момент прекратив все сопротивление, я замерла, тяжело сглотнула и подняла голову, желая увидеть лицо демона, которое самым неожиданным образом оказалось прямо передо мной. Очень близко.
Слишком близко.
Его глаза напротив моих глаз, его губы рядом с моими губами, его дыхание на моей коже
Удивительно, прошептал он, склонившись к моей щеке.
Я напряглась еще сильнее, буквально сжавшись всем телом и стиснув пальцы.
Что удивительного? голос звучал сипло, сдавленно, в том числе, и изза того, что в горле все пересохло.
Даже осознавая всю безвыходность положения, ты продолжаешь бороться. Бороться до самого конца. И вот, что мне интересно: ты не умеешь сдаваться или боишься сдаваться? Чего в тебе больше нежелания проиграть или страха подчиниться?
Я дернулась, вновь бесполезно пытаясь отодвинуться от демона, который, склонившись над моей шеей, шумно вдохнул, втягивая в себя воздух и словно наслаждаясь этим процессом.
Ты приятно пахнешь, прошептал Сатус и было в этом чтото такое, от чего болезненно дернулись внутренности. Хочешь знать, чем?
А чем обычно пахнут плебейки и пастушки? ощетинилась я, припомнив слова, которые и привели меня в такое положение, лежачее и неподвижное.
А чем обычно пахнут плебейки и пастушки? ощетинилась я, припомнив слова, которые и привели меня в такое положение, лежачее и неподвижное.
Не знаю, я их не нюхал, на полном серьезе заявил демон, все еще находясь в опасной близости к одной из самых уязвимых частей моего тела.
Навозом! уверенно и громко объявила я, чем, похоже, ввергла демона в состояние, близкое к шоковому, потому что он перестал изучать мою шею, а выпрямился на локтях и с удивлением уставился в мои глаза. А еще брюквой! Вот, чем они пахнут! А значит, и я так пахну!
Что такое брюква? сдавленно выдавил из себя Сатус, чье лицо выглядело так, словно он готов был вотвот разразиться громким смехом.
Понятия не имею, мотнула я головой. Но слово очень подходит для плебейки.
Иногда, протянул Сатус, рассматривая меня так внимательно, как исследователь рассматривает забавную, случайно угодившую в его ловушку, неведомую зверушку, я думаю, ты забавная или глупая?
У меня полный комплект, отбила я и вновь заворочалась под ним. Может быть, ты уже уберешь от меня свои щупальца? Мне противно!
А вот последние слова явно были сказаны зря.
Потому что лицо демона тут же стало жестче, губы стиснулись, резче проступили скулы, глаза сузились до двух презрительных щелочек, а пальцы стиснулись вокруг моих запястий с такой силой, что я услышала угрожающий хруст собственных костей.
Стон вырвался раньше, чем я успела его подавить.
Слушай, девочка, либо ты будешь следить за своим языком, либо я сделаю так, что твой голос больше никто и никогда не услышит.
В ответ я расхохоталась. Громко, издевательски, сквозь слезы и боль.
Серьезно? Хочешь меня убить? Убивай! Мне все равно уже нечего терять, потому что я все потеряла, когда меня закинуло в этот ваш волшебнообкуренный мир с некромантами, ведьмами, демонами, говорящими котами и живущими своей собственной жизнью лестницами! У меня ничего не осталось, а тому, у кого ничего нет и терять нечего, а значит уже не страшно. Хочешь убить убивай!
И две слезинки скользнули вниз по щекам.
Сатус меня выслушал. Выслушал очень внимательно, словно запоминая каждое слово. Более того, пока я говорила, а вернее, орала ему это все в лицо, он пристально всматривался в мои глаза, как будто искал там чтото. И более того находил.
Выпустив мои запястья, он, не отрывая потемневшего взгляда от моего лица, медленно провел руками вдоль тела, остановился на талии и резко сжал, да так, что я задохнулась от неожиданности и от резкой нехватки воздуха. Демон как будто пытался прощупать мои внутренние органы или переломить пополам.
Этот резкий всплеск эмоций закончился так же быстро, как и начался. Мгновенно отстранившись, он встал на ноги и замер со взглядом, который вызывал только одно желание пойти и удавиться. Я затаилась, не успев до конца подняться с кровати. Притихла, словно кролик перед голодным волком, вдруг возникшем на лесной тропе, поблескивая во тьме ночи янтарными глазами. В которых не было ни любви, ни жалости.
Затевая войну, убедись, что сможешь принять её последствия, ровно, как будто бы беседуя с самим собой, проговорил Сатус.
И тут меня прорвало, то ли страха, то ли от шока.
Да не затевала я с тобой войну! Я вообще не хочу ни с кем воевать!
Разве, я уточнил, что говорю это тебе? спокойно поинтересовался Сатус.
Тогда что ты от меня хочешь? не выдержав, тихо спросила я, не сумев скрыть слезы, которые были никому не нужны ни мне, ни, тем более, ему.
Демон одернул чуть задравшиеся рукава свитера и, развернувшись на пятках, направился к двери. Уже у самого выхода он остановился, глядя строго на дверь, как будто это было единственным, что интересовало его в этот момент, однако же, заговорив, он обращался ко мне, а не к двери:
Знаешь, где расположен кабинет мистера Элиота, первого заместителя леди Элеонор?
Нет, практически одними губами отозвалась я, уже успевшая коекак собрать себя в кучку и даже встать, держась за спинку кровати.
На первом этаже, напротив зала для медитаций. Ты должна пробраться в его кабинет, когда Элиота не будет на месте, и взять оттуда коечто. Один старый волюм из его личной коллекции. Ты сразу его узнаешь старые серые страницы в черном кожаном переплете, с золотыми уголками и металлическими накладками.
Ты хочешь, чтобы я вломилась в кабинет преподавателя?! меня аж пошатнуло.