Работать неожиданно для себя расхотелось. Куда делось рвение, с которым я так усердно печатал статьи? Желание подзаработать улетучилось, как напиток, который я сам не заметил, как весь выпил. И эта метаморфоза произошла со мной за долю секунды. Зачем я только открыл папку с кошмарами? Зачем?
Нужно было что-то менять в жизни. К примеру, заняться каким-нибудь видом спорта. Или на самом деле написать книгу. Что-нибудь сказочное, фэнтезийное, необычное. Не этот сборник ужасов из мира снов, который я мог при желании составить за одну ночь. А нечто неповторимое и подобное сказке о городе Мираж.
За прошедшее время, мысль о создании книги, бумерангом посещала меня уже второй раз. Это радовало. Так как я знал примерно что из себя должна представлять книга. Какой в ней должен был быть герой и сюжет. Не зря я постоянно думал о сказке Джанны. Она имела конец, но не была завершенной. Многие, прочитав её или услышав, стали бы спорить со мной. Но она для меня была не оконченной. Я не мог принять такой конец. Слова королевы пери навсегда запечатлелись в моей памяти. Слова: «Не гонитесь за миражами, сир рыцарь, и не ищите песчинку в пустыне».
Сказка завершилась на печальной ноте. Рыцарь остался ни с чем. Конечно, он не был идеальным героем. Он был алчным, гордым, где-то жестоким, преследовал только ему одному известные цели. Но насколько бы он не был плохим. Он любил Песчинку. Любил всем сердцем и готов был отправиться за ней даже в ад. А что в итоге? Мираж.
Я долго смотрел на тёмный монитор. Думал, включить компьютер или нет? А если включу, начать печатать продолжение сказки или, как обычно, отложить работу над ней на очередное завтра? Пока я размышлял, наступил час ночи и, зевнув пару раз, я встал из-за стола и лёг спать.
Кошмаров ночью не было. Сон прошёл без сновидений. Такое не часто бывало. Но видеть и слышать тьму во сне, считалось нормальным явлением.
На часах было ровно девять утра, когда я проснулся. Вставать не хотелось. Хотелось ещё немного полежать. Может до двенадцати? Но тут со стороны двери послышался грохот и голос, который не принадлежал ни Динаре, ни Рамину и мне пришлось покинуть тёплую постель. Поспешно одевшись и выйдя из комнаты, я застал маму, решившую навести порядок в кухне.
Проснулся! Наконец-то! Даже не повернувшись в мою сторону, сказала мама.
Привет, мама. Улыбнулся я. Что ты здесь делаешь?
Маму звали Айна. Было ей уже за пятьдесят, но выглядела она моложе. Она была светлой, в отличие от нас с Рамином. Красила волосы в незабвенный чёрный цвет, который очень ей шёл. Хотя в молодости волосы у неё были светлыми. Глаза у неё были не сильно раскосые, карие. Черты лица были тонкие и немного резковатые. Переставляя кастрюли и сковородки на газовой плите, она повернулась в мою сторону.
Это квартира записана на моё имя. Не забывай об этом.
Ясно. И когда же мне собирать вещи? Съехидничал я.
Будешь паясничать. Получишь пинок под зад и сию же минуту вылетишь отсюда.
Я опустился на стул:
Что-то случилось?
Да. Она отшвырнула в сторону маленькую сковородку, на которой Динара обычно пекла блины. Твой отец отказывается поддерживать меня. Да и ты, скорее всего, откажешь мне в помощи. Но с Этой Этой пассией твоего брата нужно что-то делать.
Я печально улыбнулся. Дискуссий по поводу Динары у нас уже с матерью были. И не раз и не два. А сколько? Я уже конкретно не помнил. Мне Динара лично нравилась. Плохого в ней я никогда прежде не видел и надеялся никогда не увидеть. Мама же, почему-то её ненавидела. При виде неё она менялась в лице, становилась подозрительной и порой невозможной. Динара надо дать должное её терпению и хладнокровию не поддавалась на провокации. С самого первого дня знакомства, она подвергалась колкостям со стороны мамы, но держалась. Ни разу не пожаловалась ни Рамину, ни мне. Хотя я прекрасно знал, чего добивается мама и как при этом, тяжело приходиться Динаре. Когда нужно, я вступался за неё. Этим, очень нервируя и обижая мать. Но иначе я не мог. И на этот раз тоже. Я должен был отстоять свою точку зрения на счёт будущей супруги своего брата.
Что она опять сделала? Спокойно спросил я.
Она? Мама возмущённо посмотрела на меня. Она живёт с вами. Хозяйничает в квартире, которую вам купили я и ваш неотёсанный отец. Эта Змея
Мам, прошу без оскорблений. Прервал я её. Прекрати называть её Змеёй.
А как её ещё величать? Эту госпожу Как?
Она? Мама возмущённо посмотрела на меня. Она живёт с вами. Хозяйничает в квартире, которую вам купили я и ваш неотёсанный отец. Эта Змея
Мам, прошу без оскорблений. Прервал я её. Прекрати называть её Змеёй.
А как её ещё величать? Эту госпожу Как?
Мам
Она запудрила твоему брату мозги. В прямом и переносном смысле слова, запудрила. Знаю я таких. Знакомятся с ребятами, у которых есть недвижимость, машина. А затем затем выходят замуж, рожают и бросают мужей, требуя алименты и содержание до конца своих дней. Не говоря уже о материальных ценностях, на создание которых не ударили палец о палец. Твой двоюродный брат Тимур платит одной такой особе половину своего заработка. Платит по закону и не видит родных детей. Эта стерва, получая по двести-триста тысяч в месяц, не желает показывать ему и твоим тёте Саре и дяде Аслану, детишек.
Я устало покачал головой.
Что? Возмущённо посмотрела на меня мама. Я что-то не так сказала?
Отчасти она была права. Но с другой стороны. Я прекрасно знал Тимура. Мы были одногодками. Он учился со мной в одном классе. Правда, я, Олег и Азат на пушечный выстрел не подпускали его в свою компанию, и он ошивался с другими ребятами. Лопоухий, тощий, с большой головой и хитрой улыбкой, он мне в некоторой степени был неприятен. Но будучи родственником, я его терпел.
Но то, что говорила мама. Тем более о том, что его бросила жена. Это была его вина. Во-первых, он изменял своей супруге, во-вторых, изначально выбрал себе спутницу жизни, чей характер был не совместим с его тщедушным, как и он сам, характером. Алименты он начал ей платить только пару месяцев назад. Заплатил, скорее всего, пятьдесят тысяч тенге. А его родители вмиг обратили эту несчастную сумму в биллион долларов.
Я целый час переставляла посуду на полках. Нашла свой любимый чайник в дальнем углу навесного шкафа. Подарок тёти Сары! Эта особа слишком многое себе позволяет. Неужели Рамин не видит, кто она? Она ему не подходит. Любая бы пошла за ним. Но нет. Он выбрал какую-то фригидную куропатку из ближайшей кулинарии за углом.
Мам!
Что? Говори! Хочешь заступиться за неё! Давай! Твой отец просил оставить её в покое. А затем уехал в гаражи! Заступник чёртов! Давай! Принимай её сторону!
Мам Я спокойно посмотрел на неё. Лучше бы спросила меня, как поездка в Египет.
Египет? Она села на соседний стул и, поправив серые брюки и блузку, пристально посмотрела на меня. Так вот где ты пропадал последние дни! Безработный! А по курортам разъезжает!
Я не безработный. Откинулся я на спинку стула. Я фрилансер.
Разговор о моём увольнении и продолжительном отпуске тоже не раз подвергался дискуссиям. Мама, споря со мной, особенно давила на слово «Безработный» и
Бездельник! Вот ты кто! А не франлансер. Понапридумывали новомодных словечек. Когда, наконец, за ум возьмёшься? Диплом экономиста на что тебе? Столько учился. И всё ради того, чтобы фрайерлансером быть?
Тяжело вздохнув, я поднялся со стола. Разговор с матерью не состоялся. Явно она с утра не с той ноги встала. Обычно, появляясь раз в неделю, побурчав и погремев посудой, она успокаивалась. Но тут её нельзя было остановить.
Ты куда это собрался?
К себе, в комнату. Буду работать. Ответил я.
Работать?
Да.
А чай? Я пирожные привезла.
Я посмотрел на мать. Да что с ней было не так?
Пирожные
На круглом, застеленном клеенкой столе стояла небольшая коробочка, а внутри неё, шоколадные пирожные. Правда, не такие, какие ели мы с Джанной на крыше старого здания в Каире. Но всё же?
В глазах матери читалась тоска и, возможно, мне показалось. Раскаяние? Утро точно было не лучшим временем суток для её вспыльчивого характера. Постоянно одно и то же. Ей было не с кем поговорить или не на ком сорваться. Для её нападков я был слишком толстокож. Развил иммунитет ещё с далёкого детства.
Хорошо. Опустился я обратно на стул. Пирожные, так пирожные.
Спустя несколько минут, мы в полном безмолвии пили чай. Мама разлила чай по чашкам и выложила пирожные на тарелку. Неловкую тишину нарушали лишь шум с улицы и тихие удары нержавеющей стали чайных ложек о фарфор. Положив две ложки сахара, я отложил столовый прибор в сторону.
Ну? И как поездка в Египет? Спросила мама.
Неплохо. Буркнул я в чашку, делая обжигающий глоток самого популярного напитка на планете.