«Но почему вы это терпели? спросил я. Вы же не обязаны держать постояльцев, которые вам не нравятся».
Этот резонный вопрос заставил миссис Шарпантье покраснеть.
«Жалею, что не указала ему на дверь сразу в день приезда, вздохнула она. Но искушение было слишком сильно. Они платили за каждого по фунту в день четырнадцать фунтов в неделю, а ведь сейчас совсем не сезон. Я вдова, устройство моего мальчика в военный флот стоило немалых денег. Я не решилась отказаться от платы. Меня одолела жадность. Но на последней выходке мое терпение кончилось, и я предупредила Дреббера, что он должен уехать. Поэтому он и покинул мой пансион».
«А дальше?»
«Когда он отъехал, я вздохнула с облегчением. Мой сын сейчас в увольнении, но я ему ничего не рассказывала: он человек горячий и без памяти любит сестру. Когда за постояльцами закрылась дверь, у меня с души упал камень. Увы, не прошло и часа, как зазвонил колокольчик; это вернулся мистер Дреббер. Он был взвинчен и к тому же сильно пьян. Вломившись в комнату, где сидели мы с дочерью, он забормотал что-то неубедительное насчет опоздания на поезд. Потом, не стесняясь моим присутствием, предложил Элис с ним бежать. Ты совершеннолетняя, сказал он, и по закону никто не вправе тебя удерживать. Денег у меня как грязи. Не слушай старую курицу, собирайся. Заживешь как принцесса. Бедная Элис так перепугалась, что отпрыгнула в сторону, но он поймал ее за запястье и потащил к двери. Я вскрикнула, и тут в комнату вошел мой сын Артур. Что случилось дальше, я не знаю. Слышала ругань и шум потасовки. Я не решалась поднять голову, так было страшно. Когда я наконец открыла глаза, Артур стоял в дверях с тростью в руке и смеялся. Думаю, этот малый нас больше не побеспокоит, сказал он. Пойду-ка прослежу, что он будет делать дальше. С этими словами Артур взял шляпу и вышел на улицу. А на следующее утро до нас дошла весть о загадочной гибели мистера Дреббера».
Делая это признание, миссис Шарпантье то и дело вздыхала и смолкала. Временами ее речь звучала так тихо, что я с трудом ее разбирал. Однако я не забывал делать стенографические записи, так что возможность ошибки исключена.
Увлекательная повесть. Шерлок Холмс зевнул. Что было дальше?
Когда миссис Шарпантье умолкла, продолжал детектив, я понял, что все дело зависит от одного-единственного обстоятельства. Уставив на нее строгий взгляд (как я убедился, на женщин это всегда действует), я спросил, в котором часу вернулся ее сын.
«Не знаю», ответила она.
«Как не знаете?»
«Не знаю. У него свой ключ, он сам открыл дверь».
«Когда вы уже были в постели?»
«Да».
«А когда вы легли?»
«Около одиннадцати».
«Получается, ваш сын отсутствовал не меньше двух часов?»
«Да».
«Может, все четыре или пять?»
«Может».
«Чем он занимался все это время?»
«Не знаю», отвечала миссис Шарпантье, смертельно побледнев.
После этого, конечно, раздумывать не приходилось. Я выяснил, где находится лейтенант Шарпантье, и, прихватив с собой двоих полицейских, взял его под стражу. Когда я тронул его за плечо и предупредил, чтобы он не сопротивлялся, он преспокойно ответил: «Наверно, вы подозреваете, что я виновен в смерти этого мерзавца Дреббера». Мы ему об этом не говорили, так что его заявление выглядит очень подозрительно.
Очень, кивнул Холмс.
При нем была та же тяжелая трость, с которой, по словам его матери, он пустился вслед за Дреббером. Дубовая, здоровенная.
И какова ваша гипотеза?
Гипотеза такая: он преследует Дреббера до Брикстон-роуд. Там происходит новая драка, в ходе которой Дреббер получает удар тростью, скажем, в надчревье смертельный, но не оставивший отметины. В ненастную погоду на улице было пусто, и Шарпантье затащил тело жертвы в пустой дом. Что до свечи, лужи крови, надписи на стене и кольца все это уловки, чтобы сбить с толку полицию.
Отличная работа! ободрил инспектора Холмс. Ей-богу, Грегсон, вы растете на глазах. Из вас еще может что-нибудь выйти.
Льщу себя надеждой, что справился довольно удачно, с гордостью ответил сыщик. Молодой человек добровольно показал, что шел за Дреббером, пока тот его не заметил и не взял кэб. На обратном пути Шарпантье встретил старого сослуживца и долгое время с ним прохаживался. На вопрос, где живет этот сослуживец, не дал удовлетворительного ответа. По-моему, концы с концами прекрасно сходятся. Меня разбирает смех, когда думаю, как Лестрейд пустился по ложному следу. Боюсь, не сладится у него. Э, да вот и он собственной персоной!
Отличная работа! ободрил инспектора Холмс. Ей-богу, Грегсон, вы растете на глазах. Из вас еще может что-нибудь выйти.
Льщу себя надеждой, что справился довольно удачно, с гордостью ответил сыщик. Молодой человек добровольно показал, что шел за Дреббером, пока тот его не заметил и не взял кэб. На обратном пути Шарпантье встретил старого сослуживца и долгое время с ним прохаживался. На вопрос, где живет этот сослуживец, не дал удовлетворительного ответа. По-моему, концы с концами прекрасно сходятся. Меня разбирает смех, когда думаю, как Лестрейд пустился по ложному следу. Боюсь, не сладится у него. Э, да вот и он собственной персоной!
Это действительно был Лестрейд. Пока мы беседовали, он поднялся по лестнице и теперь возник на пороге. Обычно бойкого и щеголеватого инспектора было не узнать. Глаза тревожно бегают, одежда несвежая, в беспорядке. Очевидно, он явился, чтобы проконсультироваться у Шерлока Холмса, но при виде сослуживца смутился и расстроился. Стоя посреди комнаты, он мял в руках шляпу и не решался заговорить.
Какой необычный случай, произнес он наконец, просто непостижимый.
Вы так думаете, мистер Лестрейд? торжествующе воскликнул Грегсон. Я предвидел, что вы придете к такому заключению. Удалось вам найти секретаря мистера Джозефа Стэнджерсона?
Секретарь, мистер Джозеф Стэнджерсон, возгласил Лестрейд, убит этим утром, около шести, в частной гостинице «Халлидейз».
Глава VII
Свет во тьме
Известие, принесенное Лестрейдом, поразило нас всех как громом. Грегсон вскочил с кресла, опрокинув виски. Я молча уставился на Шерлока Холмса, который плотно сжал губы и нахмурил брови.
И Стэнджерсон! пробормотал он. Сюжет вырисовывается.
Куда уж сложнее, проворчал Лестрейд, садясь в кресло. Похоже, я попал на военный совет.
А вы вы уверены, что тут нет ошибки? выдавил из себя Грегсон.
Я только что был в его номере, отозвался Лестрейд. Я первый обнаружил тело.
Мы как раз выслушивали соображения Грегсона, проговорил Холмс. А теперь, если вы не против, хотели бы узнать, что вы видели и что делали?
Я не против. Лестрейд устроился поудобнее. Признаюсь откровенно: я думал, Стэнджерсон замешан в убийстве Дреббера. Потом оказалось, что я был совершенно не прав. Но тогда, вбив себе в голову эту мысль, я пустился по следу секретаря. Вечером третьего числа, примерно в половине девятого, их обоих видели на вокзале Юстон. В два часа ночи Дреббера обнаружили на Брикстон-роуд. Мне нужно было выяснить, чем занимался Стэнджерсон между половиной девятого и временем преступления и что с ним случилось потом. Я отправил в Ливерпуль телеграмму с его описанием и предупредил тамошнюю полицию, чтобы следили за американскими судами. Потом стал обходить все гостиницы и меблированные комнаты вблизи Юстона. Видите ли, я считал, что, если Дреббер и его компаньон почему-то расстались, Стэнджерсону проще всего было приютиться на ночь где-нибудь поблизости, чтобы утром явиться на вокзал.
Скорее всего, они заранее договорились о месте встречи, заметил Холмс.
Так оно и оказалось. Весь вчерашний вечер я наводил справки, и совершенно безуспешно. С утра пораньше я это продолжил, и к восьми очередь дошла до частной гостиницы «Халлидейз» на Литтл-Джордж-стрит. Мне сразу подтвердили, что мистер Стэнджерсон у них остановился.
«Наверно, вы тот самый джентльмен, которого он ожидает? сказали мне. Он ждет вас уже два дня».
«Где он?» спросил я.
«Наверху, спит. Велел разбудить его в девять».
«Пойду за ним наверх», сказал я.
Я рассчитывал, что при моем внезапном появлении Стэнджерсон с перепугу что-нибудь сболтнет. Коридорный взялся проводить меня в номер; располагается он на третьем этаже, в конце коротенького коридора. Указав мне нужную дверь, коридорный повернул было назад к лестнице, но тут я увидел такое, что, несмотря на двадцатилетний опыт службы, почувствовал себя дурно. Из-под двери змеился красный ручеек крови и растекался лужей у противоположного плинтуса. Я вскрикнул, коридорный обернулся. При виде крови он едва не потерял сознание. Дверь была заперта изнутри, но мы, наддав плечами, вышибли ее. Окно стояло открытым, и рядом с ним лежал, свернувшись калачиком, человек в ночной рубашке. Он был мертвехонек, причем смерть наступила не только что: труп успел остыть и окоченеть. Когда мы его перевернули, коридорный сразу узнал джентльмена, который под именем Джозефа Стэнджерсона снял этот номер. Причиной смерти стала глубокая рана в левом боку, наверняка достигшая сердца. А теперь самое странное: что, как вы думаете, обнаружилось на стене над убитым?