Тем не менее, из всего этого проистекает вполне закономерная задача, а именно; установить, чем именно, каким видом деятельности занимались варяги?
В таком противопоставлении есть один существенный положительный момент; вывод о том, что варяги это социальная группа, наносит ощутимый удар по версии о варягах как об этнической или родовой группе.
Часть II. На что исследователи внимания не обращают
После ознакомления читателя с тем как обстоят дела у исследователей, занимающихся темой варягов, варяжской дани и событиями 859-862 годов, и на что они обращают внимание в процессе исследования, полезно будет ознакомить читателя и с тем, на что официальная наука внимание обращать отказывается.
Где же это самое море? Сторонники норманнской теории, в качестве подтверждающего довода о том, что именно жители Скандинавии и взимали с населения Поильменья дань в 859-962 годах, опираются на выдержку из текста летописи, повествующей о том, что «сидят вдоль моря Варяжского. Поэтому же морю сидят Варяги»32. Поскольку прусы действительно проживали на берегах Балтийского моря, то делается вывод о том, что Варяжское море это и есть Балтийское море. Но, если Балтийское море это Варяжское море, а варяги, согласно сообщению летописи, проживали на берегах Варяжского моря, то, получается, что варяги это одни из жителей Прибалтики.
Построение доказательства верное, а вот вывод не совсем. Все дело в том, что если бы дань приходили взимать выходцы с берегов Балтийского моря, то запись в летописи должна была бы иметь более конкретную форму, к примеру, такую: «имели дань Варяги приходя из заморья Варяжского И изгнали Варягов за море Варяжское». Но Варяжское море в данном тексте, летописцем почему-то не упоминается! Причина такого молчания может быть только одна; варяги за данью в Поильменье отправлялись отнюдь не с берегов Балтики. Следовательно, изначальная точка для похода варягов в Поильменье, находилась в совершенно другом месте и не могла находиться на берегах Балтийского моря!
По этой причине вывод исследователей о том, что за данью варяги в Поильменье отправлялись именно с берегов Балтики, не убедителен.
Как видим, мы опять приходим все к тем же самым выводам. Попытки решить вопрос о том, что произошло в Поильменье в 859-862 годах только лишь с опорой на информацию, содержащуюся в письменных источниках, какими являются русские летописи, только при помощи решения вопроса о том, кто такие варяги, не приводят к положительным результатам. Более того, попытка решить вопрос только лишь при помощи информации, содержащейся в письменном источнике, приводит к слишком противоречивым выводам.
К примеру, первая выдержка из текста летописи: «Афетово же колено и это: Варяги, Свеи, Урмане, Готы, Русь»33 позволяет варягов отнести к этническим группам.
Но вторая выдержка из текста все той же самой летописи: «Пошли за море к Варягамъ к Руси, ибо этих зовут Варягов Русь, как это другие зовуться Свеями34, другие же Урманами, Англянами35, иные Готами, так и эти»36 варягов позволяет считать составной частью русов и причислять их уже к социальным группа.
Но тут есть еще и третья выдержка из текста летописи: «В лето 6367 (859 г.). Имели дань Варяги, приходя из заморья на Чюди, и на Словенах, и на Мере, и на Веси, (и на) Кривичах: а Хозары имели на Полянах, и на Северах, и на Вятичах, имели по беле и веверице так от дыма»37.
Информацию, содержащуюся в данной выдержке текста, можно воспринимать именно как указание на то, что варяги это этническая группа. В то же время, как только мы причислим варягов к социальным группам, то весь этот текст летописи можно будет уже воспринимать как указание на то, что варяги это ни какая не этническая, а именно социальная группа.
На что еще не обращают внимание исследователи? А не обращают внимания на то, что в это время жители Скандинавии были заняты более перспективным и более важным, на их взгляд, направлением западным. Даны осваивали восточное побережье Британии, а норвежцы были заняты освоением, как Братании, так и Ирландии с прилегающими к ним островами. Идея променять теплые, благодатные и более пригодное для проживания территории, на суровые северные просторы, скандинавов, что-то, не очень прельщала.
Кроме того, если в русских летописях содержится упоминание о данах и о свеях, то вот упоминания о норвежцах в них нет вообще. Это следует расценивать как отсутствие сведений и знаний о таком народе.
Стоит сказать и пару слов о том, откуда взялось утверждение о том, что варяги это один из скандинавских народов (шведов, норвежцев или данов). Тут злую шутку с историками сыграло сопоставление о том, что раз Балтийское море в те времена в русских летописях названо Варяжским, то на этом самом основании и делался ложный вывод; поскольку варяги названы в качестве тех, кто проживал на его берегах, то варяги это ни кто иной, как скандинавы.
Вот только при этом не учитывается одна деталь; если варяги, к примеру, это Свеи, то почему Балтийское море не названо Свейским, а если даны то Данским?
То есть, ссылка на то, что Балтийское море в те временами названо Варяжским по проживавшим на его берегах варягах, вроде бы, верна, а вот утверждение о том, что варяги это скандинавы, ошибочно.
Среди скандинавов были варяги, но считать варягами исключительно скандинавов, нет ни каких оснований, ибо в таком случае скандинавами пришлось бы считать не только свеев и данов, но и полабских славян, балтов, да и финские племена Балтики.
Заморье. При всей чехарде с неопределенностью понятий, стоит обратить особое внимание еще одну деталь в несоответствии всех этих версий о варягах тому, что написано в летописи, а именно: в «Повести временных лет» события, связанные с 859-862 годами описаны следующим образом: «В лето 6367 (859 г.). Имели дань Варяги, приходя из заморья на Чюди, и на Словенах, и на Мере, и на Веси, (и на) Кривичах: а Хозары имели на Полянах, и на Северах, и на Вятичах, имели по беле и веверице так от дыма»38.
А вот еще одно упоминание заморья в письменном источнике: «Ибо был Рогволод перешел из заморья, имея волость свою Полотск, а Тур Туров, от его же и Туровци прозвались. И пришли отроки Володимира, и поведали ему всю речь Рогнедину, дочери Рогволожьей, князя Полотского»39.
При прочтении данных выдержек из текста летописи, бросается в глаза то, что дань варяги приходили взимать отнюдь не из-за моря, как нас обычно и пытаются убедить различные популяризаторы отечественной истории, а изъ заморья.
Что это меняет? Меняет это, прежде всего то, что приходится не только по-разному смотреть на события, но и на то, откуда варяги отправлялись взимать дань, то есть, на то, где находилось место их изначального базирования.
В том случае, если стоять на позициях того, что варяги приходили за данью из-за моря, то приходится признать, что место их проживания от места взимания дани было отделено водным пространством.
Если же варяги приходили из заморья, то можно допустить, что это самое заморье могло находиться не только за водным пространством (на противоположном берегу моря), но могло находиться и в прибрежных водах на границе Поильменья или же в пограничье территории народов, с которых варягами и взималась дань, то есть перед морем. Все зависело от того, что брать за точку отчета и где искать начальную точку похода варягов за данью. К примеру, таким заморьем мог быть и северный берег как Каспия, так и Черного моря. Могло такое место находиться и на берегу одного из озер: Ильмень-озера, южного берега Ладожского или Онежского озер, восточного берега Чудского и Псковского озер.
Правда, все это возможно только лишь в том случае, если речь идет о территории, которая прилегает к некому водному пространству. А вот если такой ориентир как водное пространство, из зоны поиска убрать, то о чем вообще будет идти речь и как это место искать, вообще становится непонятным.
То есть, дань могли приходить взимать не только из-за какого-то водного пространства, ограниченного со всех сторон сушей (из-за моря), но и с какой-то конкретной части суши, обладающей некими пространственными координатами (столько-то градусов северной широты и столько-то градусов восточной долготы) и не обязательно находившейся за неким водным пространством (за морем). То есть, Заморье это не какая-то абстрактная и неизвестная территория, характеристику которой нам и пытаются вбить в голову, да к тому же еще и находящаяся за водным пространством, а наоборот, хорошо известная летописцу территория. Правда, место нахождения такой территории в летописи, почему-то, не конкретизируется. Где оно, мы пока не знаем.