Андрей чувствовал себя виноватым в том, что случилось тогда, в том лесу. При мысли о том, что он причастен к гибели близкого друга, человека, который спас его когда-то, а она, эта мысль, нестерпимо мучила его, теперь ему хотелось только одного забыться. Бутылка водки стояла на столе, и он то и дело порывался распечатать ее, чтобы наполнить стакан доверху и утолить горе. Но что-то останавливало его от этого шага. Краешком сознания он понимал, что, если сейчас сорвется, то остановиться уже не сможет. Перед его мысленным взором мелькали образы тех, кого он любил. Особенно часто он вспоминал свою жену, с которой познал мимолетное счастье (ее забрала смерть). Странно, но когда она была жива, он едва ли считал те дни счастливыми, но после все стало восприниматься в ином свете!
Мы зачастую склонны идеализировать прошлое, связывая с ним свои представления о счастье, к нему мы все время стремимся, но оно вечно ускользает от нас, растворяется в воздухе словно мираж. Потерянное счастье, которого на самом деле не было. Иллюзия, за которую мы цепляемся, чтобы продолжать жить
В тот день Андрея Ковалева впервые посетила эта мысль. И жизнь ему показалась совсем уж беспросветной и безрадостной. Стало нестерпимо больно, и он не выдержал: отвинтил крышку с бутылки и наполнил стакан до краев
Но когда он уже поднес его к губам, вдруг раздался звонок. Поставив стакан, Ковалев подошел к телефону и в трубке с радостью услышал знакомый слегка картавый голос.
Узнав о возвращении бывшего соратника, Стрелков позвонил ему. Встретившись, боевые товарищи первым делом помянули тех, кто не вернулся Выпили по рюмке не чокаясь.
Жаль парней, сказал Стрелков, прервав повисшее молчание. Впрочем, все мы знали, на что идем, когда давали свое согласие
Нехорошо они поступили с вами, Игорь Иванович, по привычке сказал Ковалев.
Иваныч, усмехнулся Стрелков. Иваныч остался там, в Донецке. А здесь я Впрочем, для тебя я просто Игорь, он помолчал немного и добавил. А что касается этого дела, о котором ты упомянул Видишь ли, Андрей, там, он указал наверх, не любят людей независимых и прямолинейных Таких, как мы с тобой. Да еще эта история с Боингом, будь он не ладен. И ежу понятно, что это была провокация, направленная против России. Кое-кому очень уж выгодно объявить нашу страну «империей зла», сбивающей гражданские самолеты. Хорошо хоть он упал, не долетев до границы
Бывший министр обороны ДНР умолк, погрузившись в тягостные размышления, потом продолжил:
Впрочем, это дела минувших дней. Теперь я человек гражданский. Туда, он указал в сторону, имея в виду Украину, мне путь заказан. Но ведь жизнь-то продолжается! Ты-то чем намерен заняться на гражданке? он взглянул на Ковалева.
Пока не знаю, вздохнул тот и вспомнил. Вообще-то, книгу хотел закончить, начатую еще до всего этого
Что, за мемуары принялся? усмехнулся Стрелков.
Ну, типа того, уклончиво отвечал Ковалев.
Книга это хорошо, задумчиво проговорил Стрелков. Я и сам когда-то пробовал писать. Если что, готов посодействовать с изданием. Впрочем, ресурсы мои сейчас весьма ограничены А как же с возвращением на работу?
Сюда что ли, в компанию Малофеева? скривился от неудовольствия Ковалев. Нет, уж спасибо. Я как-нибудь сам
А я ведь рассчитывал на тебя, Андрей, с сожалением проговорил Стрелков. Мне нужны такие люди, как ты! Я бы сделал тебя своим замом. Заместитель директора службы безопасности. Звучит?
Я благодарен тебе, Игорь, за заботу, но Я как-нибудь сам, вежливо отказался Ковалев.
Ну, смотри, если передумаешь, мое предложение в силе.
В общем, в тот день старые боевые товарищи расстались друзьями, но с тех пор ни разу так и не виделись. Поездка в чужую страну, которую они хотели снова сделать своей, не принесла ни тому, ни другому совсем ничего. Ковалев не нашел ответов на вопросы, которые не давали ему покоя. Вместо этого он снова познал горечь разочарования, к которой примешалась еще и боль от потери друга.
Последующие несколько месяцев Андрей Ковалев практически не выходил из своей квартиры, разве что в магазин за продуктами, работая все время за компьютером над написанием книги. Она, эта книга, теперь занимала все его мысли. Нелегко было вспоминать о том, что случилось в те дни, когда он еще служил в полиции. Но описать те события он полагал своим долгом.
Тем более что после некоторой шумихи, поднятой вокруг той истории, как это часто бывает, воцарился информационный вакуум. Ни в прессе, ни на телевидении более не появлялось сюжетов на данную тему. Власти явно пытались замять это дело, которое имело некоторый политический окрас. В общем, дело серийного убийцы, которое в другое время вызвало бы широкий общественный резонанс, теперь тщательно предавали забвению. И для этого была избрана высокоэффективная тактика замалчивания
Вот этой-то тактике и пытался противопоставить Андрей Ковалев свое усердие на новом для себя поприще писателя. Однако он явно недооценил тот порядок, который сложился в стране за последние двадцать лет.
Тот день, когда он закончил книгу о выдающемся хирурге, превратившемся в безжалостного мясника, был одним из лучших в его жизни. Он был вполне удовлетворен своей работой. А, в дальнейшем, разослав рукопись в несколько столичных издательств, принялся ждать
Прошла неделя, месяц, полтора. Ответа всё не было. И тогда он поехал в Москву, выяснить, в чем же дело.
В самом крупном столичном издательстве ему сообщили, что редакция обеспечена рукописями на два года вперед. Примерно то же самое он услышал и в другом месте. А в третьем сказали, что рукопись им не подходит по жанру.
Извините, тематика не та
Да вы хоть читали книгу? вспылил на прощанье Ковалев. На что не получил ответа. Так и ушел он оттуда ни с чем. А, вернувшись домой, принялся в Интернете искать адреса других издательств, и тогда выяснилась удивительная вещь их просто нет, не существует в природе!
Постепенно пришло понимание того, что несколько столичных издательств подмяли под себя весь книжный рынок в стране. Если в советское время можно было издать только то, что отвечало запросам партии, то теперь вообще ничего не издать. Партийный диктат сменился диктатом рыночных монополистов, которые, как догадался Ковалев, являются лишь частью системы, выстроенной государством
Увы, написать книгу в современной России гораздо проще, чем ее издать!
Правда, еще оставалась возможность использовать связи, которыми он располагал, но ему не хотелось прибегать к помощи извне. Просить, чтобы потом быть должным кому-то, даже если это родной отец, было не в его правилах. А потому, осознав, что он лишь понапрасну потратил свое время, Ковалев задумался над тем, что делать дальше.
Он не мог вернуться в полицию, но работа, связанная с розыском, это то, что у него лучше всего получалось, и тогда он решил открыть собственное детективное агентство.
Некоторое время ушло на подготовку необходимой документации, регистрацию фирмы и получение лицензии. В одном из столичных офисных центров он арендовал небольшое помещение. Дал несколько рекламных объявлений. И все это за счет собственных сбережений!
В первое время дела шли неважно. Клиентов почти не было, а те, кто приходил, ограничивались одной лишь консультацией, за которую много денег не возьмешь. И тогда, размышляя над тем, как же выправить положение, он вспомнил о друзьях по старой службе, которые могли бы ему в этом помочь.
В конце концов, ежедневно люди приносят свои заявления в полицию, будь то о пропаже родных или утрате вещей.
Вскоре Андрей Ковалев договорился со знакомым из дежурной части (разумеется, не бесплатно), что тот будет раздавать его визитки гражданам, приносящим свои заявления. Прошло некоторое время, и эта тактика возымела свое действие. Поток клиентов заметно подрос. И хотя у бывшего опера из убойного отдела в прошлом были более важные дела, чем теперь, Ковалев радовался тому, что у него, наконец, появилось какое-то постоянное занятие.
После серии удачных дел заработало «сарафанное радио». И на протяжении последующих лет новоиспеченный частный детектив без работы практически не сидел. Было время, он даже подумывал о найме помощника, но потом аврал сменялся некоторым затишьем, и эта затея оставалась невостребованной.
Четыре года спустя Андрей Ковалев по-прежнему работал в одиночку.