Щиты! заорал я, разом накидывая на себя все известные мне виды колдовской брони. Поднять Щиты!
Заложникам не пришлось повторять дважды. Прозрачные полусферы, способные остановить пули, появлялись одна за другой. Первыми среагировали офицеры в форме. И прежде, чем я успел выронить бесполезные уже пистолеты, в бой пошел усатый генерал.
Никогда мне еще не приходилось наблюдать в деле Одаренного такого уровня и выглядело это одновременно величественно, красиво и жутковато. Он использовал явно не обычный Ход, а что-то похожее, но из заклятий высших классов. Грузное и немолодое тело буквально расплывалось в воздухе настолько быстро генерал двигался. Метровый Кладенец вращался в его руке, как крылья мельницы, разрубая тела террористов и отсекая сжимавшие винтовки конечности. И первым ударом огненный клинок разнес на части вспыхнувшую сумку с «глушилкой».
Кто-нибудь более опытный в государственных делах вроде того же Багратиона пожалуй, действовал бы осторожнее: бил бы не насмерть, оставил хоть кого-то для допроса, постарался бы сохранить опасный прибор Но то ли вырвалась на волю накопившаяся злоба, то ли сработали намертво вбитые в тело рефлексы пехотинца. Генерал орудовал своей страшной косой какие-то пару секунд и вдруг застыл статуей с медленно истаивающим огнем в руке.
И только потом послышался глухой стук падающих на пол изувеченных тел.
Да твою ж простонал я, перекатываясь на спину.
Ко мне уже бежали со всех сторон. Городовые, женщины, военные, разодетые в роскошные костюмы князья и графы но кровожадный генерал и тут оказался первым.
Живой, голубчик? Встревоженное лицо усатое лицо нависло прямо надо мной. Скажи что-нибудь!
Ничего Я кое-как привстал на локтях. Нормально вроде.
Да ты, никак, подраненный. Генерал осторожно коснулся моего плеча. Зацепили все-таки, гады.
В горячке короткого боя я даже не успел заметить, что в меня тоже попали. Весь левый рукав кителя сверху донизу пропитался кровью. Немного успело натечь и на пол, но кость как будто не задело боли, во всяком случае, почти не чувствовалось.
Вот же ж рассеянно пробормотал я. Паркет испачкал.
Да тьфу на тебя! Генерал смешно шевельнул усами. Паркет Главное, что сам цел. А руку поправить недолго. Давай сюда!
Я не успел даже дернуться: крепкие пальцы крепко обхватили мою многострадальную конечность, и через мгновение плечо вдруг зачесалось так, будто в него впилось целое полчище комаров разом и каждый был размером примерно с теленка. Целитель из его превосходительства оказался так себе, зато энергии в самое обычное плетение он ухнул столько, что еще немного и меня, пожалуй, и вовсе разорвало бы на части.
С-спасибо, кое-как выдавил я.
Потом благодарить будешь, отмахнулся генерал. А сейчас поднимайся. Героям лежать не положено.
Могучие ручищи схватили меня под мышки и подняли с такой легкостью, будто мое тело вовсе ничего не весило. Голова еще немного кружилась но ничего, устоял. Почему-то это сейчас казалось действительно важным не лежать на полу.
Богатырь Воин! И где вас нынче делают? Генерал скосился на мои погоны. Владимирское пехотное?.. Знаю такое! А в Измайловский ко мне не желаешь? Хоть сейчас бы забрал, безо всякого распределения да не положено, без чина-то А скажи пошел бы? Пошел?
Я пробормотал что-то бессвязное. Но и такой ответ его превосходительство, похоже, вполне устраивал.
Ладно, думай пока, воин, до выпуска еще нескоро. Генерал легонько хлопнул меня по здоровому плечу. Такие люди государыне везде и всегда нужны А сейчас ступай. С тобой его сиятельство говорить хочет.
Увидев, что я жив и как будто даже нахожусь в надежных руках, толпа вокруг тут же рассосалась. У каждого, разумеется, отыскалось дело поважнее и только старый князь Юсупов терпеливо дожидался, пока мы с генералом завершим нашу весьма странную беседу.
И, пожалуй, не следовало заставлять его ждать и дальше.
Ваше сиятельство Я шагнул вперед и чуть склонил голову. Прошу извинить меня за этот спектакль.
Скорее, это я должен извиняться перед вами, князь. Юсупов суховато улыбнулся. Вы могли бы стать выдающимся актером Если бы уже не стали выдающимся офицером.
Благодарю, ваше сиятельство, отозвался я. Но, увы, я пока еще не офицер.
Но непременно им будете. Юсупов протянул мне руку. Вас ждет большое будущее, князь.
Но непременно им будете. Юсупов протянул мне руку. Вас ждет большое будущее, князь.
Я крепко стиснул костлявые старческие пальцы. Несмотря на худобу, силы в ладони Юсупова оказалось предостаточно. Неудивительно с подпиткой родового Источника не так уж сложно сохранить если не молодость, то хотя бы здоровье.
Ваш поступок достоин не только признания, но и высшей награды, которую только может пожаловать Ее Императорское Величество. Но, боюсь, все случившееся не покинет этих стен. Подобное просто не может быть предано огласке, никаким образом. Юсупов огляделся по сторонам и, не выпуская моей руки, продолжил: И все же могу пообещать, князь: я не забуду, что вы сегодня сделали для страны, для всего дворянского сословия для моего рода и меня лично.
Я хотел было ответить что-то учтивое, подобающее по правилам этикета но слова застыли в глотке. Все вокруг видели всего лишь беседу двух князей молодого и старого. Но я скорее почувствовал, чем понял: происходит нечто куда более важное и сложное.
Ладонь ощутимо укололо будто ударило током.
Я ваш должник, князь, негромко проговорил Юсупов, наконец отпуская мою руку. И если судьбе угодно однажды мой долг будет уплачен.
Мне оставалось только молча кивнуть: если для этого странного и немного пугающего ритуала и существовали какие-то правильные, нужные слова я их не знал. Изобразив учтивый поклон, Юсупов отступил на шаг, развернулся и удалился куда-то в другой конец зала.
А я Пожалуй, стоило осмотреть рану, связаться с дедом, дождаться Багратиона. В конце концов, отыскать Настасью. Может быть, даже узнать, что с Леной: она как раз спустилась вниз перед тем, как началась стрельба.
Но все это потом.
Я неторопливо рука все еще заметно побаливала направился к выходу в коридор. Тем же самым путем, которым шел вместе с Хриплым каких-то десять минут назад. Кругом туда-сюда сновали люди и в форме, и гражданские, но эта часть зала, похоже, никого особо не интересовала. Только в дверях я столкнулся с невысокой девушкой, которая едва на меня не налетела видимо, оттого, что глаза ей закрывала длинная темная челка.
Прошу прощения, сударыня
Я чуть отодвинулся в сторону, пропуская незнакомку, и вышел в коридор. Голова все еще немного кружилась, а торопиться было некуда и я шагал неспешно, чтобы без надобности не тревожить пробитую пулей руку. Первая дверь, вторая, третья полуоткрытая, с заметной даже в полумраке вмятиной на косяке. Войдя в комнату охраны, я склонился над связанным Хриплым
И, развернувшись, рванулся обратно в коридор. Пробежал десяток шагов, споткнулся, едва не свалившись на ковер, едва не заорал от боли и, выругавшись, просто привалился спиной к стене.
Все равно не успею уже не успел.
И можно даже не спешить рассказать другим, что я увидел в комнате охраны: раскрытую дверь, пустой оружейный шкаф, стол, какие-то бумаги, телефон с оборванным проводом, здоровенную лужу крови на полу.
И Хриплого, аккуратно разрезанного Серпом надвое.
Глава 6
Ну давай, рассказывай.
Дед пригубил чай, поставил чашку обратно на блюдце, чуть отодвинул и откинулся на спинку кресла. В последнее время такие посиделки по утрам стали чем-то обязательным: не сговариваясь, мы не менее раза в неделю собирались у него в кабинете где-то за час-полтора до завтрака. Чаще чтобы обсудить что-то но иногда и просто посидеть, без лишних слов. дед перебирал старые бумаги, а я молча наблюдал, получая какое-то странное удовольствие от самого факта причастности к чему-то немыслимо важному.
Хотя наверняка в такие дни дед наверняка просто разглядывал старые фотокарточки, уносясь воспоминаниями в те времена, когда Александра Горчакова-младшего еще не было и в проекте. Я не мешал кто знает, чего полезного он мог откопать в том, что для человека моего возраста неизбежно превращалось чуть ли не в сказку.
В конце концов, если я что-то и понял за последнюю неделю, так это то, что корни любой дружбы, любого союза даже вынужденного и не самого приятного порой уходят в прошлое куда глубже, чем кажется. А значит, и корни любой вражды следует искать там же.
Ритуал утреннего чаепития, хоть и появился совсем недавно, успел стать для нас обоих чем-то действительно важным. Ни по телефону, ни за ужином, ни позже, когда я заглядывал в Елизаветино чуть ли не проездом, мы так толком и не говорили о том дне, когда террористы захватили дворец Юсупова, хоть и прошла уже почти неделя.