Ну почему она не такая, как все? Ведь большинство девочек видят в замужестве свою основную миссию. С гордостью хвастаются подружкам, что уже просватаны. Все девичьи разговоры крутятся вокруг этой темы. У кого не состоялся ранний брак, готовы стать второй женой какого угодно мужчины. А там уж разберётся, что к чему, заведёт любовника, в конце концов, но, конечно, тихо-тихо, чтоб никто не догадался, чтоб и тень подозрения не коснулась её просторного покрывала. Не доверяла Светлана этим тихоням, таким покорным с виду. А тех, кто оставлял для общения с миром одни глаза, боялась. Сама она никогда не пряталась за одеждами, любила все яркое, слыла модницей, была эталоном для многих женщин в её окружении. Ох и удивила она своих одногруппников, когда однажды во время студенческой практики на вопрос зоотехника: «Кто-нибудь может подоить корову?» выкрикнула: «Я!» И, усевшись на замусоленный табурет в туфлях с десятисантиметровыми шпильками, уверенно заработала своими
пальцами с ярким маникюром. Шокированные ребята аплодировали, стоя кругом за её спиной.
Видно, слишком высокую планку задала она мужчине, который должен быть с нею рядом. И есть ли вообще на свете такие мужчины, как её отец и её старший брат Арсланбек, которых она уважала бесконечно и считала эталонами во всем. Особенно ей был близок брат. Гордый красавец, умница. Всё знал, все умел. Где бы он ни находился, она всегда знала, что он за её спиной, и ничего не боялась. В любой момент прикроет, защитит. Она гордилась братом и старалась соответствовать ему, боялась подвести. Потому и училась в школе хорошо, потому и в институт поступила и везде старалась быть первой. И всё для того, чтобы он, обняв её за плечо, мог с гордостью представлять своим друзьям: «Это моя сестра».
Карьера Светланы стремительно шла вверх. Врачом-хирургом она проработала в стационаре всего два года, а дальше с лёгкостью начала шагать по ступеням карьерной лестницы, пока наконец не заняла один из высоких постов в области медицины в республике. Среди её близких друзей было много известных людей: высокопоставленных чиновников, бизнесменов, даже политиков. Муж по-прежнему работал терапевтом в местной поликлинике. «Конечно, тебя все любят, говорил он с завистью и с лёгкой обидой, ты всем улыбаешься». Да, её любили. Потому что она любила людей и никогда не делила их на высших и низших. Для нее существовали только две категории порядочные и нет. С одинаковым уважением относилась она и к министру республики, и к техничке Шахрузат, убирающей её кабинет. Она умела говорить с каждым на его языке и никогда не отказывала в помощи. Если в чём-то не была уверена, молчала и внимательно слушала, и отстаивала своё мнение, только когда была уверена даже не на сто, а на все сто пятьдесят процентов. Ни перед кем не заискивала, а была открыта и естественна. Однажды в беседе с высокопоставленным чиновником у неё вдруг вырвалось: «Да на хрена это нужно?» Собеседник удивился, хоть вида не подал. А дальше в разговоре то ли ей в поддержку, то ли сбросив напряжение, вставил словечко «хренотень». И всё, они уже были на одной волне, им стало легко общаться. Многие считали за честь дружить с ней. Когда выходила замуж её младшая дочь, на свадьбу которой было приглашено семьсот человек (больше банкетный зал не мог вместить), кое-кто, не попав на торжество, обиделся. Были ли в окружении Светланы достойные мужчины, заслуживающие её внимания? Да, были. И даже не один. Но она никогда бы не позволила себе протянуть руку к чужому счастью.
Светлане и её семье пришлось пережить страшную драму. Арсланбек исчез. Его просто не стало. Однажды он не появился ни дома, ни на работе. Лишь через два дня нашли в поле его джип с распахнутой дверцей. В эти страшные девяностые годы подобное не было редкостью людей похищали. Родные сходили с ума. Был объявлен розыск. Фотография улыбающегося Арсланбека каждый день появлялась в новостях на телевидении, просили хоть какой-нибудь информации. Ответом было молчание. И вот через месяц, дождавшись, когда друзья и родные, измученные ожиданием, будут готовы на любые условия, была передана кассета с записью истязаний. Несчастного Арсланбека избивали, выкручивали ему суставы и всячески унижали. Они требовали выкуп миллион долларов, в противном случае убьют. У этих нелюдей ещё осталась капля чего-то человеческого кассету они отправили не родителям, а друзьям Арслана и стали ждать. Больше его не били, а бросили в подвал обычного дома, где проживала семья. Свет не проникал сюда, под потолком висела лампочка, но голоса слышны были хорошо. Арслан мог понять, что наступила ночь, по тому, что переставал слышаться топоток детских ножек у него над головой и затихали голоса взрослых. Тогда он гасил лампочку и пытался заснуть. Он мог вытянуться на топчане во весь рост, но стоя сделать этого не мог потолок был слишком низким. Один раз в день ему забрасывали воду в кувшине и кусок хлеба. Чтобы увеличить объём пищи, Арслан размачивал хлеб в воде и не жевал, почти выпивал его.
Слава Аллаху, его не лишили книг, это помогло ему остаться человеком, не сойти с ума. Понемногу он начал понимать отдельные слова чужой речи. А через полгода к четырем языкам, которыми владел: аварскому, русскому, английскому, арабскому, он добавил ещё и чеченский.
Арсланбек отличался не только способностями, но и пытливостью ума и трудолюбием. За что, собственно, и страдал сейчас. Он успел многого добиться. Окончив школу и отслужив, как положено, в армии, устроился разнорабочим на птицефабрику и к моменту окончания юридического факультета университета был уже её директором. Когда предприятие стало акционерным, выкупив пятьдесят один процент акций, он смог уже устраивать здесь всё на свой лад. Фабрика расширилась, появилось новое оборудование, новые технологии. Зарплата у работников значительно выросла, люди были благодарны ему. И сам он стал известным и богатым. В какой-то период был избран депутатом в городскую думу. Ему завидовали не столь успешные люди. Кое-кто не прочь был занять его место. И совершилось предательство. Дали наводку нечистоплотным людям, скорее всего, войдя с ними в долю О чём-то таком догадывался Арслан, сидя в заточении.
Деньги на выкуп собирали по всей республике, но набрать требуемую сумму всё равно не смогли. Двести тысяч долларов и тот самый джип Арслана, брошенный в поле, в конце концов решили вопрос. Когда Светлана бросилась, чтобы обнять брата при встрече, он издал стон всё тело болело. И впредь, желая предотвратить прикосновения друзей, желающих выразить свою поддержку и сочувствие, Арслан выставлял вперёд руки: «Тихо, тихо Не надо». Он был настолько худ, что просматривались все до единой косточки скелета. Как хорошо, что она медик! Она смогла выходить его. Убегая на работу, оставляла лекарства и чёткие указания помощникам, что делать. Арслан много спал. Ему пришлось восстанавливать утраченный жевательный рефлекс и почти заново учиться ходить. И всё-таки они победили. Меньше чем через год он вернулся к своей работе. Он продолжал анализировать и уже многое понял. «Самое страшное, говорил он сестре, пожимать руку своему врагу». И ещё он говорил, что лучше умереть львом, чем жить собакой. Львов не любят, их боятся и, если не могут превратить в собак, убивают. Так и случилось с этим сильным, непокорным человеком. Через пять лет после возвращения из плена он точно так же не появился ни вечером дома, ни утром на работе. Работники фабрики из окон могли видеть на пригорке у реки его новый джип с распахнутой дверцей, к которому боялись приблизиться. Тело с простреленной грудью покачивалось у берега на волнах.
Теперь Светлана понимала, что, несмотря на многочисленную родню, за её спиной никто не стоит. Всевышний пощадил её родителей они не дожили до этого страшного дня. Первым ушел отец, следом через год мама. Она одна. И теперь ей предстоит всю ответственность брать на себя. Она стала сжатой пружиной, ещё немного, и выстрелит. На работе была как во сне, забыла про мужа, про дочек «Найду! Отомщу!» думала она, сама толком не понимая как. Она нанимала одного за другим частных детективов, и они один за другим, проделав определенные расследования, отказывались от работы, пряча глаза. А последний выразился прямо: «Мне сказали, чтоб передал пусть она успокоится, перестанет дёргаться Предупреди»
Теперь ей предстоит всю ответственность брать на себя.
И тогда она записалась к нему на приём. За неделю. Он был очень занятой. Тот самый, которому Арсланбеку так трудно было жать его руку. Ей просто хотелось посмотреть в его глаза, и тогда она сразу поймет это он? Он ничем себя не выдал. Обнял за плечи, приносил соболезнования, предлагал помощь. И она осталась одна со своим горем. И ещё с Аллахом. Постелив коврик у себя в уголочке, повернувшись лицом к Мекке, она читала и читала молитвы, которым научила ее бабушка. Светлана не знала, как перевести слова, которые звучали в молитве, она не владела арабским (а Арсланбек владел), но была уверена, что Всевышний слышит ее. Точно так же, как в детстве она была уверена, что Аллах видит и слышит их, когда, подперев щеки руками, они с братом слушали, как отец читал им Коран. Своим красивым голосом. Читал, будто пел.
Пятьдесят три года это не тот возраст, когда стоит задуматься о смерти, и всё же как-то раз при удобном случае она объела бы быть похороненной в том самом ауле, где она родилась, где покоятся её бабушка с дедом, мама, отец и её любимый брат, где гуляет ветер по пустым комнатам ветшающего дома. Дома её предков. Детская память почти не сохранила воспоминаний о родовом гнезде. Своё представление о горном ауле на двести хозяйств, брошенном чьей-то рукой на скалы, с домами, будто приклеенными к каменным громадам, с тощими жилистыми коровами, ползающими почти по вертикальным поверхностям гор в поисках скудной растительности, и с такими гостеприимными, открытыми, настоящими людьми, Светлана формировала уже по своим последующим приездам к родственникам то на праздники, то по поводу печальных дат. В первый свой приезд, когда утром она увидела, по какой дороге везли её ночью, у неё началась истерика, и она ни за что не соглашалась сесть в машину, чтобы опять ехать по этой узкой дороге с вбитыми в скалу деревянными шпалами, серпантином вьющейся над бездонной пропастью. Так и просидела всю дорогу с закрытыми глазами. Потом привыкла и полюбила эти суровые и такие красивые места. Где-то на уровне подсознания она всегда знала, из какого гнезда вылетела и куда рано или поздно вернётся.