В середине 80-х престарелое руководство КПСС и страны решило пора в стране что-то поменять. Оставалось только придумать, что именно.
Думали недолго, собрали Политбюро и постановили: обновить символ революции крейсер «Аврора». Ему, ровеснику века, уже пошел девятый десяток, поизносился, постарел и, наверное, поэтому перестал вдохновлять граждан страны на трудовые подвиги.
Руководство страны не смущало, что большинство из них было моложе крейсера всего на несколько лет.
Партия сказала «Надо!», народ, щелкнув каблуками, ответил «Есть!» и в 1984 году перегнал «Аврору» на Ждановский завод, где ей должны были вернуть былую молодость, мощь, морскую удаль и революционный дух.
Лучше бы руководство этого не делало
Оказалось, как только «Аврору» начинали ремонтировать, так в стране обязательно происходили какие-то катаклизмы, приводившие к смене власти или ставившие страну на край пропасти. Смотрите сами.
В сентябре 1916 года «Аврора» встала в ремонт, и через полгода рухнула 303-летняя монархия Романовых. Завершился ремонт корабля при «великом демократе» Керенском, правление которого закончилось Лениным.
В апреле 1985 года, через семь месяцев после начала очередного ремонта корабля, по стране понеслась пресловутая перестройка. Ремонт заканчивали при еще одном «великом демократе» Горбачеве, доведшим великую державу до Ельцина
В 2014 году, когда «Аврору» поставили в док, в стране снова запахло переменами. Все помнят международную обстановку, сложившуюся тогда вокруг России в результате украинской свистопляски и разгула доморощенных либералов. Слава богу, у народа хватило ума разглядеть, кто и зачем зовет их на баррикады. Поэтому в 2016 году ремонт крейсера чудом закончился в мирной обстановке.
В общем, я бы предложил «Аврору» больше с места не трогать
2Неумолимо приближалось семидесятилетие Октября. СССР и все прогрессивное человечество усиленно готовились отметить знаменательный юбилей. Как будто чувствовало, что он будет последним
Перед Ленинградской военно-морской базой была поставлена непростая задача принять из ремонта многострадальный символ революции и привести его в целости и сохранности на место вечной стоянки.
Как положено в таких случаях, создали Государственную комиссию, в которую включили и моряков военно-морской базы. Так в истории с «Авророй» появилось еще несколько лиц, среди которых одно оказалось моим.
В СССР, еще не испорченном духом либерализма, к подобным вопросам относились серьезно и ответственно. В космос слетали, целину подняли, БАМ вот-вот построим, а тут, всего-то-навсего, корабль отремонтировать. Да, если надо, мы эту «Аврору» заново отстроим! Она не только в океан выйдет, она даже из бакового орудия сможет пострелять.
На самом верху оживились хорошая мысль, пусть мир увидит: «Есть у революции начало, нет у революции конца!»[1] Пустим ее в мировое турне с заходами в иностранные порты. В каждом порту будем разворачивать тематические выставки, демонстрирующие преимущества социалистического строя. Всем посетителям будем раздавать буклеты с портретами Ленина и цитатами из его работ.
Правда, после недолгих раздумий от этой мысли отказались, решив, не надо ей никуда плавать, да еще своим ходом. Достаточно будет дотащить ее на буксире до старого места, на котором она стояла с 1948 года.
Но самые неугомонные все равно не унимались: «Давайте 7 ноября хотя бы выстрелим из носового орудия. Всему свету покажем, что у социализма есть порох в пороховницах. А у наших граждан выстрел вызовет небывалый подъем революционного духа, и они ринутся совершать великие дела. Тогда, может, мы все-таки нагоним и перегоним».
Но тут самые осторожные засомневались, а вдруг граждане поймут этот выстрел неправильно возьмут и сдуру, как в 1917-м, поменяют власть. Поэтому, подумав, решили и от этой затеи отказаться и на всех пушках спилить бойки практически до основания. А у носового орудия обязательно заподлицо. На всякий случай
3Корабль получался красивым и добротным, от него веяло мощью и старорежимностью. Попав на крейсер, хотелось в белом кителе с золотыми погонами капитана 1 ранга и с кортиком на ремне выйти на верхнюю палубу, обдуваемую ласковым средиземноморским ветром. За бортом шипят разбегающиеся от форштевня волны, из воды выпрыгивают резвящиеся дельфины, а до горизонта раскинулась голубая синь.
Нижние чины принимают «во фронт», а вахтенный начальник, почтительно вытянувшись, докладывает: «Ваше высокоблагородие, корабль следует курсом норд-вест-вест. На горизонте показалась Сицилия. Прикажете играть Большой сбор?» А ты снисходительно, с отеческими нотками в голосе отвечаешь: «Играйте, мичман».
Сзади уже подбежал вестовой с открытой коробкой кубинских сигар. Ты садишься в кресло на открытом мостике, не спеша снимаешь белые лайковые перчатки, закуриваешь ароматную сигару и лениво, но зорко смотришь вдаль. Только что в своей каюте ты выпил из хрустальной рюмки двадцатилетнего французского коньяка, и тебе сейчас очень хорошо.
Мысли переносят тебя на два дня назад на остров Мальта, где осталась молодая красавица, жена губернатора острова. Как она мило коверкала русские слова, как она грациозно грозила пальчиком, когда в экипаже ты как бы случайно касался ее колен! Как она волнующе танцевала, какие у нее оказались сладкие губы! А этот стройный стан и восхитительная родинка на
От грез тебя отрывает голос вахтенного начальника: «Ваше высокоблагородие, какие у вас есть замечания?» Какие еще замечания, о чем он вообще? Вечно этот безусый мичман лезет со всякими пустяками!
Ты не успеваешь ему ответить, как вопрос повторяется, но уже без почтительных ноток, скорее наоборот: «Заместитель начальника связи! Какие у вас есть замечания по вопросам связи?»
Мгновенно вернувшись из прошлого века и Средиземного моря, докладываешь: «Товарищ адмирал, по связи замечаний нет!» Ты всего лишь капитан 3 ранга. В повседневной черной тужурке сидишь в кают-компании ремонтирующегося крейсера. Командир базы, целый адмирал, строго смотрит в твою сторону. Пахнет свежей краской и чьим-то перегаром
Комиссия заседает уже третий час, рассматривая организацию перевода крейсера под буксирами на место вечной стоянки. Заводчане долго рассказывают, какие у них сложности и чего бы они хотели от моряков. А моряки настойчиво им советуют свои проблемы решать самим.
У них своих забот с этим символом выше крыши. Буксировать корабль без двигателя в Неве, стиснутой набережными и мостами, очень непросто. Гранитные быки мостов и их разводные части хранят на себе следы лихих корабельных атак.
Командир базы отчетливо понимает, ЧТО с ним будет, если символ революции наедет на мост. А если он ляжет поперек течения сразу на два быка? Да еще в преддверии 70-летия. Груз ответственности с каждым днем становится все тяжелее. А тут эти заводчане! Ему бы их заботы.
Из горкома звонили, требуют взять на борт участников революции. Мол, это будет у них самым светлым днем в жизни после революции. Может, они ради этого дня и Зимний брали.
Где-то даже нашли живого авроровца. Тот то ли сам произвел исторический выстрел, то ли поднес снаряд, то ли по приборкам был расписан драить палубу у знаменитого орудия. В общем, имел какое-то отношение к этой исторической пушке. Какое именно, уточнять у него уже не было смысла, он все время путался в ответах.
Партком завода просит взять на борт рабочих, отличившихся при ремонте корабля. А их жен с тещами не надо покатать? А хороводы вокруг бакового орудия для них не надо устроить? А может, вам еще открыть прогулочную линию по Неве за пятьдесят копеек с носа? А может, не стесняться и на борту сразу организовать бордель? Между трубами повесить кумачовый плакат «Кто еще хочет попробовать комиссарского тела?», а на трапе поставить работниц учреждения в красных косынках, в кожанках на голое тело и с маузерами в руках. Пусть поднимают революционный дух
Но послать подальше горком с парткомом, олицетворяющих партию на местах, было нельзя. Партия сама могла послать кого хочешь. Не глядя на количество звезд на погонах. Тем более, эта партия всегда была рядом в лице начальника политотдела базы. Это лицо, как было заведено еще у большевистских комиссаров, не столько несло политику партии в личный состав, сколько выполняло контролирующую функцию. Оно было обязано сразу сигнализировать в Политуправление ВМФ, если что-то с командиром не так. Но командир базы, как старый член КПСС, политику партии понимал правильно.
Бедный адмирал! «Аврора» укоротила ему жизнь на несколько лет. Членам комиссии она ничего не укорачивала, но седых волос добавила.
4Наступил день «Х» 16 августа, воскресенье. Выход «Авроры» назначили на девять утра. Крейсер походил на последний корабль, уходящий из Крыма в 1920 году. На палубе собралась разношерстная толпа, диссонирующая своей гражданской одеждой с военным видом крейсера. Казалось, вот-вот в город ворвутся красные, а погрузка еще не закончилась. Все новые и новые пассажиры поднимаются на борт. Для полноты картины не хватало стреляющегося белогвардейского поручика.