У меня же все еще была семья. Назначение обычно отбирает ее, а мне словно подарило вновь. Все, что творилось месяц до этого, стало казаться странным кошмаром. Я снова наслаждался тем, что происходит, с удовольствием учился и, с неменьшим, устраивал временами побеги с Аликтой ради смеха, долгих бесед и ночных прогулок. Ее тоже уже назначили. Рэйв тянул до последнего, исключительно ради того, чтобы дать ей еще немного побыть с близкими, закончить хотя бы начальный курс академии, которую девчонка обожала всей душой, равно как и боевую магию Разума. Ей все это далось, знаю, куда тяжелее, чем мне. Аликта даже своих эмоций от меня не пожелала скрывать. Да, она знала, что ее ждет. Знала, как будет. И, все же, она бесконечно любила Равелов. Любила своего отца, генерала Рэго. К тому же, у нее, в отличие от нашего общего предка, не было ни капли шанса сохранить хоть чуть-чуть связь со своей семьей. Так же, как когда-то этого шанса не нашлось у Рэйва. Глядя на них, на Аликту и ее мастера, я отчетливо понимал, что бесконечно легко отделался. Сочувствовал. И молчал. Потому что Аликта не переносила жалости к себе по определению, а сдержанностью не обладала вовсе. Великий Маг Разума в ярости та еще приятная встреча, так что я пытался ее отвлечь и максимально давил в душе любые эмоции, которые могли бы натолкнуть девчонку на мысль, что я ей, все же, посмел сопереживать.
Еще у меня был Анха, мой лучший друг и будущий генерал. Человек, который всегда казался мне слишком серьезным, слишком уравновешенным, слишком мудрым для своего возраста. Куда больше, чем я мог бы сам надеяться стать и спустя многие годы. Анха был мыслителем, философом, без чьих замечаний и этого грозного «ради Мейет» от меня самого уже давно бы ничего не осталось. Я окончательно и надежно укрепился в мысли, что случись в мире беда, это не он будет со мной, это я буду с ним. Мне даже нравилось. Уверен, Анха справится лучше, чем могло бы получится у меня, с моей неуемностью и поспешностью. Я бы хотел, чтобы он тоже мог называться мастером. Чтобы мог быть частью моей семьи, нашей семьи, не только для меня одного. Жаль, что они не желают основать собственный Дом и обучать свою армию узорам Пустоты. Но заговаривать на эту тему я больше не собирался, я видел, как он тогда разозлился. Если в случае с Аликтой я откровенно переживал за собственную шкуру и ее безопасность, то в случае с Анха я боялся его потерять. Его доверие, его уверенность во мне. Последний месяц отчетливо показал, что это единственное, что удерживает меня на плаву. Когда все во мне сомневались он в меня верил. Когда каждый, даже Марзок, видел сходство с тем неизвестным мне человеком и переживал он видел отличия. Без моей семьи мне не нужен был весь этот безднов мир. Без Анха мне не нужен был даже я сам.
Теперь я с нетерпением ждал встречи с остальными. С моим отрядом мастеров Востока. Скоро я должен буду ехать в их Дома, чтобы сдать экзамены и стать их частью тоже. Скоро я с ними познакомлюсь. Эти, еще неизвестные мне люди, какие они, интересно? Я надеялся увидеть воинов. На что еще, в принципе, я мог надеяться?
Марзок приехал вновь спустя пару недель после Назначения. Тогда, когда все уже стало прекрасно, а я пока еще жутко гордился тем, что Рэйв сказал о моем сходстве с Алво. Мы с Алериком занимались в тот день на площадке. Год упрямо спешил к осени, шары ярвеца желтели теперь не только на востоке города, но и повсюду вообще. Я нежно сдвигал их, чтобы открыть калитку перед тренировкой, и хрупкие лепестки плавно ложились на землю, оставляя на пальцах легкий, чуть кисловатый аромат. Занятия перестали теперь приносить исключительно боль и ощущение собственной бесполезности. Я давно заметил, что мне нравится эта борьба, стремление переиграть самого себя, сделать то, что раньше не выходило совершенно, а работа с мечом и физические нагрузки давали для подобного просто массу возможностей. Деревянный яххе давно перестал натирать пальцы, я привык к форме его рукояти, привык не сжимать ее с сумасшедшей силой, чувствовать в ладони. Уверен, мне еще многому предстояло научиться, и через пару даже не лет месяцев я буду смотреть на свои попытки махать клинком сейчас с той же иронией, с какой вспоминаю теперь, как махал тяжеленным двуручным мечом впервые. Алерик прав, так даже дрова не рубят. Ну а последнее время я работал с усиленным рвением оттого, что меня сравнили с предком, а дядю это бесконечно забавляло. Но я знал, что он тоже гордится мной, и наслаждался этими его эмоциями.
Марзок пришел и остановился, облокотившись на калитку. Наблюдал за тренировкой с короткой, веселой улыбкой. Дядя его не видел, стоял к нему спиной, зато я это выражение лица, очень довольное, к слову, имел радость оценить.
Дэйшу, что у тебя с ногами? Стань в стойку! Не выдержал, в итоге, Марзок.
Марз! Алерик обернулся, опустил меч и широко улыбнулся. С возвращением, дружище!
Они крепко обнялись. Я рассматривал их с бесконечной нежностью: с детства еще обожал замечать их дружбу и привязанность друг другу. Конечно, в такие моменты меня самого начинало до ужаса смущать то, что эмоции Марзока для меня великая тайна, а чувства дяди я улавливаю во всех подробностях. Но не спрашивать же Алерика, родной он брат отца или приемный, честное слово. Я не хотел в это лезть совершенно, что бы там ни крылось. Я любил дядю, я считал его частью своей семьи это все, что имело значение. Может, Алерик и сам понятия не имеет, что Явар не его кровный родственник. Может, скажи я хоть слово, я вскрою тайны и ложь, которые причинят немало боли моим любимым людям. Как бы ни было мне странно чуять то, что чуял, я молчал. И собирался молчать до последнего вздоха.
Как зрелище? Весело уточнил Алерик, кивнув на меня.
Приятное, надо сказать. Марз довольно хмыкнул. Неплохие результаты. Почему яххе, Дэйшу?
Я хотел просить массэ Аливи отдать мне после клинок предка, сознался я со счастливой улыбкой.
Достойный выбор, Марзок тоже улыбнулся.
Думаю, будем заканчивать, коротко усмехнулся дядя. Мне пора возвращаться к своим обязанностям. Оставлю вас наедине.
Алерик отдал мне свой тренировочный меч, хлопнул Марза по плечу и ушел. Я принялся приводить площадку в порядок и убирать оружие, это с недавних пор стало для меня так же нормально, как дышать. Дядя, в принципе, не дал бы мне шанса на обратное. Марзок наблюдал за мной с веселой усмешкой. Когда я закончил, он предложил:
Пойдем, прогуляемся.
Мы отправились в сторону леса. Времени около трех часов дня, стояла невыносимая жара такая, какой она бывает лишь в августе, когда воздух словно замирает, весь напитываясь солнцем и теплом, когда тишина настолько отчетливая, что словно звенит, и единственное движение в застывшем мареве крошечные ниточки паутинок, парящие повсюду и оседающее на всем вокруг. Скоро начнется пора звездопадов, а с нашей поляны, если забраться на склон оврага, как раз прекрасно видно иссеченное звездами бархатное ночное небо последнего летнего месяца.
Анха тоже приехал? Поинтересовался я с надеждой.
Не в этот раз, Дэйшу, спокойно отозвался Марзок.
Я вздохнул. Мы как раз вышли за ворота и отправились по пыльным дорожкам в сторону опушки. Если райледы, жившие в городе, предпочитали проводить дневные часы в прохладе библиотеки или в своих домах и лавках, то алхимики здесь, у леса, даже в самый лютый зной умудрялись найти занятие на улице, так что людей и шума тут всегда оказывалось странно больше, чем рядом с особняком. У леса жили исключительно зельевары. Самые богатые, самые талантливые из них, надо сказать. В больших, аккуратных домах, где временами находилось не одно поколение семьи, с просто невероятно огромными алхимическими огородами, которые словно дополняли лес столько там было разных кустов и деревьев. Даже тут, вне стен города, райледы продолжали игнорировать сам факт существования заборов. Сады переходили один в другой, алхимики встречались там, будто на лесных тропинках, общались, обменивались ингредиентами. Уверен, приди мне в голову забраться в один из этих богатых огородов, поймай меня какой зельевар, мне было бы велено полить пару грядок с травами, а после творить все, что пожелается, с единственным условием: не причинять вреда растениям. Алхимикам так же, как ткачам, оказывалось в плане их искусства глубочайше плевать на мой титул и статус, только ткачи не выносили самой возможности того, что кто-то вторгся в их мирок и рискует выведать тайны, а зельевары просто умудрялись общаться со всеми на равных, не терпели праздной лени и пребывали в абсолютной уверенности, что мастер-мастером, а травы сами за собой ухаживать не станут. Это мне в них до ужаса нравилось и помогало смириться с бешеной гордостью, даже спесью, в которую они впали, получив на Востоке звание старшего Дома.
Вы с Анха просто не существуете друг без друга, Марзок покосился на меня с ироничной улыбкой.