Письмо деловито на загляденье: ксерокопии доверенностей от «Эксмо» и крупнейшей кинокомпании «Триикс Медиа», уполномочивающих «Пегас» заключить два отдельных соглашения. Первое на публикацию трех романов Алекса Куршина издательством «Эксмо». Второе на приобретение «Триикс Медиа» прав на экранизацию всех произведений автора и заказ киносценариев по ним. Общий гонорар: двести тысяч долларов. Немного по меркам Голливуда, но целое состояние для безвестного сочинителя, творящего на русском.
Ну и, наконец, в последних строках разгадка этой ярмарки щедрости: для согласования сценариев с продюсером и их увязки с режиссурой переселиться на год в Москву. Если предложение устраивает, то юрист «Пегаса» завтра к вечеру прибудет в Израиль с текстами соглашений.
Бинго! При нулевых шансах на успех Синдикат все же раскопал предложение, от которого невозможно было отказаться. Сколько же понадобилось поднапрячь умов, чтобы нащупать слабость, свойственную крайне узкому сегменту творческих личностей?
Ничто на этом свете не могло склонить Алекса рискнуть собственной безопасностью, как провокатор славы, оказалось, недремлющий. Предлагались бы одни деньги, стойкое неприятие страны правового нигилизма у Алекса не изменилось бы. Даже столь нетривиальные и по западным меркам, как двести тысяч долларов.
Дом Алекс построил и дерево посадил, обрел даже узнаваемость у тысяч читателей как публицист. Но те достижения были несопоставимы с известностью, которую сулит один-единственный художественный фильм, добротно сделанный. Его же сюжеты жутко кинематографичны, своей драматургией буквально просились на экран.
А еще недавно он был убежден, что при жизни картин по своим сюжетам он не увидит. Хотя бы потому, что, объявив акцию недоверия «Эксмо», он угодил в черный список российского книжного бизнеса, а кинематографического и подавно, в чем убеждался не раз. После же своей смерти, он полагал, таких шансов не могло быть и в теории слишком велика конкуренция в отрасли, ежедневно пополняемой десятками сюжетов. Разве что объявится очередной хваткий плагиатор и растолкает прочих
Между тем оферта Синдиката кардинально меняла его миссию на Земле, переводя ее в качественно новую нишу интеллектуальных сливок общества, путь та перспектива на фоне российского бесправия под знаком вопроса и, не исключено, на кону его физическая жизнь.
Но только ради этого позолоты славы, шанса, предоставляемого единожды стоит рискнуть!
Алекс примеривался к проблеме долго, обсасывая ее сущности. В какой-то момент он понял, что идея, ладно изложенная «Эксмо» и «Пегасом», столь же виртуальна, как и способ ее доставки. Из двухсот тысяч долларов он, возможно, что-нибудь да получит, но, вполне вероятно, не приблизится к сокровенной мечте ни на шаг. Ведь кинопроизводство сложный и капризный механизм, чувствительный к огромному числу факторов, главный из которых бюджет. Стало быть, без банковских гарантий финансирования, соглашение о производстве фильма стоит не больше, чем истраченная на него бумага. И пока вторая сторона не представит аккредитив от первоклассного банка хотя бы на две трети бюджета, то говорить, по большому счету, не о чем.
Ответ Алекса мог изумить даже теневых воротил кинобизнеса: «Ваше предложение выдержано в жанре рождественской сказки и страдает от дефицита реализма. Между тем автор вполне приземлен, в связи с чем склонен взять на себя инициативу. Соглашение о трех экранизациях прожект, рассчитанный на экономических простофиль. Оттого предлагаю ограничиться лишь одной экранизацией, зато обеспечить ей должную финансовую поддержку, как то: аккредитив от первоклассного банка, обеспечивающий ее бюджет. Кроме того, интерес автора к соглашению окрепнет, если второй стороной станет государственная кинокомпания, в частности «Мосфильм». По гонорару замечаний нет, единственная коррекция полсуммы авансируется. Понадобится аккредитив и для обеспечения публикации моих романов, включающий затраты на рекламу. Если предложенные правки устроят, автор готов перебраться в Москву».
На этом переписка оборвалась, словно российская оферта очередная провокация по слому воли объекта, по аналогии с израильской псевдорекламой об отмывке капиталов. Но спустя неделю Алекс уже жалел, что переборщил с гарантиями кинопроизводства. Одно дело разумно отбиваться от чего-то мутного, без дна и берегов, другое требовать депонирования миллионов долларов на кинопроект, у которого даже нет сценария. Знание им предмета при этом на уровне здравого смысла, как известно, с реалиями отрасли не всегда совместимого.
Но на дурочку мог и проскочить, если бы не выделывался
Тут Алекса проняло, кто за его разработкой стоит и какой у того объекта к нему интерес. Шокировало ли открытие? От крутизны интересанта, да, дыхание перехватило, но в глубине души он догадывался об интересанте давно. Можно сказать с тех пор, когда прочертил схему своей осады в Тонон-ле-бен. И только сейчас до него дошел смысл его безрассудного отказа Карлу, едва тот озвучил географические координаты подряда Россия. Безусловно, по своей воле он туда ни ногой, пока нынешний режим диктует будущее России. Но та власть все же не столь безнадежна, чтобы не выслушать предложение. Стало быть, дело было вовсе не в стране как таковой, а в подспудной догадке, насколько высока и, стало быть, опасна властная ступенька интересанта.
Теперь у мелькнувшей кометой «киноэпопеи» совершенно иной контекст. Выставленный им якобы «Пегасу» счет не то чтобы неприемлем с материей события не согласуется. На том «этаже» гарантии не выдаются, он сам гарантия всему и вся, пусть с множеством оговорок и условностей. А чего там не приемлют, так это заносчивости и раскатанной губы. Верно, в их околотке припекло и, весьма похоже, кому-то в голову, но позволить себя иметь рядовому сочинителю автократический режим не может. Хотя бы из соображений престижа.
Нужно было что-то предпринять, причем любое решение казалось плохим или убыточным. Промолчать или пустить процесс на самотек чревато, ведь слоны дико злопамятны. Но и сменить тональность оборонительную на просительную равно путешествию в Каноссу. Ладно, напишу. Предупреждал ведь, что возьму на себя инициативу
Письмо Алекса будто «Пегасу» на сей раз вышло коротким: «Повышенное внимание к моей персоне подточило у сторон чувство реализма, о чем я, собственно, писал. Расклад же таков, что вопрос компенсаций и зачетов вторичен, отложим до более внятных времен. Зато первостепенен эскиз сути взаимодействия. Не проделав этого, будем толочь воду в ступе еще долго. Тем самым, напрашиваются переговоры о предмете сотрудничества через компетентного переговорщика. В ближайшие сутки готов его принять».
Озабоченность Алекса обрела взаимопонимание. Ровно через сутки сообщение от неизвестного адресата с пометкой «Смотри вложение». В нем билет на вечерний рейс в Берлин и оплаченная бронь гостиничного номера, оба на имя Алекса Куршина. При этом ни контактного номера, ни слова пояснений.
Между тем каких-либо подвохов или ловушек в том отклике Алекс не нашел, вникнув, что для тех или иных дискуссий для начала следует физически соприкоснуться. Как иначе? Через IP, дважды продырявленный, прицениваться? И стал собираться в дорогу, причем основательно, словно на сезонную вахту. До рейса шесть часов.
С трудом уговорил Виктора, сына, доставить в аэропорт, не приоткрывая стержня проблемы при этом. Тот долго упирался, не понимая, ради чего должен бросить работу, но, будто уловив неординарность момента, согласился. Но, услышав, что до извоза должен подняться в квартиру, дался диву.
Большой чемодан в прихожей Виктора и вовсе изумил. Ведь в частых вылазках отца в Европу ручная кладь логистическая норма. Тут же чемодан под завязку, не сдвинуть
Ты снова вляпался, сокрушалось чадо, новая история? В загуле отметелил кого-то? За бугром думаешь отсидеться?
Не, не то возразил Алекс. Другой масштаб.
Неужели нечто круче, чем твой летний фортель, когда в салоне твоего авто пустые бутылки и вусмерть пьяные собутыльники, а полотделения полиции рвет и мечет тебя развести? Дабы признался в нетрезвом вождении Забыл их предупреждение? Держать ментов за лохов у твоего отца больше не выйдет воспроизводил очередную серию отцовской одиссеи сын. Порой казалось, еще до рождения Алекса запрограммированной.
Тормози, оборвал повествовательный задор чада Алекс, похоже, передаваемый по наследству. Хватить меня отчитывать, пользы от твоей болтологии ноль. Соберись и выслушай. Касается, скорее, тебя, чем меня, указал на лежащую перед ним папку глава семейства. Здесь вся документация по моей восточноевропейской недвижимости, включая завещание в твою пользу. Куда и зачем я уезжаю, сказать не могу. В том числе потому, что нас, вполне вероятно, слушают. Пока я играю по неким правилам, то наезжать на тебя, а точнее, на твои имущественные права, не станут. Кто эти люди и почему меня прихватили, точно не знаю, хотя и представляю в общих чертах. Одно очевидно с ними не потягаешься. На кону была эта папка, все концы которой вытащили, точно одноразовую салфетку. Как снимать ренту с недвижимости ты знаешь помогал мне не раз. Но контрагентов я предупрежу: в ближайшее время сын меня замещает. Сколько буду отсутствовать, понятия не имею, но и могу вернуться через день-второй, что, как представляется, худшая из опций. Но если тебя интересует мой прогноз, отвечу: ничего из ряда вон, всё, так или иначе, устроится. Думаю, контакт между нами сохранится и будет регулярным. Точка.