Мэтт бросил взгляд на фотографию: кольца и правда были очень похожи.
Ваша жена посещала стоматолога? спросила Бри.
Нет, ответил Оуэн. Она жутко их боялась. Ни разу туда не ходила с тех пор, как была маленькой девочкой.
А врач у нее есть? нахмурилась Бри. Оуэн назвал имя, и она записала его в заметки на телефоне.
Позже с вами свяжусь либо я, либо судмедэксперт, чтобы сообщить о результатах. И, если можно, я бы хотела взять с собой зубную щетку и расческу вашей жены.
Оуэн кивнул, утирая слезы рукавом, и махнул рукой в сторону ведущей на второй этаж лесенки.
Конечно. Посмотрите на левой стороне раковины, выдавил он. Плечи его опустились, и руки безжизненно упали на колени.
Бри извлекла из кармана маленький блокнот и шариковую ручку.
Когда вы в последний раз видели свою жену или говорили с ней?
В пятницу вечером, около шести, может, половины седьмого. Точного времени не знаю, каким-то пустым голосом произнес Оуэн. Мы поссорились. Она ушла.
Она сказала, куда? Оуэн покачал головой. Бри записала что-то в блокнот. Вы знали, когда она вернется?
Он неопределенно дернул плечом и перевел взгляд на свои ладони, все еще лежащие на коленях.
В этот раз она забрала больше вещей, чем обычно.
Это и раньше случалось? приподняла брови Бри. Оуэн отрывисто кивнул.
Мы часто ругались. Она уже уходила пару раз обычно жила пару дней у своей сестры. Но потом она остывала и возвращалась обратно.
Вы звонили ей на выходных? спросила Бри. Оуэн молчал, все еще сосредоточенно изучая свои руки. Мэтт не был точно уверен, пытался ли он что-то скрыть или просто стыдился признаться: нет, он не искал свою жену, и в итоге она спрыгнула с моста.
Нет, наконец, сказал он. Я решил, что в этот раз унижаться не буду. Холли никогда передо мной не извинялась, всегда только я, он сцепил челюсти и перевел взгляд на пол.
Чем вы занялись, когда Холли ушла? Мэтт надеялся, что если Оуэну придется отвечать на вопросы, это не даст ему замкнуться в своем горе окончательно.
Пошел в «Серый лис», он наконец-то посмотрел им в лицо. Бар в паре кварталов отсюда.
Мэтт кивнул.
И как долго вы там были?
Не знаю, Оуэн снова отвел взгляд. Следующим утром я проснулся на диване Билли это наш бармен. Даже не помню, во сколько, на щеках у него проступил румянец. Я выпил тонну Джека Дэниэлса, тихо добавил он.
В чем была причина вашей с Холли ссоры? вклинилась Бри.
Как обычно, горько ответил Оуэн. Деньги, он тяжело вздохнул. У нас огромные долги. Мать Холли умирает, а ее страховка почти не покрывает траты. Мы делим плату вместе с Шеннон сестрой Холли но счета за лечение просто огромные.
Значит, вы не хотели платить за лечение ее матери? уточнила Бри.
Господи, нет. Дело не в этом. Я вообще не хочу в это лезть. Это же не моя мать, Оуэн выставил вперед ладонь, словно пытаясь защититься. Я ее даже навестить не могу. В доме все пропахло смертью. Меня от этого запаха тошнит, его лицо искривилось в гримасе отвращения, и он помотал головой, словно пытался избавиться от неприятных воспоминаний. Я все твердил Холли, что ее сестра должна платить большую часть. Мы даже продукты уже покупаем с кредитки, а Холли тем временем платит тысячу долларов в месяц за сиделку. У нас просто нет на это денег. Каждый месяц мы влезаем во все большие долги. Я уже говорил с юристом о том, что нам придется объявить о банкротстве, потому что не знаю, что еще нам делать. А Холли еще и бесконечно сорит деньгами. Ей нравится ходить по магазинам, щеки у него снова разгорелись на этот раз от гнева. Он обвел кухню взглядом. Дом у нас не самый лучший, но он наш. И скорее всего, его у нас отберут.
Холли понимала вашу финансовую ситуацию? спросил Мэтт.
Да. Она бухгалтер. Она разбирается в деньгах, он озадаченно нахмурился. Она как будто не могла здраво рассуждать. Знаю, она была в депрессии из-за матери и всего остального дерьма, но она Будто не могла отделить настоящую реальность от реальности, в которой хотела бы жить. А Шеннон все долбила нас, требуя больше денег, Оуэн поднес ко рту кулак, пытаясь сдержать рыдания. Плечи у него мелко затряслись.
Не сговариваясь, Мэтт и Бри замолчали, чтобы дать Оуэну время прийти в себя и собраться с силами. Когда он немного успокоился, Мэтт решил переключить беседу на менее болезненную тему.
А кем вы работаете?
Помощник управляющего филиалом ссудо-сберегательной компании «Рэндольф», устало сказал Оуэн. На Плимут-стрит.
Сегодня вы ходили на работу?
Нет, я позвонил и сказал, что заболел, со стыдом признался он. И прежде чем вы спросите нет, такое случается нечасто.
А Холли где работала? спросила Бри.
Она бухгалтер в «Беккет Констракшен», Оуэн прикрыл глаза. Горе всегда опустошает. Все это время он держался на чистом адреналине, но теперь усталость брала свое.
Раз уж Оуэн успокоился, Мэтт решил вернуться к семейной драме.
За прошедшие выходные вы говорили с сестрой Холли?
Шеннон? Оуэн в изумлении поднял брови.
Да. Вы сказали, что раньше ваша жена во время ссор уезжала к ней.
Я бы согласился позвонить Шеннон только под дулом пистолета. Впрочем, видимо, сейчас мне это сделать придется, губы Оуэна искривились в горестной гримасе. Она меня ненавидит.
Бри снова что-то записала в блокнот.
Вы знаете, почему?
Наверное, потому что Холли постоянно на меня жаловалась, резко ответил он.
Сколько раз Холли от вас уходила? Бри поставила локти на стол и подалась вперед. Мэтт видел: она специально вторгается в личное пространство Оуэна, чтобы оказать на него дополнительное давление. В ответ тот отодвинул свой стул назад, пытаясь восстановить расстояние, и перевел взгляд в сторону.
Не знаю. Я не считал.
Но Бри не собиралась так просто дать ему уйти от вопроса.
Больше пяти раз? Десяти?
Больше пяти раз, меньше десяти.
В глазах Оуэна разгорался гнев. Они с Бри уставились друг на друга, и Мэтт решил вмешаться, чтобы прервать эту игру в гляделки.
Ваш брак всегда был таким непростым?
Нет, голос Оуэна смягчился, словно он припомнил хорошие времена. Поначалу все было замечательно. Мы женаты уже пять лет, но ругаться начали только когда ее мама заболела.
Вы когда-нибудь обсуждали развод? Бри занесла над блокнотом ручку.
Нет! Никогда, Оуэн запустил руку в волосы. Мы оба всегда знали, что дело не в нас. Это просто временное. Как только ситуация с мамой разрешится, все придет в норму, голос у него был слабым, и он неотрывно глядел на тыльную сторону своих ладоней.
Так что, как только мать Холли умрет, все станет распрекрасно? И они чудесным образом забудут о всех своих ссорах? Лично Мэтт в этом сомневался. И судя по неуверенному тону Оуэна, сомневался и он.
Он бессильно откинулся на спинку стула.
Да и все это уже неважно. Холли больше нет. Поверить не могу, он потер глаза. Я не должен был на нее кричать. Я должен был быть более терпеливым. Более понимающим. Но прошлого не вернуть, да?
И он тихо заплакал.
Мы можем позвонить кому-нибудь и попросить приехать? Может, семье или другу? спросила Бри.
Оуэн вытер глаза.
Мой брат уже выехал. Он скоро приедет.
И мне нужно узнать, как связаться с сестрой Холли и ее работодателем, попросила Бри.
Ее сестру зовут Шеннон Фелпс, Оуэн нашел свой телефон и продиктовал номер Шеннон и «Беккет Констракшен».
Бри все записала и захлопнула блокнот.
Мы вам позвоним, когда судмедэксперт закончит с официальным опознанием.
Она ушла наверх по лестнице и вскоре вернулась, неся в руках пакеты для улик. Внутри лежала круглая металлическая щетка для волос и розовая пластиковая зубная щетка.
Это ее вещи? уточнила она у Оуэна. Тот кивнул.
На этом они ушли, оставив его в одиночестве смотреть на фотографию Холли и плакать, дожидаясь своего брата.
Оказавшись на улице, Бри остановилась на тротуаре и принялась что-то искать в телефоне. Мэтт оглянулся на дом.
Как-то жестоко, что ему придется пройти через все это снова, когда личность Холли официально подтвердят.
Да, коротко согласилась Бри.
Что дальше?
Я написала письмо доктору Джонс. Сказала, что Оуэн опознал обручальное кольцо своей жены и сообщила имя доктора, у которого она лечилась, Бри в последний раз щелкнула по экрану и убрала телефон в карман. Потом мы отвезем щетки в морг, а потом поедем домой и немного поспим. Делать что-то сейчас бессмысленно. Продолжим, когда судмедэкспертиза установит причину смерти.
Глава пятая
Бри размеренно бежала по проселочной дороге, а дыхание светлым облачком вырывалось из ее легких. Приближающаяся заря уже окрасила серый горизонт в желтоватый цвет. По правую руку был луг, укрытый утренним туманом: жить ему осталось недолго, первые же солнечные лучи развеют его прочь.