Живой! крикнул кто-то весело. В дымину пьяный. Валяется в душе на полу.
Мужика выволокли за руки и, пригибаясь, потащили его к лестничной площадке. Сухарев включил душ, дотянул шланг до двери и поливал смолистый душный линолеум. А тут и пожарная машина подлетела. Кинули лестницу на подоконник горящей комнаты, и парень в брезентухе моментально залил из брандспойта огонь и всё, что он съел. Постояльцы открыли свои двери с окнами и через полчаса о пожаре напоминал только остаток угарного газа, растворявшегося в свежем осеннем воздухе.
А что это вспыхнуло-то? С чего? спрашивали мужики и завернувшиеся в одеяла женщины у командира расчёта, который стоял возле машины и курил. Такую мелочь гасить ему не по рангу было.
Этот дурень нажрался, пошел в сортир. Мне ребята мои доложили, смеялся майор. А перед этим закурил и папиросу уронил по дороге на коврик. Руки не держали уже. Папироса тяжелая. «Казбек». А коврик тонкий, да ещё и водкой маленько политый был. Вот и хватило. А дурачка вашего откачали. У нас в машине нашатырь нюхает.
Ну, все, кроме культурных дам, одновременно выматерились от души, и пошли кто в трусах, кто в пижамах и трико по номерам. Сидеть в гостинице было невозможно. Запах стоял как в морге. Тухлый и до сильной тошноты сладковатый. С третьего и двух верхних этажей народ ушел в никуда. На работу рано, в столовые тоже. Они с семи работали. Блукал народ по трём улицам маленькими группами, а после семи разошлись все. Кто завтракать, кто на рабочее место. До начала трудового будня уже недолго оставалось.
Виктор пришел в церковь, переоделся под алтарём в ризнице. Униформу священника аккуратно разгладил, надел и помолился пресвятой деве Марие, после чего сразу ощутил себя иереем Илиёй. В церкви не было никого. Утренняя служба в восемь начиналась и прихожане ещё до храма не дошли. Как и настоятель Автандил. Время было и священник Илия сел на ступеньку амвона. Стал вспоминать ночные раздумья свои, которые лучше было бы снами назвать. А то получалось, будто Витя Сухарев вообще сверхчеловек. Почти дух святой. Спать ему вообще не обязательно. Есть тоже. Только Богу служить да Веру в себе лелеять и возвышать. Ну, то, что вместо картинок видел да слышал он свои мысли это лучше намного. Что с картинок толку? А здравые мысли в отдыхающем мозге образуются быстрее и куда уж качественней, чем наяву. Вот позапрошлой ночью пригрезился ему целый доклад на философскую тему о соотношении в одном человеке доброго и злого. Никакого, казалось бы, отношения к религии и Вере тема не имела.
Но Сухарев много и часто думал об этом на работе, потом в гостинице. Да и до приезда в Кызылдалу тоже мысленно рассуждал об этом. Но только тут, в Красном городе, в степи, рыжей от бокситовой породы, ночные видения в виде слов и неожиданных мыслей стали более ясными и разум Виктора, расслабленный дремотой, формулировал мысли в законченные произведения ума, старающегося самостоятельно, без научающих книг и речей сторонних дойти до сути явлений жизни.
Которая, как считал он, сама-то и не делится на шахтёрскую, шофёрскую, начальственную или религиозную. Жизнь это всего лишь срок. Кусок времени, отпущенный каждому точно по судьбе его. И в срок этот судьба может втиснуть столько противоречивого, что ни со стороны не разберёшь быстро, ни сам человек до конца понять не успевает какой он. Злой или добрый, чистый душой или мутный в сознании своём.
Что-то было особенное в этой ровной как лист степной земле. Может, миллионы лет назад свалилась сюда, на горы да прилавки, звезда живая, исполненная вселенской мудрости и волшебства откровений. Упала и сравняла над собой поверхность земную. Превратила в ровное до горизонта хранилище всяких ценностей земных и вселенской мудрости, в кладезь истинного, верного, сокровенного. Из земли здешней веет на всех силой этой звезды, которая не иссякнет вовеки. Жаль, что не все её чувствуют. А ему, Илие Виктору такое счастье Господь указал и открыл для него.
Поскольку перед Богом равны все, то верующие особо и не задумываются о неизбежности существования бок о бок зла и добра, лжи и правды, чести и бессовестности, святости и греховности. Зачем? Господь, разделяя, конечно, в людях божье и сатанинское, всё одно любит всех. А для верующего это и есть главное и окончательное: «Я люблю Господа, а Господь любит меня». Чего ещё желать лучшего? Служить ему рабски и иметь право просить у него милости, здоровья и благоденствия вот позволенный свыше контакт со Всевышним.
И судьба твоя в руках Господа, да наделяет он тебя только тем, чего ты стоишь. Испытания даёт, но и милостью не обходит. От него у тебя и дары щедрые: дом, семья, дети, работа, деньги и вещи. У злых деньги. У добрых деньги. Бог равняет всех любовью своей. Но отец Илия, или вечерами Сухарев Виктор, рассуждал так, как чувствовалось в дрёме снов и запоминалось как своё, порождённое своим разумом. Он этому тайно от всех радовался и пока ни с кем не делился промыслом не Божьим, но своим собственным.
Первые дьяки подошли, почему-то вчетвером сразу. Видно жили в одном краю. Оделись они в тёплые фланелевые рубахи, брюки серые из толстой крашеной парусины и в болотные резиновые сапоги.
Дождь днём собирается, доложил дьякон Никифор. По радио сказали, что зарядит дня на три.
Дьяк Никифор Коля Зайцев в миру. Шустрый парень ждущий через два года юбилея, тридцатилетия. Велосипедист шоссейный, причём способный. Третье место в Зарайской области держал. А здесь только тренировался после службы. Выступал довольно часто в Зарайске. Казылдала хоть и стала центром Карагайской области, но спорт и культурные мероприятия настроить ещё не успела. Специалисты пока не приехали. Дьяконы прошли в служебную дверь правее алтаря и, провожая ребят взглядом, отец Илия возле самой большой иконы Христа Спасителя увидел Жору Цыбарева. Он молча стоял на коленях и глядел Иисусу в глаза. Губы сжаты, в руках свеча длинная с высоким пламенем. Видно, прочёл уже «Отче наш» и теперь то ли просил чего-то мысленно, то ли думал о чём-то важном. Строгое лицо, чистый волос, отглаженный тёмный костюм и явно выходные туфли.
Благодать тебе, Георгий, и мир от Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа! поздоровался Илия и подошел к Цыбареву.
Благослови, батюшка, увидел его Жора, поднялся и поклонился Илие в пояс.
Когда успел узнать правила церковные? удивился отец Илия. У кого-то из наших, видимо. Или у крещённых прихожан. Я вроде пока не объяснял ему. Поскольку не крещён он и в храм ходит «иродом», как говорили о нехристях в старой Руси. Виктор Сухарев был священником четвертого поколения семейного. Прадед служил протоиереем в Челябинске, дед и отец тоже, поэтому Виктор много чего помнил из бесед с отцом и дедом, и так же как они, другого дела, кроме служению Всевышнему не хотел иметь никогда.
Во имя Отца, сына и Святаго духа, перекрестил его трижды отец Илия. О чём молитвы твои к Господу нашему?
Я прочёл «Отче наш» и потом советовался с Иисусом как мне дальше возвращаться к жизни нормальной. На работу хочу вернуться, но боюсь, погонит меня отел кадров или заместитель Латышев. Мужик строгий. Мы его Иваном Грозным зовём. Он тоже Иван, но Данилович. А устроюсь обратно дом надо строить. И уже из него ползком ползти к жене да уговаривать вернуться. Сейчас только дошло, что без неё и Машки, дочки, жить не смогу. Люблю их. Потому не выдержу опять запью. Он хотел вдогон слово крепкое вставить, но засмущался и рот прикрыл ладонью.
Дом тебе построим с Божьей помощью, Илия взял его за локоть и вывел на паперть. И притвор за собой закрыл. Я уже придумал, как это сделать. Господу поведал и одобрение нутром почуял. Благословил Всевышний. Теперь поговорю с настоятелем и мы всё решим. Ты, сын мой, помолись ещё, я дождусь настоятеля, а потом мы вдвоём пойдём к вашему «Ивану Грозному». Да, Бог даст, снизойдёт «Грозный», поймёт нас и позволит тебе вернуться.
Он вас, попов, не шибко почитает, задумался Жора. Слышал я как-то, что он называет вас бездельниками и дармоедами. Он, отец Илия, коммунист-атеист.
Да, согласился иерей. Для атеистов мы, служители культа, раковая опухоль на теле советского общества. Кто-то умный один раз сказал, так и прижилось. Но я пойду к нему в обычной одежде. Костюм приличный и всё такое, а дождик будет сапоги надену. Но не скажу, кто я на самом деле и почему прошу.
О Боге ему не станете рассказывать? засмеялся Цыбарев. Выгонит обоих. Ещё тот бес!
У всякого человека благодетель есть в душе, тоже засмеялся Илия. В противовес семи смертным грехам для всех людей доступны столько же добродетельных научений Божьих, о которых, бывает, человек, вовсе и не христианин, вообще никогда не думает, не вспоминает. Атеисты, так те просто не ведают ничего ни о смертных грехах, ни о добродетели. У них в головах Богу пока нет места. Но только «пока» Со временем неверие проходит почти у всех. И даже, не посещая храма, они начинают сами понимать, что есть Первоначало, Власть Всемогущая, которая миром правит и меняет мир и людей. Что есть мучительные грехи, давящие душу гнётом и сжирающие душу как червь яблоко. А о добродетели своей без Божьей воли сам не докопается почти никакой человек. Я посредник между Господом и вашим начальником. И говорить с ним будет Всевышний моими словами. В какой одежде бы я ни пришел к нему.