Сейчас очки сломаю, ответила та без улыбки и пошла обратно на поле.
Вторая половина игры выдалась более спокойной. Вопреки опасениям Эрни, никто не пытался специально грубо играть против Лизки, а вот сама она решительно и без раздумий шла в подкаты как заведенная. Матч превратился в перетягивание каната, где ни одна из команд не могла дойти до ворот соперника. Мне стало откровенно скучно на лавке и снова захотелось спать. Благо, в этот момент к скамейке подбежал Дима и спросил:
Заменишь? Че-то у меня с голеностопом
Я резко взбодрился и пулей выскочил на поле. Во мне словно включили какую-то дополнительную силу, и энергия била через край. Наверное, во многом из-за физической усталости ребят (все-таки они играли уже полчаса к тому моменту, как вышел я) никто из команды 60-го не мог уйти от меня на скорости. Идя в отбор, я словно видел все вокруг в замедленной съемке и мог легко выбить мяч из ног противника. Ни разу до конца игры никто не обвел меня и не прошел к воротам. Их запасной громко объявил, что до конца матча осталась минута, и мы решили всей командой пойти в атаку. Лизка оставалась на одной линии со мной, Макс и Эрни были впереди, но соперник их перекрыл чуть ли не в два ряда. Я решил взять игру на себя, хотя прежде никогда не пробовал кого-нибудь обводить. Передо мной один за другим располагались три игрока соперника, еще один, видимо в надежде на быстрый заброс, дежурил в нападении ближе к нашим воротам. Первого я обошел на скорости, даже без финтов. Эрни что-то кричал, Макс показывал, что открыт, но я видел и слышал все это как будто с приглушенным звуком. В глазах снова включился режим «замедленной съемки», и я, выбрав момент, пробросил мяч между ног противника. На пути к воротам оставался защитник, который тут же пошел в низкий подкат. Решение пришло само собой: мне нужно был лишь легонько перекинуть мяч и перепрыгнуть через пацана самому. Выполнив череду трюков и снискав овацию своей команды, я устремился к воротам и прицелился в ближнюю девятку. Оставалось каких-то пять-шесть метров до вратаря, я занес ногу для удара и тут
Мне в голову попал мяч и резким всплеском адреналина смыл дремотные грезы. Послышался общий смех «шестидесятки» и даже некоторых из наших. Ко мне подбежала Лизка и, уточнив, все ли нормально, попросила заменить себя. Я вышел на поле, но сконцентрироваться на игре не получалось совсем. Все, о чем я мог думать, не реальный матч здесь и сейчас, а сон, который видел пару минут назад. Я снова не заметил как заснул, и снова быстрое сновидение было настолько реальным, что даже теперь вспоминалось не как сон, а как события, происходившие недавно наяву. В действительности играл я совсем не так, как во сне: несмотря на вроде бы свежее состояние, с трудом успевал за соперниками и едва ли сделал несколько точных пасов своим. А под конец так и вовсе привез пенальти в наши ворота. Я в очередной раз не успел за нападающим и, будучи в этот момент последним нашим полевым игроком перед воротами, решил во что бы то ни стало помешать противнику забить. Единственная возможность воспрепятствовать такому исходу а я почему-то был уверен, что Паша в этот раз точно не выручит заключалась в низком подкате. Но учитывая, что в скорости я уже проиграл и бежал позади их форварда, был высок риск не попасть в мяч и просто скосить соперника. Я рванул что было силы, постелился в подкате, направляя ногу точно в мяч и со всего маху сбил нападающего, влепив ему по лодыжке.
Э, ты че творишь, баклан? крикнул вратарь «шестидесятки» и побежал к месту происшествия.
Там уже столпились обе команды, а Макс активнее всех расталкивал наших противников, пытавшихся подойти ко мне. Он вообще всегда был самым дерзким из нас и тут в очередной раз показывал характер:
Расступились, пацана не трогать! Игровой момент!
Какой игровой момент, чепушила? обратился к нему вратарь «шестидесятки».
Такой, самый обычный! А ты меня еще так назови по роже получишь! Я не посмотрю, что ты из орков. Мне вообще пох на всю эту вашу урко-тему!
На несколько секунд повисло молчание. Макс, конечно, специально сказал «из орков» вместо «огров» (что бы это ни значило), и все вокруг это поняли. Вратарь-огр наконец сказал:
Очень смелый, да? Название группировки коверкаешь, урками-орками называешь Давай приходи на сборы в следующий раз и скажи это в лицо старшим. Посмотрим, какой ты крутой. Дель Пьеро, бля.
Мне че, делать не хер? парировал Макс. Еще по вашим сборищам уголовным шляться.
Мне че, делать не хер? парировал Макс. Еще по вашим сборищам уголовным шляться.
Пацаны, примирительно вмешался в ситуацию Эрни, давайте к игре. Удар по ногам получился, согласен, бейте пеналь, если хотите.
А ты че, судья? с вызовом выкрикнул кто-то из «шестидесятки».
Я решил поддержать Эрни в попытках всех примирить, тем более что он был прав (я действительно сыграл в ногу):
Мой фол. Не успел за мячом. Ваш пенальти.
А ты вообще кто такой? спросил меня вратарь-огр без особого интереса. Сами решим, че нам делать, без всяких залетных
Это наш пацан, перебил его Макс, положив руку мне на плечо. Короче, бьете пеналь или нет?
Еще пару секунд все молчали, а потом их вратарь взял мяч и пошел к точке, попутно бросив Максу:
Ты сбавь обороты, дерзила. Нарвешься. Я тебя запомнил, не дай бог с пацанами встретим где-нибудь тут.
Макс уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но Эрни поддел его локтем и вполголоса сказал:
Хорош, нам еще проблем с ограми не хватало.
Пенальти Паша не вытащил, а больше забить до конца игры ни мы, ни они не смогли. Так и разошлись с первым за все время поражением команды нашего дома. Я чувствовал, что виноват: и в проигрыше, и в том, что у ребят теперь намечались какие-то проблемы (пусть и призрачные, и все это могло оказаться просто пустыми угрозами). Когда я по пути назад во двор неловко извинился за неудачный подкат, все стали наперебой говорить, чтоб я не брал все это в голову.
Забей, махнула рукой Лизка, эта «шестидесятка» такие придурки: никогда выиграть у нас не могли, а теперь шальная победа им голову вскружила. Забудется все к следующей игре.
Не знаю, будет ли она, сказал Паша, протирая очки. Этот огр, по-моему, затаил обиду
Да по хер на этих огров, с пренебрежением бросил Макс. Ненавижу всю эту уголовщину.
А что за огры-то? спросил наконец я.
Короче, начал Эрни очень рассудительно, где-то с прошлой осени началось деление города на молодежные группировки.
Не, перебил Макс, вся эта херь уже сто лет как в городе, у меня ж батя еще состоял
Ага, подтвердил Паша, поэтому тебя и не трогают, потому что их старшие за твоего батю в курсе.
Паша попросил у Эрни спички и стал поджигать остатки тополиного пуха, сбивающегося в маленькие кучки у бордюров. В Степном сезон цветения тополя уже заканчивался, в то время как в средней полосе России только начинался. Паша ставил спичку между большим пальцем и коробком, головкой к чиркашу (так в Степном называют боковую грань, о которую нужно чиркать), а затем выбивал ее щелчком пальца другой руки. Спичка красиво летела, несколько раз переворачиваясь в воздухе, и, если не успевала потухнуть в полете, зажигала вереницу пушинок.
Ну да, продолжил Эрни, началось-то давно, лет двадцать назад, если не больше. Но всегда как-то это по-тихому было, а вот с прошлого года В общем, той осенью на пятом пацана в драке убили, и пошло-поехало. Короче, весь город теперь поделен на сферы влияния, на чужой микрорайон лучше без лишней надобности не заходить. Наш девятый контролируют огры.
Ну и название, сказал я, они любят фэнтези?
Вся компания разразилась смехом, а Паша похлопал меня по спине:
Да-да, все начитанные любители книжек. Еще огр есть в Теккене третьем, я тут больше поверю, что они оттуда себе имя взяли.
Не, а правда, почему огры? мне действительно стало интересно. И чем они вообще занимаются?
Хэзэ откуда пошло, снова взял слово Эрни, но теперь они реальной проблемой стали. Чем занимаются? Бабки отжимают, какие-то мутки мутят, набеги на чужие территории планируют в апреле вот с «cемерками» на седьмом подрались, шуму было Еще нас периодически кошмарят: меня уже раза три пришить грозились
В смысле пришить? не понял я. В моей голове это слово было мягким синонимом более страшного «убить».
Пришить, вставила Лизка, значит сделать участником группировки. Ходить с ними на сборы, сдавать деньги на общак
Говорю ж натуральные урки, заключил Макс и будто бы завис, посмотрев на меня.
Я сразу понял, что это началось снова, едва мир вокруг начал «затуманиваться». Как и в прошлый раз, сначала был этот странный «сон наяву», когда я не заметил, что уснул, а теперь, чуть позже это. Снова «экран», снова барабан с фильмами-воспоминаниями. Один из них задерживается в поле зрения, и я вижу, как мы с друзьями с нашего дома прошлым летом играем в догонялки большой толпой на заброшенной стройплощадке. Мы называем это место военной базой, или просто военкой. Откуда название не помню, но к армии этот недострой точно никак не относится. Вдруг откуда ни возьмись появляется компания парней. Их трое, и они старше нас лет на пять, не меньше. Я удивляюсь: что вообще такие взрослые делают здесь? Один из подошедших лихо свистит и прикрикивает, чтобы мы валили отсюда. Никто из нас не собирается спорить, все быстро спускаются на землю и идут к выходу со стройки. Тот, что громко прогнал нас, внезапно останавливает Макса и что-то ему говорит. Я нахожусь метрах в пяти и почти не слышу, о чем разговор. До меня долетают обрывки отдельных слов: что-то об отце, общаке и «детской беготне». Я удивляюсь откуда этот парень вообще знает об отце Макса, его даже мы видели всего раз или два, и то давным-давно, а потом он куда-то уехал и с тех пор не возвращался. Так нам говорил сам Макс. Наш друг стоит с понурым видом и вроде бы над чем-то всерьез задумавшись, а спустя пару секунд решительно качает головой, говоря нет, и идет к выходу вместе с нами. Говоривший с ним кричит вслед, что потом будет поздно и что два раза он не предлагает. Макс никак не реагирует, и мы все вместе идем во двор. «Экран» растворяется, окружающий мир снова наводит резкость и снимается с паузы.