На одном из снимков Анна увидела профессора: совсем юного смешного и долговязого. Он стоял рядом с молоденькой Идой с сачком в руке.
Александр тогда увлекался бабочками. Помнишь? спросила Ида, глядя на профессора в упор.
Да, помню, пробормотал он скороговоркой. Правда, ловцом я был никудышным.
Важен пример, с ехидцей откликнулась Ида. Подражание Набокову. Ты же его так любил. Читал в самиздате.
Любил, эхом откликнулся профессор.
Но Анне показалось, что он о чем-то своем
Это наша дача, пояснила Ида, когда на фотографии на заднем фоне выплыло деревянное строение с островерхой башенкой. Старая дача, построенная еще в начале прошлого века. Тогда был моден такой псевдоготический стиль.
Анна посмотрела на Генриетту. Та дремала в кресле, закрыв глаза, старые руки лежали на подлокотниках, несмотря на возраст изящные, с красивым маникюром.
Здесь стояла бочка. Помнишь? азартно продолжала Ида. Ты однажды разыграл меня, сказал, что в ней на дне живет какая-то тварь. Я посмотрела туда и испугалась: действительно в глубине что-то темнело и шевелилось. А ты на самом деле сунул туда корягу, и она шевелилась от взбаламученной воды, как ящерица или змея А вот еще снимки дачи. Старые фотографии. Смотри, Геня Несколько снимков. Молодая с каким-то пакетом. Есть фото, которые снимал наш сосед по даче, влюбленный в Геню. Она даже не знала об этом, он потом незадолго до своей смерти отдал нам эти снимки.
Анна вгляделась в фотографию: вид у молодой Генриетты был испуганным и напряженным.
Хорошее было время, с грустью сказала Ида. И уже ничего не возвратится. Ты был таким юным и трогательным. Ты и сейчас красавец.
Все мы стареем, философски заметил профессор. Время уходит безвозвратно. Ничего тут не поделаешь.
Легкий вздох вылетел из Идиной груди.
Они вели себя так, словно Анны рядом не было
Хочешь еще чаю?
Я уже сыт Кажется, нашей девушке требуется отдых.
Но я не хочу спать! вырвалось у Анны.
Я о Гене, сказал профессор.
Мы не мешаем маме, прошептала Ида. Когда я тебя еще увижу?
Профессор смотрел прямо перед собой. Пауза длилась и длилась
Завтра рано вставать. Деловые и научные встречи. Ида, даст бог, мы еще свидимся.
Когда? Жизнь такая короткая Анне показалось, что женщина сейчас заплачет.
Профессор резким рывком поднялся с дивана.
Анна! Как вы? Завтра у вас напряженный день
Анна поняла, что ее призывают в союзники. Уже во второй раз за последние дни.
Да, столько всего надо успеть! с фальшивым энтузиазмом воскликнула Анна. Уже с утра придется ехать по делам.
Тогда нам пора. Откланиваемся и уходим.
Я разбужу маму.
Ни в коем случае. В таком возрасте сон и лекарство, и блаженство.
Медведев наклонился и едва коснулся губами руки хозяйки дома, но та не проснулась.
Мама обидится
Скажи ей, что я не хотел вырывать ее из объятий Морфея. Она, как вакханка, легла на зеленые травы Эллады и впала в легкую летаргию от зноя и чувств.
Ты неисправим. И в самые трудные моменты шутишь.
А что еще остается делать, Идочка?
Еще несколько минут они о чем-то тихо переговаривались, Анна же в это время вновь внимательно просмотрела снимки из семейного альбома.
Они вышли в коридор, длинный и бесконечный. Анне казалось, что шаги Александра Николаевича отпечатываются в тишине четко и гулко, как поступь командора из пушкинского «Каменного гостя».
На прощание Ида с приглушенным всхлипом поцеловала профессора в щеку. Он ответил дружеским похлопыванием по плечу.
Все хорошо, Ида, все хорошо, повторял он как заклинание.
На улице было светло.
Я предлагаю немного пройтись.
Какое-то время они шли в молчании, но затем профессор заговорил:
Бедная Ида! Как вы поняли, у нас был в молодости роман, который закончился ничем. Я уехал в Италию думал, на год-два, но предложили постоянную работу, я остался, потом встретил русскую студентку женился. У нас двое детей, и я счастлив. Почему-то считается, что люди должны тосковать по первой любви и думать, что там было великое счастье, мимо которого они прошли. Уверяю вас, это не так. Я вполне счастлив и о другой жизни не помышляю. И честно не могу себе ее даже представить. Ну какая могла бы получиться из сумасбродной Иды жена и мать? Все в доме было бы вверх дном, кутерьма, беготня разве это жизнь?
А может, это и есть настоящая жизнь? негромко сказала Анна. Не все можно втиснуть в размеренное существование, иначе жизнь станет похожей на пребывание в концлагере. Иногда хорошо, когда вверх дном, в этом есть что-то живое и честное.
Профессор неловко дернулся, но ничего не сказал.
Вы странная, пробормотал он. Но спасибо за вечер.
Лицо профессора было печальным и помолодевшим. Раздался звонок, он отошел в сторону и стал тихо говорить по-итальянски. Анне показалось, что по долетевшим до нее словам и интонациям она узнает голос аспирантки Флоры. Как все банально, мелькнуло в голове. И какие мужчины трусы. Им важен покой, все яркое и оригинальное их пугает. Брак для людей, молодая любовница для себя. И все втиснуто в жесткие рамки. А Ида, видите ли, была для него слишком сумасбродной. И куда пропал тот мальчик с сачком?