Легкая улыбка тронула губы Генриетты Дормидонтовны.
Ида Наппельбаум ходила заниматься также к Николаю Радлову, который впоследствии женился на Надежде Шведе О, и с той и с другой стороны это были весьма примечательные люди. Достаточно сказать, что Коля Радлов
Генриетта так нежно произнесла это имя «Коля», что Анна поняла: для нее нет ни времени, ни расстояния.
Коля был великолепным художником, искусствоведом, преподавателем
Ах. Что же мы не едим! спохватилась Ида. Прошу. Прошу! Нехорошо
Ида, оставь Гости сами решат, что им делать, не опекай
Возникла пауза.
И вот Надежда Шведе, которая впоследствии стала женой Радлова, написала этот самый загадочный портрет Гумилева, который после его гибели оказался у Иды. Когда Гумилева арестовали, именно Ида вместе с Ниной Берберовой, другой пассией Гумилева, носила ему в тюрьму передачи, так как молодая жена поэта Анна Энгельгард боялась это делать. И Нина с Идой, точно жены, опекали арестованного Гумилева. Позже они увидели списки расстрелянных, среди которых значился и Гумилев, и обе они, как и другие друзья и знакомые поэта, отказывались в это верить, им казалось, что Гумилев не может умереть Моисей Наппельбаум купил портрет поэта у Надежды Шведе для своей дочери. У Иды оказалась и другая реликвия, связанная с Гуми, черепаховый портсигар, который неизменно присутствовал на заседаниях поэтической студии. На нем Гумилев любил отстукивать пальцами. Портрет был с Идой неразлучно: и в квартире на Литейном, и на Рубинштейна. Но в 1937 году стало ясно, что картину в доме держать опасно. Было принято решение разрезать ее на кусочки и сжечь в печке у родственников на Черной речке. Как рассказывала после Ида ей было плохо, когда картина горела, казалось, там заживо горит человек. Но на этом история с портретом не закончилась. Иду все-таки арестовали в 1951 году по обвинению в знакомстве с Гумилевым и хранении его портрета. Она получила десять лет лагерей, но отбыла три с половиной года ей повезло, Сталин умер, дела начали пересматривать. Позднее этот портрет все-таки восстановили. Художница Вязьменская создала его заново по черно-белой фотографии и указаниям Иды, которая помнила цвета и оттенки на картине.
Портрет точно сгорел? задала вопрос Анна.
Ей показалось, что глаза Генриетты Дормидонтовны странно блеснули. Или это был отблеск от пламени свечей.
Старая женщина чуть помедлила с ответом.
Конечно, мне же об этом рассказывала мама. Никаких сомнений нет. Потом, как я уже сказала, портрет восстановили. Он странный. Очень странный, покачала головой Генриетта. Гуми с бритой головой, как жрец, с книгой в руке Знаете, есть люди, которые видят нечто большее, чем простые смертные. Можно спорить всем ли дается этот дар и можно ли его развить. Точного ответа нет, но, несомненно, здесь замешана тонкая наука генетика. Мы не знаем своих корней, своих предков Не каждой так повезло, как Как ее зовут? обратилась она к дочери. Актрису, о которой ты мне недавно рассказывала?
Тильда Суинтон, вставила Ида. Она знает свою родословную на протяжении тысячи лет.
Анна вспомнила холодно-мраморную злую колдунью из «Хроник Нарнии» и издала возглас удивления.
Именно так, подтвердила Ида.
Так и должно быть, заметила Генриетта. Знание своего рода открывает тайны, спрятанные в прошлом. Ты делаешься сильнее, когда можешь рассказать о своих корнях. Но мы отвлеклись Я просто хотела сказать, что вы, видимо, принадлежите к тем людям, у которых есть глаза, обратилась она к Анне.
Та поблагодарила полумрак, потому что иначе всем было бы видно, как она покраснела.
Вернемся к портрету Гумилева, продолжила Генриетта. А ты знаешь, милая, обратилась она к дочери, мне хочется еще шампанского. Да что же это за удивительная ночь, покачала она головой. Давно у меня не было такой
Даже в неверном свете колеблющегося пламени свечей было видно, как заблестели глаза старой женщины. У нее выпрямилась спина, и теперь своей осанкой она напоминала королев, какими их обычно рисовали придворные живописцы.
Анне показалось, что комната превратилась в раковину, в которой звучали голоса минувшего. Здесь, в этом странно искривленном пространстве, не было мертвых. Все были живы давно угасшие тени затрепетали и обрели плоть.
Гуми на этом портрете как жрец. Книга в руке. И слева от него Вавилонская башня К чему это? О чем возвещает этот портрет? задумчиво спросила Генриетта.
Гуми на этом портрете как жрец. Книга в руке. И слева от него Вавилонская башня К чему это? О чем возвещает этот портрет? задумчиво спросила Генриетта.
Гумилев был человеком, который мог заглядывать в иные миры
Пожилая дама удовлетворенно кивнула и продолжила:
Он как бы хотел сказать нам о цикличности истории. О том, что все повторяется. Ничто не ново под луной, как поведал нам другой мудрец царь Соломон. После революции был провозглашен новый строй и иное объединение людей советский народ Советский человек как другой генотип. Здесь можно проследить сходство с историей Вавилонской башни. Смешение языков и народностей при строительстве башни, попытки дотянуться до неба, бросить вызов Богу. Все это присутствовало и при Советах. Но этот строй ждал неминуемый крах, как и строителей Вавилонской башни Вот что хотел нам сказать несчастный Гуми, который тогда уже все предвидел: и тщетность попыток, и крушение надежд.
А книжечка красного цвета, очевидно, давала отсылку к коммунизму, вставила Анна. Она напоминает паспорт.
Да Похоже на то Тут Генриетта будто потеряла к ней интерес, погрузившись в воспоминания. Интересно, что портрет написан Надей Шведе, впоследствии Радловой. Радловы очень любопытная семья. Они были связаны с научными и придворными кругами. Настоящая элита того времени. Надежда Шведе урожденная Плансон, ее отец был вице-адмиралом и членом Императорского географического общества.
Да, африканские путешествия Гумилева прикрывались научными изысканиями. Его последние посещения Африки в глубь Абиссинии. Гумилев собрал богатый этнографический материал, который можно видеть и сейчас. Здесь придраться совершенно не к чему, и для всех Гумилев был этнографом-путешественником, обогатившим отечественную науку. Получается, что Шведе и Радлов знали об истинной цели африканских путешествий Гумилева? после недолгой паузы спросила Анна.
С высокой степенью вероятности можно утверждать, что это так, несколько сухо сказала Генриетта Дормидонтовна. Такое изображение Гумилева свидетельствует о том, что они были посвящены в его тайную жизнь.
Кстати, стихотворение Гумилева «Заблудившийся трамвай» было опубликовано в сборнике «Огненный столп». Стихотворение написано в 1919 году в декабре, перед Новым годом, поэт как бы предчувствовал будущее, задумчиво произнесла Анна. Портрет Шведе создан в 1920 году, а в 1921-м поэта расстреляли. Все складывается в единую цепь. Красная книжечка может быть отсылкой к «Огненному столпу». Скажите, решилась Анна. Известно, что Гумилев отправился в Африку, имеется в виду поездка в Абиссинию по заданию и под покровительством Музея антропологии и этнографии Императорской академии наук. Директор музея, академик Василий Васильевич Радлов, настоящее имя которого Фридрих Вильгельм Радлов Я хотела найти связь с родом Николая Радлова, мужем Надежды Шведе. Его отец был философом, тайным советником, работал в императорской публичной библиотеке, а после революции возглавил ее. А дед Леопольд Федорович был директором одной санкт-петербургской гимназии, а впоследствии заведующим этнографическим музеем Императорской академии наук. Есть ли связь между этими двумя Радловыми? Василием Васильевичем и отцом Николая Радлова?
По губам Генриетты скользнула едва заметная улыбка.
Разве такие связи афишируются? Вы не найдете достоверных данных об этом даже в Интернете, где, казалось бы, можно найти все. Я так думаю, что Всемирная сеть тоже проходит жесткую цензуру, просто этого почти никто не замечает. О, этот тонкий немецкий след в России, в истории русской науки и культуры, искусства О, эти саксонские и остзейские бароны И она замолчала. А потом резко встрепенулась. Помните у Булгакова в «Мастере и Маргарите» барона Майгеля, чья кровь наполнила чашу на балу Воланда?
Конечно, помню
И здесь пожилая дама засмеялась звонким молодым смехом.
Правда, это уже, как говорят сегодня, совсем другая история «Есть нечто, что не пропадает в веках и передается из рук в руки»
И без всякого перехода:
Хотите посмотреть наш семейный альбом?
Конечно, откликнулась Анна.
А профессор, как ей показалось, издал какой-то неопределенный звук.
Они перелистывали альбом большой, с бархатным переплетом, с фотографиями, переложенными прозрачной вощеной бумагой. Чтобы увидеть каждую фотографию, нужно было эту бумагу отогнуть, как будто бы снять с дамы вуаль.