Но вдруг ужас, глубокий и ранее неведомый, охватил его, ворвался в его дыхание, биение его сердца. Знать о том, что наступит конец, знать, как и когда это произойдет! Быть единственным из всех, кто знает, что их мир погибнет окончательно и бесповоротно! Лежать рядом с теплым телом Лоры и знать это! Покупать в киоске любимую мамину газету, каждому слову которой она безоговорочно верит и знать это! Проходить мимо церкви, видеть как новоиспеченная невеста в белых шелках счастливо улыбается, прижимаясь к своему избраннику под восторженный рев автомобильных рожков, и знать это!
И ледомцы собираются сообщить ему, когда и как рухнул его мир?
Вот что я скажу, проговорил Чарли хрипло. Вы просто отправите меня назад, ни слова не сказав о том, когда и что произойдет с моим миром, хорошо?
Торгуешься? усмехнулся Филос. Тогда тебе придется кое-что сделать и для нас.
Чем же я могу торговаться? спросил Чарли и сделал вид, что ищет на своем больничном халате карманы, чтобы вывернуть и показать, что они пусты. Я ничего не могу предложить.
Можешь, покачал головой Филос. Обещание. Ты дашь нам обещание и исполнишь его. И тогда получишь то, что хочешь.
А это обещание выполнимо? с сомнением спросил Чарли.
Вполне! И вот в чем его суть: пообещай нам, что останешься нашим гостем, узнаешь нас поближе нашу историю, обычаи, религию, а также постигнешь смысл нашего существования.
Но это может занять целую вечность!
Филос покачал головой, в его темных глазах сверкнула искра смеха.
Да не так уж и долго, сказал он. А когда ты узнаешь нас по-настоящему, мы тебе сообщим, и ты сможешь нас покинуть, если захочешь.
Если захочу? рассмеялся Чарли.
Именно! отозвался Филос торжественно.
Старательно подражая торжественности тона своего собеседника, Чарли Джонс провозгласил:
Давай-ка об этом поподробнее. Меня беспокоит это «не так уж и долго». А вдруг вы скажете, что я узнал вас не слишком хорошо потому, что не сосчитал все молекулы, из которых состоит Ледом?
Впервые Чарли отметил ледомцы могут и злиться. Но Филос сдержал себя и произнес:
Ничего подобного мы не скажем. Я и мысли об этом не допускаю.
На этот раз злиться начал Чарли.
Ты хочешь, чтобы я поверил вам. А мне нужны гарантии.
Когда ты узнаешь нас получше
То есть обещать я должен сейчас, а узнаю я вас уже потом?
Неожиданно для Чарли Филос вздохнул и улыбнулся.
Я тебя понимаю, сказал он. Ладно, не будем торговаться. Но запомни я предложил тебе наши условия, и Ледом будет их свято соблюдать. И если, изучая нашу культуру, ты увидишь, что мы ничего не скрываем и показываем тебе все, что у нас есть, мы вернемся к этому разговору. Ты дашь нам это обещание, и на этом основании мы раскроем перед тобой всю суть нашей жизни. Когда же ты все поймешь и узнаешь нас досконально, мы исполним твое желание, и ты сможешь вернуться.
На таких условиях трудно спорить, покачал головой Чарли. А если я все-таки не дам своего обещания?
Филос пожал плечами.
И в этом случае, вероятнее всего, ты сможешь вернуться. Главное для нас это то, чтобы ты узнал нашу культуру, постиг ее и в общем, и в мельчайших деталях.
Чарли долго смотрел в темные глаза Филоса, но не увидел там ничего, что разрешило бы его сомнения.
А у меня будет возможность ходить там и тут, задавать любые вопросы? спросил он.
Филос кивнул.
И получать ответы?
Любые ответы, которые мы сможем (нам будет разрешено) дать.
И, чем больше вопросов я задам, чем большее количество мест смогу посетить, чем больше увижу, тем скорее смогу вернуться?
Именно!
Черт бы меня побрал, сказал Чарли Джонс Чарли Джонсу. Он встал, прошелся по комнате и вновь сел. Филос все это время внимательно наблюдал за ним.
Слушай, сказал Чарли. Перед тем как ты пришел, я все серьезно обдумал. И у меня возникло три больших вопроса. Причем, когда я их обдумывал, я еще не знал того, что знаю сейчас, а именно, что вы сможете мне помочь.
Задавай, и я сделаю все, что в моих силах.
Понимаю, кивнул Чарли.
И, подумав, продолжил:
С первым вопросом я разобрался. Мне было важно понять, насколько далеко в будущее я попал.
Произнеся это, он поднял ладонь, предостерегая Филоса.
Не отвечай! Даже если не ты, а только Сиес может ответить на этот вопрос, я не хочу знать ответ.
Почему? спросил Филос.
Попробую объяснить. Во-первых, здесь неизбежен намек на тот момент, когда погиб мой мир, а я не хочу об этом знать. Во-вторых, если я все-таки вернусь домой, эта информация не будет иметь для меня никакого значения. Ведь вы говорите, что я вернусь именно туда, откуда меня забрали, верно?
Более-менее так.
Отлично. Но тогда совершенно не важно, прошел ли один год или десять тысяч лет. И у меня не будет повода думать: вот, дескать, все мои друзья и близкие уже давно в могиле Когда я вернусь, я встречусь с ними, верно?
Да, кивнул Филос. Ты встретишь всех своих друзей и близких.
Отлично, сказал Чарли. С первым вопросом покончили. С третьим тоже. Теперь я знаю, что будет со мной здесь.
Я рад, что тебе все ясно.
Отлично. Но остался второй вопрос: почему именно я?
Не понял, проговорил Филос.
Почему вы выбрали именно меня? Разве нельзя было найти кого-нибудь еще? Что именно вам показалось во мне важным? Какие качества? Или, может, вы похитили меня, чтобы я чего-то там не натворил в прошлом? Или просто тестировали свое оборудование, и я попался случайно?
Филос отстранился, и было видно, что он не столько удивлен, сколько раздосадован этим потоком вопросов, и ему не слишком приятно их слышать.
Я попробую ответить на твои вопросы, сказал, помолчав минуту, словно давал улечься неприятному эхо от слов Чарли, которые все еще звучали в его душе.
Во-первых, продолжил он, мы могли забрать только одного. Во-вторых, нам действительно нужен был именно ты, потому что у тебя есть одно особое качество, отсутствующее у других твоих современников. Что касается последнего обстоятельства, о котором ты спрашиваешь, то я не вижу здесь особых проблем. Смотри (это «смотри» значило гораздо больше, чем казалось на первый взгляд, и включало в себя призыв поразмыслить, оценить себя и других): если учесть, что ты в любом случае вернешься примерно туда, откуда тебя забрали, то как твое перемещение в наше время сможет оказать воздействие на твои последующие действия? Пройдет слишком мало времени.
Покраснев от напряжения, Чарли размышлял.
Возможно, что ты и прав, наконец сказал он. Но я ведь буду уже не тот, верно?
Оттого, что познакомишься с нашей культурой и нашим образом жизни? спросил, рассмеявшись, Филос. И ты действительно веришь, что это тебя сильно изменит?
Помимо собственной воли Чарли улыбнулся слишком уж заразительно смеялся его собеседник.
Ладно, согласен, примирительно сказал он и спросил:
Тогда не сообщишь ли мне, каким это особым качеством я располагаю? Что заставило вас похитить именно меня?
Хотя Чарли говорил по-ледомски, его родная манера говорить прорывалась через местный язык.
Сообщу, ответил Филос, явно, хотя и дружелюбно, имитируя манеру Чарли. Это объективность.
Я в полной растерянности, я раздавлен, расплющен, а еще, заодно, и ошарашен. Что за чертовщина? Какая такая «объективность»?
Филос улыбнулся.
Не нервничай, сказал он. Это просто нейтральная характеристика личности. А теперь послушай. У тебя было когда-нибудь такое, чтобы кто-то посторонний, и не обязательно специалист, говорил о тебе нечто, чего ты сам о себе не знал?
Думаю, такое бывает у всех, отозвался Чарли.
И вспомнил давнишний эпизод, когда некая девица, одно из его мимолетных увлечений, отделенная от него тоненькой перегородкой в ванной, рассказывала кому-то о нем:
Он всем и каждому заявляет, что никогда не ходил в колледж, хотя может за пояс заткнуть любого выпускника по части знания всякой всячины.
Не то чтобы Чарли был слишком озадачен услышанным, но потом он уже никогда не заикался о том, что не имел удовольствия получить высшее образование, потому что понял, как глупо хвастать этим обстоятельством.
Так вот, продолжил Филос. Мы новая раса, и мы задались целью понять свою сущность. Для этого у нас есть всевозможные инструменты, которые я даже не в состоянии тебе описать. Но единственной вещью мы, как новый вид, не располагаем объективностью.
Все это отлично, покачал головой Чарли, но я ведь не специалист, не эксперт в делах рас, народов и культур.
Ничего страшного, сказал Филос. Ты другой, и именно это делает тебя объективным экспертом.
А если мне не понравится то, что я увижу?
Видишь ли, ответил Филос, это не имеет никакого значения. Нравится или не нравится всего лишь обычные факты в ряду прочих фактов. Нам интересно увидеть то, что увидишь ты, после того, как подвергнешь свой опыт мыслительной обработке.