А Чарли дал себе волю! Его стеснительность испарилась без остатка, уступив место двум его важнейшим качествам, одно из которых было результатом хаотического, неустанного и никем не контролируемого чтения и сводилось к детальной осведомленности в миллионе вещей, намертво застрявших в его голове, а другое, также вызванное описанным обстоятельством, состояло в наличии гигантских прорех и несообразностей в этом корпусе знаний. Чарли и не подозревал, как много он знает, и сколь неряшливо устроена его голова.
Открывшиеся перед Чарли анатомические подробности способны были восхитить кого угодно, а особенно того, кто не утратил способности изумляться гению природы, ее изобретательности, а также умопомрачительной сложности живых существ.
Во-первых, ледомец имел как мужские, так и женские половые признаки, причем в активной форме. Мужской орган целомудренно укрывался в том, что у homo sapiens называлось бы вагинальной впадиной, и туда же выходили проходы сразу двух маток аборигены каждый раз производили на свет по два близнеца. При возбуждении фаллос увеличивался и являлся на свет; в спокойном же состоянии он был полностью укрыт. Уретра была частью фаллоса. Совокупляясь с партнером, ледомец играл одновременно и женскую, и мужскую роль иначе соитие было бы невозможно. Яички находились на поверхности тела, в паху, под тонким слоем кожи. И, насколько это смог определить Чарли, у ледомцев была изумительным образом реорганизована нервная система, появилась, по крайней мере еще одна пара кольцевых мышц, а также были частично перераспределены функции желез Бартолини и Купера.
Когда Чарли получил исчерпывающие ответы на свои вопросы, а Миелвис понял, что его гость вполне удовлетворен, он отправил экраны назад, в прорези, и включил свет.
Некоторое время Чарли сидел тихо. Перед его взором встал образ Лоры. От биологии никуда не деться. Помнится, существовали астрономические символы для мужского и женского начал. Марс мужское, Венера женское. А как могли бы, применительно к своим условиям существования, уточнить эти символы сами ледомцы? Марс плюс игрек? Венера плюс икс? Сатурн, вывернутый наизнанку?
Напряженно моргая, Чарли поднял глаза на Миелвиса.
Как же это вы все так перемешали? спросил он.
Миелвис снисходительно рассмеялся и, повернувшись к стене с прорезями, принялся что-то искать. Чарли же, несмотря на только что сделанные открытия, продолжал воспринимать его как существо мужского рода несмотря на то, что соответствующее личное местоимение в ледомском языке было лишено гендерных референтов. Чарли внутренне подготовился к новым откровениям, но Миелвис, издав недовольное ворчание, устремился в угол комнаты, где приложился ладонью к спиралевидному значку на стене.
Тотчас же раздался тоненький вежливый голосок:
Да, Миелвис!
Тагин! произнес Миелвис, где у нас материалы по homo sapiens?
В архиве, каталог «Исчезнувшие приматы».
Миелвис поблагодарил собеседника и, отойдя в сторону, к другой стене с прорезями, нашел то, что искал, после чего жестом позвал Чарли присоединиться. Тот, сопровождаемый скамьей, подчинился. Они уселись перед извлеченными из стены экранами.
Свет погас, экраны засветились.
Вот картинки с homo sapiens, мужчиной и женщиной, начал Миелвис. Ты говоришь, что все у нас перемешалось. Но я тебе покажу, насколько ничтожны произошедшие изменения.
Он начал с изумительно красивого изображения репродуктивных органов человека, показав, насколько они схожи у мужчин и женщин в пренатальный период, и насколько принципиально мало отличаются друг от друга в более зрелом возрасте. Каждый орган у мужчины имел свой аналог в женском теле.
И, если бы ты не принадлежал к культуре, которая только и занимается тем, что акцентирует различия между мужчиной и женщиной, ты бы увидел, насколько эти различия минимальны (впервые Чарли слышал ледомца, который рассуждает о культуре homo sapien).
Затем Миелвис перешел к экспонатам, иллюстрирующим разнообразные патологии. Здесь можно было увидеть, как, подвергнутый простому биохимическому воздействию, один орган мог атрофироваться, а другой, наоборот, невероятным образом развивал функции, которые в его случае считались рудиментарными. Мужчина начинал производить грудное молоко, а женщина отращивать бороду. Миелвис доказал Чарли, что сильный пол может выделять прогестерон, а слабый тестостерон, хотя и в ограниченных объемах. Потом он перешел к иным видам, чтобы продемонстрировать Чарли все многообразие типов размножения, существующих в живой природе. Он показал пчелиную матку, которая совокупляется высоко в небе, а после, от поколения к поколению, оплодотворяет тысячи яиц; стрекоз, которые устраивают любовный танец, соединившись в некое подобие кольца, порхающего над болотами; лягушек, чья самка откладывает икру в большие поры на спине своего кавалера. Были там и морские коньки, у которых честь приносить потомство принадлежит мужским особям, и осьминоги-аргонавты, которые в присутствии своих возлюбленных начинают размахивать специальными щупальцами те отрываются и, в случае, если дама благосклонна к своему ухажеру, она подхватывает свободно плывущее щупальце и использует его для оплодотворения; если же самец самке не по душе, то щупальце со сперматофорами съедается. К моменту, когда Миелвис закончил, Чарли готов был признать, что, по сравнению с великим многообразием способов размножения, которые демонстрируют представители живой природы, различия между ледомцами и homo sapiens не кажутся такими уж существенными.
Но как все это произошло? спросил Чарли, когда наконец смог уместить в своей голове полученные сведения.
Однако Миелвис ответил вопросом на вопрос:
Что заставило первых наземных созданий выбраться из жижи первобытных болот и, вместо воды, вдохнуть воздух? Как их потомки спустились с деревьев и, подобрав на земле дубину, использовали ее в качестве первого инструмента? Почему некое существо, впервые выкопав ямку, вполне целенаправленно уронило туда семечко, надеясь на всходы? Это просто случилось и все. Такие вещи случаются
Но ты знаешь гораздо больше, чем говоришь, с трудом сдержал возмущение Чарли. И о моем виде тоже.
Миелвис, несколько раздраженно, отозвался:
Твой вид это специальность Филоса, а не моя. Меня больше занимает Ледом. Но, как я понимаю, ты не очень-то хочешь знать, почему вы исчезли. Никто из нас не собирается ничего скрывать от тебя, но не кажется ли тебе, что возникновение Ледома и конец homo sapiens как вида вещи взаимосвязанные? Конечно, тебе решать, хочешь ли ты знать об этом или нет.
Чарли опустил глаза.
Спасибо, Миелвис, проговорил он.
Поговори с Филосом, сказал Миелвис, широко улыбнувшись. Он все объяснит лучше, чем кто бы то ни было. И он знает, где остановиться. А я не смогу не в моих привычках удерживать важную информацию. Так что к Филосу!
Спасибо! повторил Чарли. Непременно.
Напоследок Миелвис, все так же широко улыбаясь, сказал:
Природа, какой бы расточительной и избыточно разнообразной она ни была, неизменно следует одному важному принципу она последовательна. И природа свято придерживается этого принципа даже если для этого ей приходится творить чудеса.
И все-таки это здорово, говорит Джанетт, вернувшись из детской спальни. Она наливает две порции виски в стаканы с толстыми стенками себе и мужу. Здорово иметь таких соседей.
Согласен, кивает головой Херб.
У нас так много общего!
Минуту подумав, Херб интересуется:
Как провели вечер?
Отлично, отзывается Джанетт и, помолчав, говорит:
Значит, история такая. Усвой и смотри не забудь. Ты семь недель корпел над презентацией для своих кондитеров, которые намерены торговать мороженым и всякими булочками.
Вот как? Целых семь недель?
И придумал для них слоган.
Да быть не может! И как это меня угораздило?
Помолчи! Слоган звучит так: «Попробуй укуси»!
Херб, ошеломленный, во все глаза смотрит на жену.
Ничего себе! наконец произносит он. Да ты просто гений!
Никакой я не гений. Я мелкий воришка. Это Тилли придумала, случайно, а я присвоила. Надеюсь, она забудет, а я всем скажу, что ты корпел над этим слоганом семь недель.
Умно! Думаю, сработает. Кстати, Смитти меня сегодня пригнул.
Ты что, дал ему по носу?
Типа того.
А что случилось?
Херб рассказывает жене о телешоу, которое они смотрели, о том, как он высказал что-то наподобие похвалы, а оказалось, что шоу спонсирует конкурент Смитти.
Да, это было глупо, говорит Джанетт. Хотя Смитти, конечно, гнус.
(Это их домашний сленг для всего гадкого, что есть на свете.)
Я выкрутился, успокаивает жену Херб.
Все равно, неплохо было бы запастись хорошей бомбой. На всякий случай.
Херб смотрит в окно на лужайку, которая отделяет их дом от дома Смитти.
Слишком близко, чтобы взрывать бомбу.
Главное, чтобы они не узнали, кто их взорвал.
Херб качает головой.
Но мы же реально не хотим их взрывать, говорит он.
Конечно нет. Бомба нам нужна на всякий случай. К тому же кое-кто уже подложил им бомбу.
И Джанетт рассказывает Хербу про старика Трайзера, которого в «Кавалере» подкинули наверх, и теперь он может запросто расплющить Смитти.
Будь к нему снисходительна, Джанетт, говорит Херб. У него простатит.
И он в полной прострации? Сам признался?
Нет, я узнал случайно. А еще у него геморрой.
Джанетт издает смешок.
Теперь Тилли у меня поерзает, произносит она.
Ты самая мстительная девица из всех, кого я знаю, говорит Херб.
Они нагнули моего милого бэбика, а я должна быть паинькой?
Тилли подумает, что это я тебе сказал.
Не догадается. Мало ли как я узнала. Я все беру на себя, мой крошка. Мы же одна команда, не так ли?
Херб покрутил стакан в руке, глядя, как на поверхности виски формируется небольшой водоворот.