Мы тесно сжали друг друга в объятиях, пошатнулись. Скрипнули кости, натянулась кожа, из-под моих глаз выступили слезы.
Наконец-то я увидел тебя, шептал Ной, наконец-то ты здесь!
Затем он отпустил меня, наклонился к полу и подхватил на руки серенький комочек. Я на секунду увидела расчерченную шрамами белую грудь, выглянувшую из-за пазухи футболки. Его одежда вымокла, но Ной этого даже не заметил.
Познакомься! Он показал серенького котенка размером с небольшой мячик. Ной Эллисс ни за что не завел бы себе котенка, ведь у него была аллергия.
Я назвал его Киса-Миса!
Ной прижал питомца к груди, и тот протестующе запищал, а я не знала, что сказать. Взгляд голубых глаз в обрамлении длинных ресниц был пытливым, жаждущим. Смутившись, Ной пробормотал, объясняя:
Он он ходил перед дверью совершенно беззащитный
Он тоже мертв?
Конечно, нет! Киса-Миса жив, и я заманил его в дом большим окороком! горячо возмутился Ной, нахмурив светлые брови, а затем отцепил лапки любимца от футболки и поставил его на пол. Когда Ной выпрямился, я почти физически почувствовала, что он давит на меня своим высоким ростом. Его внезапная вспыльчивость разбила между нами тонкое невидимое стекло, и Ной это почувствовал и шагнул в сторону. Проходи, пожалуйста. Я приготовил немного еды. Твоей любимой.
Все вернулось на свои места: тот же самый Ной Харрингтон, знающий наперед мои желания, тот же домашний специфический запах, тот же испытующий взгляд.
Принесу тебе одеяло! Или, может, дать тебе одежду? У меня есть пара чистых вещей.
Все в порядке, спасибо.
Пока я стягивала грязные ботинки, Ной вернулся из гостиной с теплым, а главное сухим, пледом и накинул его на меня. Я пыталась делать вид, что не происходит ничего необычного, но внешне он так походил на Ноя Эллисса и смотрел тем же добродушным взглядом из прошлого, что я рисковала забыть, кто стоит передо мной.
Я поставлю чайник, сказал он робко и направился за лестницу, как-то странно взглянув на меня. Ной боялся, что я растворюсь в воздухе, будто призрак, поняла я, и с тревожно бьющимся сердцем сжала на груди одеяло и последовала за ним, стараясь не наступить на Кису-Мису, путающегося под ногами.
О. Постой Ной обернулся и с перекошенным от страха лицом затормозил у двери. В эту секунду я поняла, что было не так, и едва не выпустила одеяло. Я никогда не видела, чтобы Ной вел себя так осторожно со мной, почти что боязливо будто я мыльный пузырь, который лопнет от любого прикосновения.
Я не думаю, что тебе стоит входить на кухню. Но если ты немного подождешь, то можно будет, сбивчиво говорил он. Я принесу тебе еды в большую столовую. Если хочешь, можешь принять ванну наверху. Твоя комната, конечно же, свободна
Что не так с кухней?
Последовала длинная пауза, затем Ной нехотя ответил:
Там гроб.
Я помолчала несколько секунд.
Мой гроб теперь на кухне?
Да.
Зачем?
Опять наступила пауза, в течение которой взгляд Ноя переменился мой вопрос напомнил ему о чем-то важном. Черты лица заострились, когда он ответил, чеканя каждое слово:
Потому что ты могла сойти с ума и по-настоящему умереть.
Я молчала, не возражая и не требуя объяснений, но ему было мало:
Твоя душа не находит покоя, поэтому ты не покинула бы землю, а осталась призраком.
Когда он замолчал, я выдержала три секунды и спокойно произнесла:
Ладно.
Ной смущенно спросил:
То есть ты не злишься?
Я больше не злюсь, подтвердила я. Гроб это ничего.
Я думала, мой ответ его обрадует, ведь это то, чего он хотел чтобы я не боялась смерти, но он расстроился. Размышляя, он проследил взглядом за своим питомцем тот с важным видом приблизился к моим ботинкам и стал обнюхивать шнурки.
Знаешь, Ной встрепенулся и попытался образумить меня, сложив ладони в молитвенном жесте, думаю, нам все же стоит поужинать в большой столовой. И я мог бы приготовить тебе что-нибудь вкусного в дорогу. Дориан говорил, что тебе понравились печеньки с ромом.
Я останусь.
И еще могу Что? Ной перестал лепетать и сосредоточился на мне, так широко открыв глаза, будто слушал не только ушами, но и глазами.
Я сказала, что никуда не уйду. Я вздохнула, нервно сжимая в перемерзших пальцах одеяло. Ной ведь знает об этом. Он должен был об этом знать, просто хочет, чтобы я произнесла это вслух, дала ему возвыситься над собой. Я останусь здесь. Навсегда.
Я останусь.
И еще могу Что? Ной перестал лепетать и сосредоточился на мне, так широко открыв глаза, будто слушал не только ушами, но и глазами.
Я сказала, что никуда не уйду. Я вздохнула, нервно сжимая в перемерзших пальцах одеяло. Ной ведь знает об этом. Он должен был об этом знать, просто хочет, чтобы я произнесла это вслух, дала ему возвыситься над собой. Я останусь здесь. Навсегда.
Едва я договорила, как Ной с облегчением набросился на меня и прижал к себе так крепко, что, если бы не толстое влажное изнутри одеяло, наши кости бы с грохотом столкнулись. Так крепко, будто бы ничего он не знал.
Изловчившись, я обняла Ноя в ответ и закрыла глаза. Он осторожно выпрямился, потянув меня за собой вверх, и мы спокойно в унисон вздохнули. Кончики пальцев знакомых рук пахли шоколадом и были шершавыми из-за муки. Это реальность.
Обнимая Ноя, я вдруг подумала, что все, что было до этого момента вымысел мое чудовищное возрождение, пробудившаяся память, боль и страх. Встреча с Ноем Харрингтоном вернула все на свои места: и мой сердечный ритм, и мое спокойствие, и всю жизнь.
Когда он прижал меня теснее, я неуклюже похлопала его по напряженной спине:
Ну все, прекрати.
Я рад, что ты вернулась, Кая, заключил он с нежной улыбкой и наклонился вперед, чтобы заглянуть в мое лицо. Когда он сжал мои щеки в теплых ладонях, между нами окончательно рухнула стеклянная стена, и он пообещал:
Скоро ты почувствуешь себя лучше. Видения исчезнут, тебя не будут беспокоить галлюцинации. Все в прошлом. Ты в безопасности. Ты в безопасности, Кая, шепнул он. Это был тот взгляд, по которому я скучала.
Я передумала, обними меня еще раз, попросила я, сглотнув. Его прикосновения все еще оставались привычными, и кожу приятно покалывало. Ной обнял на этот раз бережно и мягко. Провел руками по спине и затем поинтересовался:
Теперь лучше?
Прижимаясь щекой к его груди, я шепнула:
Теперь я знаю, кто я.
О чем ты говоришь?
Хоть ладони Ноя и успокаивали, а в теле после прохладной встречи с Эттон-Крик разлилось тепло, мне все равно стало не по себе. Но я хотела взглянуть на его реакцию, хотела подтверждения, что он останется моим другом несмотря ни на что. Несмотря на то, что я его бросила.
Ты знал обо мне? Я подняла голову и посмотрела в его голубые глаза, в которых не было ни капли замешательства или непонимания. Ты знал, что я дочь Дэйзи Келли и то самое чудовище, которое сотворил Криттонский Потрошитель?
Нет, не знал, ответил Ной. Я мгновенно пришла в себя и через секунду отстранилась, выпутываясь из объятий.
Правда? Когда он кивнул, на меня нахлынула вся мерзость, в которой я жила со вчерашнего дня, когда узнала, что я дочь Дэйзи Келли, и до теперешнего момента, когда Ной с вежливым спокойствием сунул руки в карманы мешковатых штанов.
Я хотела, чтобы он знал. Я верила, что он уже все знает, и мне не придется ничего объяснять, вдаваться в мерзкие подробности, переживать отвратительную историю заново. Я верила, что Ной в курсе всего на свете. Я верила, что, несмотря на это, он принял меня маленького монстра Криттонского Потрошителя.
И что? невозмутимо спросил он. Наверное, на моем лице попеременно отразились эмоции, которые я испытала: растерянность, нервозность, страх. Его лицо было чистой маской, высеченной из мрамора.
Что он скрывает за маской? О чем думает, когда смотрит на меня? Он переосмысливает случившееся так же, как я, когда миссис Нэтвик осторожным голосом пересказала историю прошлого?
Как ты мог не знать? наконец спросила я. Это просто не укладывалось в голове. Ной знает все. Он ведь сама Смерть. Некоторые вещи он знал даже до того, как те происходили. Как он мог не знать? Мне стало страшно. Что еще он не знает? Он не знает, что мы с Кирой убили ее отца профессора Джеймис-Ллойда и спрятали труп? А вдруг знает? А что, если это Ной забрал труп из морга и спрятал его, чтобы нас не поймали?
Абсурд, полный бред. Ной не смог бы этого сделать, в похищении трупа замешан Криттонский Потрошитель или Неизвестный. Но спросить об этом Ноя выше моих сил. Если он притворяется, что ничего не знает, пусть так и остается. Открыть рот и заговорить об этом значит вернуться в тот страшный вечер, который отнял частичку моей и так раздробленной души.