Дориан вернулся спустя пятнадцать минут, и все это время мы с Ноем молчали, думая каждый о своем. Он смотрел на гроб, а я в окно. Вместе нам было уютно как раньше, не было необходимости о чем-либо говорить. Мы остановились, чтобы отдышаться. У меня возникло чувство, что после ухода из особняка Харрингтонов я не бежала вперед, а оставалась на месте.
Ты зачем здесь, Кая?
Ной тут же оценил Дориана испепеляющим взглядом, будто он задал самый глупый на свете вопрос. Но я знала, что Ной на самом деле боится, что такие вопросы заставят меня еще раз обо всем подумать. Передумать. Я невозмутимо ответила:
Доктор Арнетт сказал, что ты болен, поэтому я решила тебя проведать.
Правда?
Нет.
Дориан нахмурился и неодобрительно поджал губы.
Очень смешно.
Я действительно искала тебя, если интересно, продолжила я. Нам нужно поговорить.
А можно перенести этот чрезвычайно важный разговор на завтра? саркастично спросил он, многозначительно посмотрев на настенные часы. Поздновато, или, точнее, рановато для важного разговора. Три утра. Я продолжала молча взирать на него, сидя в той же позе, что и прежде: локти на столе, спина прямая, ноги на ширине плеч. Дориан вздохнул. Не поздно? Ладно. Он сдался. Приблизившись к столу, плюхнулся на свое прежнее место и скомандовал фальшиво-позитивным голосом, чтобы Ной подавал супербульон.
Тот вскочил, обрадовавшись, что может заняться любимым делом, и, напоследок спросив, приготовить ли мне чай или кофе, стал суетиться у плиты.
Я начала свой рассказ издалека, стараясь не выдавать голосом тех эмоций, которые испытывала, когда это происходило со мной. Я рассказала Дориану о маме и Дэйзи Келли, о том, кто на самом деле мой биологический отец, о том, что сделали мои настоящие родители, чтобы защитить меня.
В какой-то момент Дориан перестал хлебать суп, а Ной забыл о конфетах, которые грыз до этого. К концу пересказа часы показывали 04:47.
Несколько минут я молчала, но не для того, чтобы гнетущая обстановка на кухне стала еще хуже, а чтобы Дориан перестал таращиться на меня. Справа от меня Ной, сидя на кухонной тумбе, возобновил излюбленную деятельность, принявшись грызть какие-то зачерствевшие сухари, которые некоторое время назад нашел в буфете: «Грех выкидывать!»
Все, что я рассказала, это правда, Дориан, повторила я в третий раз, мысленно приказывая ему перестать таращиться так, будто у меня течет из носа или глаза превратились в лазеры; будто я больше не я; напоминая о том, кто я теперь.
Он прикусил нижнюю губу, явно сдерживаясь, чтобы не сболтнуть чего-нибудь этакого, затем издал странный звук то ли вздохнул, то ли хмыкнул, и затем беспомощно глянул на Ноя в поисках поддержки. Потом сдался и, откинувшись на спинку стула, сказал:
Теперь все встало на свои места. Вот почему твоя мать так странно вела себя все эти годы, вот почему настаивала на поимке Криттонского Потрошителя. Дориан посмотрел на меня глазами, полными ужаса и понимания. Она боялась, что он доберется до тебя. Вот почему она оставила то странное послание с просьбой покинуть страну Маргарет знала, что он близко. На секунду мне показалось, будто вокруг нас с Дорианом никого нет, только я и он, читающий в моих глазах ответы. Вдруг он оборвал: Нет. Ты думаешь, что он был не просто близко, ты думаешь, что он узнал о тебе. Ты думаешь, что Потрошитель последовал за Маргарет и нашел тебя.
Внезапно Ной хрустнул конфетой, нарушив страшное, трагичное молчание, и соскользнул с тумбочки, пожаловавшись:
Кажется, я сломал зуб. Поставлю чайник. Кто-нибудь хочет кофе? Кая?
Он назвал мое имя таким мягким и многозначительным тоном, что в нем без труда улавливалось предупреждение: «Прекрати, ворошить прошлое. Замолчи и оставь Дориана в покое. Вместо пустой болтовни выпей чаю и отправляйся в свою комнату».
Нет, большое спасибо, бесстрастно сказала я, подавив горечь, и обернулась к Дориану, за спиной которого темнел проход в гостиную. Ты угадал, все именно так. Но я не могу додумать абсолютно все. Например, почему все-таки мама не сказала о своих подозрениях? Почему даже в письме утаила об истинной причине моего предполагаемого отъезда?
Может, потому, что тогда пришлось бы рассказывать всю историю о Дэйзи Келли?
Она боялась, верно, и я это понимаю, но она могла сохранить свою жизнь.
Может, потому, что тогда пришлось бы рассказывать всю историю о Дэйзи Келли?
Она боялась, верно, и я это понимаю, но она могла сохранить свою жизнь.
Кая, Дориан наклонился вперед, опуская руки на стол и касаясь моей ладони своей теплой, знакомой, родной. Не отвлекайся. Продолжай цепочку.
Он вновь принял прежнюю позу, и я, кивнув, закончила:
Мама опасалась за мою жизнь не зря. В тот день, когда я оказалась в Эттон-Крик, я бросила на Ноя взгляд, но он был слишком занят тем, что пытался выловить из банки с вареньем кусок сухаря, Криттонский Потрошитель нашел маму и ты знаешь. Я считаю, что он заранее выяснил о ней всю информацию. Помнишь тот пожар в больнице? Дориан хмуро кивнул. Когда данные начали восстанавливать, он нашел документы и узнал о маме. Он обо всем узнал, потому что работает здесь.
Где здесь?
В больнице.
Чай. Ной поставил передо мной чашку с чаем, а перед Дорианом кофе. Дориан вздрогнул из-за внезапного движения рядом, и я покосилась на Ноя, а он в ответ лишь скорчил рожу и присел на косой табурет, грохнув по столешнице банкой с вареньем. Пакет с зачерствевшими сухарями с шелестом лег тут же.
А что? спросил Ной, отвечая на наш с Дорианом незаданный вопрос. Вот эти сухари Когда я кусаю их, то чувствую, из какого теста и как они были приготовлены
Впечатляет, перебила я. Ты позволишь нам закончить? Про сухари мы можем побеседовать после.
О, еще не пора? саркастично осведомился Ной. Многозначительный блеск в его глазах мне совсем не понравился, но я повернулась к Дориану, уже принявшемуся за свой напиток.
Итак, я считаю, что Криттонский Потрошитель нашел маму. И он нашел меня. Он знает, кто я и где я. И с кем.
И почему ты все еще здесь? Почему он все еще не убил тебя? Почему, в конце концов, он все еще не связался с тобой? Дориан задал именно те вопросы, которые я ждала. К сожалению, у меня не было вразумительных ответов одни предположения.
Я не могу проникнуть в мозг серийного убийцы даже несмотря на то, что он мой биологический отец. Дориан поморщился при словосочетании «биологический отец», и от его реакции у меня закололо в груди. Один лишь Ной был поглощен очередным куском сухаря, провалившимся в банку. Он тихо чертыхнулся, дотянулся до ящика стола кончиками пальцев и, не отрывая зад от табурета, с кряхтением достал вилку, а затем принялся выковыривать из варенья куски засохших хлебцев. Во все стороны полетели липкие крошки.
Думаю, Криттонский Потрошитель играет со мной. Он изучает меня, чтобы не знаю. Сделать из меня подходящую замену?.. Мне казалось, что Потрошитель и Неизвестный сотрудничают, однако не думаю, что это так.
Что, если Потрошитель и Неизвестный один и тот же человек?
Аспен разве не говорил тебе, что Неизвестный женщина? Это Лаура Дюваль, и сейчас она заперта в тюрьме.
Но послушай, Дориан выглядел так, будто его осенило или он боялся, что особенно важная мысль сейчас бесследно ускользнет. Опять склонившись вперед, он тихо, но внушительно заговорил: Что, если на самом деле это Лаура Дюваль тебя искала? Она встречалась с твоей матерью незадолго до пожара.
Зачем ей это? В этом нет никакого смысла.
Ни в чем нет смысла, не уступал Дориан. Я неправильно выразился, когда сказал, что Неизвестный и Криттонский Потрошитель один и тот же человек. Что, если Криттонского Потрошителя вообще нет? Вдруг он ушел со сцены?
Нет, Дориан
Мое сердце вздрогнуло, а Дориан продолжал напирать с выводами:
Но послушай, Кая, что, если это Лаура Дюваль разбирала архивы и нашла ту медкарту? Вдруг твоя история каким-то образом всколыхнула в ней все скрытые переживания?
Для чего я ей нужна, Дориан? Зачем нужно было убивать детектива Гаррисона?
Потому что он узнал о ней. Он вычислил ее, и она испугалась. Подумай, попросил он, Аспен ни разу не видел Криттонского Потрошителя, ни разу. Была лишь она Неизвестная, Ангел Смерти, Лаура Дюваль.
Детектив Дин тоже хотел побеседовать с ней о моей маме.
Я вскочила на ноги и отошла от стола, прижав обе ладони к уставшим глазам. На несколько секунд на кухне повисла гнетущая, гадкая тишина, затем я со вздохом опустила руки и уставилась на Дориана. Он был удивлен, а Ной с отсутствующим выражением посасывал сухарь, напитанный вареньем.
Что ты пытаешься сказать, Дориан? Ты считаешь, что, когда случился пожар, Лаура Дюваль нашла записи, сложила два и два и догадалась, что я дочь Криттонского Потрошителя? У нее случился нервный срыв, и она решила меня «спасти»? Нет, здесь ничего не сходится.