Приехали, Стаций! уверенно произнесла путешественница и соскользнула с коня, как делают это изысканные барышни.
Стаций негромко фыркнул и повел ушами. Аврора потрепала его за холку и привязала к дорожной коновязи, предварительно пододвинув ведро с водой.
Жди меня здесь, дала команду хозяйка.
Распахнула двери таверны и стала свидетелем сцены, при которой трудно остаться безмолвным зрителем. Мы увидим все происходящее собственными глазами, если окажемся внутри чуть загодя.
А происходило вот что. Таверна гудела полифонией многоголосья. Кого только не было в этом огромном плавильном котле, каких только национальностей: помимо строгих лиц италийцев, которые могли оказаться чиновниками в разъезде (судя по аккуратным лацернам11), неопрятных, со всклокоченными волосами, галлов, орущих праздные песни, молчаливых беженцев далекого Египта, охваченного беспорядками, здесь были также готы в простых туниках из грубой шерсти и штанах, спускающихся чуть ниже колена, и белотелые вандалы, никогда не знавшие горячего южного солнца.
За столиком недалеко от главного входа сидели и общались двое.
Ты взаправду пришла из пещерного города? Ха! Как тебя величать?
Нас называют теми, кто живет в ночи, глубоко под землей: троглодитами, пещерными жителями, гномами, орками добровольными слугами самого властителя подземного царства бога Орка. Но так было не всегда! Мы знавали и лучшие времена, и лучшие часы! Да курносая девушка в истрепанной тунике запрокинула рыжую челку назад свободной рукой; в другой она держала бокал дешевого, низкопробного вина, разбавленного горячей водой.
Бородатый мужчина напротив, ее собеседник, любовался тонко очерченным девичьим профилем: красота нимфы сочеталась в нем с пляшущими огоньками сатиров или чертиков. Бородач не мог разгадать: она так вела себя из-за суровой жизненной школы или из-за позерства?
Он не успел выяснить: кто-то из пьяной братии задел стол собеседников, и Лаура (а девушку звали именно так) схватилась за горящую свечу, отчего та моментально оплавила воском цепкие, лишь с виду хрупкие девичьи пальцы. Вино расплескалось по столу. Мужчина прыснул со смеху.
Чего загоготал? Спасибо, конечно, за угощение, но ты так отвратительно выглядишь, как, как девушка никак не могла подобрать верное слово.
Как пьяный галльский буккеларий22! уверенно закончила за нее фразу вошедшая Аврора.
Половина посетителей таверны (в общем гуле брошенная фраза мелькнула как молния) обернулась и уставилась на нее десятками глаз, подозрительных, выискивающих, высматривающих. Новоприбывшая разительно отличалась от местного сброда. Нечасто им доводилось видеть такую красоту и такую дерзость в одночасье. Точно луна со своим великолепным серебристым сиянием возымела бы наглость взойти над дремучими раскидистыми лесами и топкими болотами Романьольского побережья дважды за один вечер.
С дороги так устала, а девушке столик тут освободят? Аврора зашла не церемонясь, отряхивая дорожную материю.
Несколько готов, узколицых, крепкоплечих, схватились за фибулы, скреплявшие плащ, руками, точно в почтении матроне, и уступили свое место. Один из них, с прямыми черными волосами, покрывающими высокий лоб, подошел к стойке и потребовал вина для посетительницы.
Да куда ты льешь-то мимо, трактирщик? Не расплескивай так! Пожалей напиток!
Отстань, гот! запротестовал трактирщик, продолжая лить часть вина мимо чаши. Осенью я с одного гектара виноградного поля получу три тысячи литров вина, а такую красоту когда еще здесь увижу? Само очарование!
И то правда к Авроре тут же подсели несколько италийцев, представились и пустились в расспросы:
Откуда вы?
Из Рима.
Как доехали?
Выехала по дороге, начинающейся от самой стены Аврелиана, а дальше по прямой
Не сбились?
Дорожные знаки почти через каждую римскую милю33 указывали направление, так что проще заблудиться в самом Риме, чем за его пределами.
Устали?
Да, но Стаций, мой конь, устал больше.
Многие прибыли сюда на лошадях, сказал один италиец.
Многие, но не все, добавил другой, косясь взглядом на Лауру, чья белизна, даже розоватость тела, превосходила все ухищрения ars ornatrix44 знатных матрон. Никакие румяна и белила не могли бы посоперничать с какой-то детской, необожженной красотой.
Куда вы путь держите? спросил первый.
В Равенну. Отдохну здесь эту ночь, дам коню набраться сил и в путь!
Да здесь всего час езды! Может, составить вам компанию на эту дорогу или этот вечер? не отступал первый италиец, в то время как второй любовался ее украшениями.
Предпочитаю путешествовать одной, отрезала Аврора. Мне пора, после дороги хочу отдохнуть. Трактирщик! Напои и накорми моего коня. И покажи мне комнату для ночлега. Вот тебе за труды! и она бросила несколько звонких монет.
Трактирщик, кланяясь, увел за собой знатную посетительницу. Лаура, как и все в помещении, проводила ее взглядом, и таверна продолжила заливистое гудение. Сгущались краски, колесница луны катилась по чернеющему небосводу в таком же одиночестве.
Во втором часу ночи Лаура проснулась от смутного зова. Встала, прислушалась. Тихо. Но что-то явно тревожило ее. Точно кошки скребли на душе, а отчего непонятно. Томимая гнетущим чувством, девушка вышла прогуляться, подышать свежим воздухом. Спустилась по лестнице. Ни одна ступенька не скрипнула. В таверне было тихо и пусто, стулья кое-где валялись, пустые бутылки лежали недвижно в ожидании утренней уборки. Лаура вышла через черный ход. Лишний раз выставляться напоказ она не любила, и теперь корила себя за то, что вечером под действием винных паров сказала больше, чем нужно.
Но что это? Те два приличных италийца держат девушку, один с ножом ей угрожает, а другой зажал ладонью рот и шипит ей на ухо:
Ты нам скажешь, где все твои сбережения! Этих побрякушек мало, при этом он сжимал в руке снятые украшения. Или назовешь того, кто заплатит за тебя выкуп? Ну, скажешь?
Аврора сопротивлялась из последних сил. Ужас искажал красивые до того черты лица. Лаура не сомневалась. Как можно бросить в беде человека, пусть и незнакомого? Она двинулась смело и решительно, но не напрямик к ним, а скользя вдоль боковой стены таверны, на которой крупная афиша гласила "Последний бой лета на Via Vezia, все в Амфитеатр!"
Я потеряла своих родных, оставьте меня, молила римлянка.
Тогда ты потеряешь и себя, произнес италиец с ножом.
Он поднял руку с острым кинжалом, но не успел опустить на жертву: жгучая боль полоснула его по запястью, обожгла и заставила выронить оружие. Все произошло моментально. Его напарник, будто от сильного толчка, отлетел в сторону. Из-за их спины выскочила Лаура и схватила за руку жертву, увлекая за собой.
Спасибо, спасибо! Что за дикость тут? римлянка пришла в себя.
Бежим, бежим, пока они не опомнились! взволнованно тараторила Лаура.
Но Аврора на бегу поправила синюю столу55 с золотистой драпировкой, едва не споткнулась и замедлилась. Освещенный фонарем вход в таверну был совсем рядом. Но и преследователи дышали в затылок.
Нет, не сюда! крикнула Лаура. Здесь слишком ярко. За мной, туда, в тень! И она показала в направлении темной рощи за таверной.
Римлянка не сопротивлялась. Они побежали. Низкие кустарники цеплялись за ткань, раздирая ее, ветки и листва так и норовили растрепать пышную прическу, распустить заплетенные в корзинку мелкие косички. Но Лаура все кричала "дальше, не останавливайся", и они бежали. Хруст за ними говорил, что была погоня. Наконец роща стала гуще, свет от звезд и от таверны не доходил сюда.
Спрячься под этот куст, мигом! скомандовала Лаура.
Аврора беспрекословно подчинилась. Так далеко от дома она еще не бывала. На кону стояла не только жизнь, но и ее честь. Листва окончательно скрыла напуганную девушку.
Лаура круто развернулась на месте и стала лицом к нападавшим. Два италийца с кинжалами приближались, как два хищных зверя, настигающих добычу.
Вон она! крикнул первый.
Вижу! взвопил второй, направляя острие клинка вперед. Она поплатится за мою руку.
Аврора краем глаза видела всю сцену: вот клинок второго прорезал воздух в том месте, где маячила темная фигура новой знакомой. Он, чертыхаясь от промаха, с разбега врезался в крепкий ствол дерева.
Что с тобой, Клавдий? зовет его товарищ.
Теперь я и ногу себе расшиб, не могу пошевелиться, Друз! Клавдий валялся у корней гигантской пинии местной сосны с густой шевелюрой, под которой мелькали, словно жучки, фигуры людей. Держи ее! Она позади тебя! Берегись!
Ловкая подножка и Друз кубарем полетел в кустарник, царапая себе щеки и пальцы.
Чтоб ее! заорал, в свою очередь, Друз, вскакивая.