Антонина едва не потеряла сознание. Старик застыл истуканом, глядя, как мужчина, упираясь на обрубки, ползёт к нему уже значительно быстрее. Обломанные руки теперь удерживались лишь кожей и одеждой, и волочились следом. Кости копьями втыкались в землю, тело сгибалось под странными углами, голова иногда запрокидывалась так сильно, что могла оторваться незнакомец был полон решимости достать Степана.
Всхлип напуганной жены вернул реальность на место. Степан Ильич замахнулся и со всей силы ударил ползуна лопатой по голове. Тот издал чавкающий звук, часть черепа съехала набок, один глаз ввалился, челюсть перекосило. Пьянчуга замер на мгновение, но в следующую минуту снова начал подниматься, утыкая обрубки рук в мёрзлую грязь.
Степан растерялся. Ничего более жуткого ему не приходилось видеть. Ползун двигался вопреки всем возможностям организма! Как такое могло быть? Терпеть подобную боль никто бы не смог! Конечно, в шоковых состояниях люди иногда способны совершать невозможное, но здесь было что-то иное. Он был мёртв, не иначе!
Когда ползун начал подниматься, окончательно доломав при этом одну руку, старик снова ударил. Он уже не верил, что сможет остановить это чудовище, но страх, что ползун сумеет подобраться к ним, пересиливал. Более всего в мире Степан дорожил семьёй, как последним оплотом надёжности. Кто, если не он, должен защищать любимую Тонечку?
Новый удар пришёлся на основание шеи. Было трудно представить, что голова может настолько легко оторваться от тела. Словно детский резиновый мяч она отлетела и плюхнулась в лужу. От этого зрелища Антонина повалилась на забор, не удержавшись на ногах.
Стёпушка, что ж это она закрыла глаза.
Чертовщина! Быть не может!
Степан заметил, что руки у него подрагивают. Он отёр лицо, силясь избавиться от кошмара. Оставаться в этом месте было небезопасно. Что если и остальные приятели пьянчуги были такими же жуткими? Подхватив жену, потащил её за собой. Антонина едва передвигала ноги, находясь в предобморочном состоянии.
Опасаясь преследования, быстро, как только могли, старики дошли до поворота и там, как по команде, обернулись. Тело в очередной раз пыталось подняться, но негнущиеся ноги не позволяли этого сделать. Движения были настолько нелепы, что закрадывалась мысль о заводной кукле в человеческий рост, которую кто-то нарочно приволок в Балешево.
Степана передёрнуло, он спешно повёл Антонину дальше. Ноги отказывали. Казалось, споткнёшься и тогда существо их настигнет! Поддерживая друг друга, супруги с несказанным облегчением вздохнули, когда впереди показался родной дом.
Заперли за собой калитку, закрыли на засов дверь, и, не включая свет и не сговариваясь, сели за стол друг напротив друга. Антонина в волнении растирала пальцы, стараясь уложить в голове увиденное. Произошедшее казалось помешательством и могло быть объяснено разве что кошмарным сном или внушительной дозой спиртного. Вопрос никак не хотел складываться в слова, но всё-таки прозвучал:
Что это такое случилось там, а, Стёпа?
От голоса Тони мужчина встрепенулся, разом скинув пелену тревоги. Смятение на лице сменилось привычной серьёзной миной:
Чёрт его знает, буркнул Степан, всё ещё не выпуская лопаты из рук.
Кажется, это конец света, голос женщины дрогнул. Она подняла глаза на мужа, в них появились слёзы. Когда мёртвые станут ходить как живые, значит всё. Мир кончился, на землю пришёл ад
Да какие они мёртвые? Упитые вусмерть вот это да, точно!
Ты же видел, что с ним было!
Видел, и что с того? Вспомни, как наших мужиков в лодке током долбануло. Врачи приехали, а те уже очухались и за добавкой сбегать успели, чтобы воскрешение отметить! Это тоже было ненаучно, ведь по факту они померли! Только тогда что-то конец света не настал! подтрунил старик. Собственная язвительность привела его в чувство и вернула былое расположение духа. Хотя Степан не мог объяснить случившегося, что-то ему подсказывало, что удивляться пока рано и следует поберечь нервы.
Да, про ток я и раньше читала, согласилась женщина. Так бывает. Только сейчас-то совсем иное, разве ты не сам не понимаешь?
Может газ там какой был. Они нанюхались и перестали чувствовать боль.
Тогда зачем нападать?
Хм, а может он так о помощи просил! предположил Степан Ильич. Если у него мироощущение нарушено, то мало ли как оно там происходит.
Тогда зачем нападать?
Хм, а может он так о помощи просил! предположил Степан Ильич. Если у него мироощущение нарушено, то мало ли как оно там происходит.
Слишком непонятно, Антонина закрыла глаза и потёрла виски.
Не волнуйся зря. Это точно молодёжь развлекается, решили напугать. Неужели неясно? Как раз ситуация подходящая, и вокруг никого нет.
А что если ты правда убил того мужика. Что теперь будет? Тебя посадят в тюрьму?
Вот не знаю, убил ли
Голову оторвал ему! Значит, он умер!
Да почему умер-то сразу? Он же и потом двигался долго! Может это робот какой-то?
Стёпа, что ты мелешь?! Какие ещё роботы в Балешево?
Да такие! В темноте кто разберёт, человек это или робот? Он странный был, белый или серый. Вонял сильно. Перебор какой-то, понимаешь? Кто-то старался напугать нас и кино снимал из кустов.
Стёп, ты с ума сошёл? Чего ты мелешь? Какие кусты, какое кино? Антонина устало закрыла глаза. Мне что-то не по себе. Ты ещё с фантазиями своими. Давай ждать Сашу, пусть он уже скорее приезжает. Не понимаю, что происходит. Хочу прилечь
Конечно, конечно! Давай помогу!
Степан стянул с ног жены грязные сапоги, отвёл в комнату и уложил на диванчике, укрыв пледом. Едкий запах сердечных капель разнёсся по всему дому. Антонина выпила их и задышала ровнее, даже немного порозовела.
Не выходи больше ночью никуда, тем более без меня. Знаю твои придумки, только сейчас всё как-то не так происходит, не нужно рисковать. Пожалуйста, Стёп, не расстраивай меня, проваливаясь в сон, пробормотала женщина. Приедет Саша, и вместе во всём разберёмся.
Да, хорошо, буду дома. Засыпай, я тоже сейчас прилягу! Проверю всё и сразу лягу!
Степан сел рядом и какое-то время успокоительно поглаживал жену по руке. Тоня была права в одном. Происходящее в этот день было странным. Оно рушило все логические связи и довольно сильно пугало. Расстраивало и то, что Саша с Юлей так и не появились. Договорённость с ними всегда работала как часы. Зная, что письма в Балешево ходят с опозданием, они писали и договаривались о дне приезда заранее. Назначали дату, оставляя два три дня на форс-мажоры. Степан Ильич решил, что в нынешнем году погода внесла свои правки в происходящее, и им стоило успокоиться и набраться ещё терпения. Саша хорошо водил авто, дорогу знал отменно, а значит, было делом времени, когда он доберётся по такой капризной погоде. Конечно, нарушение планов заставляло волноваться, но сейчас ещё больше нервировали события в посёлке
Стараясь не скрипеть половицами, Степан Ильич подошёл к окну и прильнул к щели меж ставен. Отсюда было хорошо видно часть улицы, освещённую тусклым светом фонаря. Снег перестал падать, ветер затих. Балешево безмолвствовало.
Степан прокручивал в голове произошедшее, и по спине бежали мурашки. Кошмар наяву не иначе! Только как такое было возможно? Подробности всплывали слишком явно, от этого к горлу снова подкатывал ком.
«Ужастики» Степан не смотрел. Не понимал зачем. Верить в потустороннее не хотел, хотя в жизни много чего повидал. Степан привык всему находить логическое объяснение, даже когда события были странными. Сегодняшняя встреча заставляла думать о прогрессе, но фраза Тони разбивала эту теорию: «Какие роботы в Балешево?» Так что же оставалось думать?
Только если это были не роботы, то Степан убил человека и за это придётся отвечать по всей строгости закона. Пьяница это был или сумасшедший, но ведь голову-то ему он оторвал. Так что могло выйти так, что зимовать Степану Ильичу придётся на нарах.
Навалилась жуткая тоска. Старый дом, который они готовились покинуть, вдруг стал милее всего на свете. Хотелось затаиться здесь навсегда. Родное Балешево, его сады, банки с «закрутками» и тишина. Степан стоял на кухне около наблюдательного пункта и смотрел на полутёмный отрезок улицы так пристально, будто хотел запомнить каждую досочку забора и изгибы ветвей деревьев.
Заныло сердце и затекла рука, которой опирался о подоконник. Под тиканье часов старик отсчитал себе сердечных капель в стакан и выпил залпом. Перевозбуждение и усталость измотали его, но ложиться спать было отчего-то страшно. Это казалось потерей контроля над ситуацией: ведь кто знает, что произойдёт, когда он закроет глаза.
Степан прошёл до входной двери, снова проверил засовы. Поразмышлял, какие у них шансы спастись, если кто-нибудь явится. Прежде дом не подводил: крепкий сруб издали предупреждал любителей лёгкой наживы, что придётся попотеть, легко его вскрыть не удастся. Может, не подведёт и теперь? Немного успокоившись, старик пошёл к себе в комнату.