Я не в себе, сэр, что оставил жену утром в плачевном состоянии, я топнул, Простите, сэр, что опять рассказываю Вам об этом, добавил он сконфуженно, Но мы с Ирэн договорились, что она будет подходить через каждый два часа, а в четыре она прибежала заплаканная, тут я совсем сдурел и грешным делом толкнул мистера Б***. А тот как завопит: «Чёрт тебя задери!»
И он понурил пылающую стыдом физиономию, а мне показалось, что в этот миг уснувшие читатели вздрогнули во сне.
И я вынужден был покинуть зал, пояснил Вильям, Вот теперь здесь, пока начальство не решит, как со мной поступить Сэр, я готов на коленях просить прощения у мистера Б***!
Что ещё ждать от человека, способного так унизиться из-за какого-то фунта стерлингов в неделю?
Если жена узнает, что меня уволили, это убьёт её!
Пожалуйста, не говорите мне больше об этой особе, рассердился я, Пока совсем не успокоитесь!
Доверившись судьбе, я решил найти мистера Б***.
Зачем Вы ругались на официанта? спросил я его.
Может, Вы хотели сказать, зачем он ругался? вспыхнул тот.
Вот оно что! В таком случае, рад за Вас, заверил я его, Мне не верилось, что Вы способны на непристойность, а то мне сказали, что вы друг на друга ругались, но Вы обойдётесь выговором, а его могут уволить.
Кто сказал? поинтересовался робкий по своей природе Б***.
Да ведь и я знаком с начальством, бросил я и перевёл разговор, но мистер Б*** слушал рассеянно и наконец выдавил:
Знаете, мне могло послышаться ругательство, и я завтра отзову свою жалобу на официанта
И я порадовался, что дело Вильяма так тихо утряслось.
Окна библиотеки выходили во двор, и Ирэн оттуда наблюдать было невозможно. Зато я наблюдал её из зала. Не замечая отца в окне, девочка не подавала никаких сигналов, и я, раздосадованный её недогадливостью, вышел на улицу и сам спросил её о самочувствии матери.
Ой! пискнула та, оглядывая меня с ног до головы, прикидывая, что я один из завсегдатаев клуба Вильям наверняка расписал ей всю нашу шикарную жизнь. Больной было намного лучше, девочка прибежала лишь за тем, чтобы сообщить, что мама съела всю тарелку супа из тапиоки. Девочка даже изобразила прямо посреди улицы подлизывание тарелки. Я сунул этой оборвашке шиллинг и вернулся в клуб с чувством брезгливости.
Да, Вильям, мистер Б*** хочет отозвать жалобу на Вас, потому что ему послышалось Ваше ругательство, так что скорее всего завтра Вы вернётесь к своей прежней работе.
Я уже хотел было добавить, чтобы впредь не забывался, но Вильям тихо заверил:
Ему не послышалось я его и правда обругал
Истинный джентльмен, надменно изрёк я, Не обращает внимания на глупую болтовню официанта.
Но сэр.
И я оборвал его болтовню:
Кстати, Вильям, Вашей жене намного лучше она съела всю тарелку супа.
Откуда Вам это известно, сэр?
Совершенно случайно узнал.
Ирэн дала знаки под окном?
Нет.
Значит, Вы увидели её и вышли на улицу, чтобы
Опять Вы забываетесь, Вильям!
Сэр, этого я никогда не забуду! Боже Вас со
Вильям!
И он вернулся к прежней работе в зале, но постоянно сталкиваясь взглядом с ним, я видел на его лице тень его больной жены, а потому держал дистанцию. Хотя каждый вечер наблюдал в окне за его дочку.
Меня изумляла наглядность жестов этой девочки, по которой можно было ясно прочесть, что во вторник больная опять съела всю тарелку супа, а в среду яйцо всмятку девочка наглядно изображала, как разбивает и подсаливает яйца посреди Пэлл-Мэлл, а в четверг я узнал, что состояние больной ухудшилось.
Как сегодня себя чувствует Ваша матушка, мисс Ирэн, опять хуже? спросил я её как-то, уведя подальше от окон клуба.
Ой! опять пискнула та, с восторгом обменявшись взглядом с младшей подружкой, которую представила мне как свою соседку.
Я спокойно дождался ответа. Как я узнал от девочки, жена Вильяма утром была страшна, как смерть, но ей дали глотнуть бренди, и она очнулась.
Потише, детка, опешил я, Тебе ли знать, какова смерть.
Боже мой! был ответ.
С помощью подружки, на которую наше знакомство произвело сильное впечатление, Ирэн много рассказала о своём отце. Я узнала, что фамилия Вильяма Хикинг, но все соседи по одёжке именуют его Пижоном Хикингом; а ещё советуют ему не работать после двух дня, потому что в это время он нужнее своей жене, чем клубу, на что Вильям, к его чести, отвечает, если в клубе к вечеру бывает мало официантов, и посетителям приходится дольше ждать своих заказов. Он ночами дежурит у постели жены, уверяя её, что высыпается днём на работе. Беседуют они чаще всего о младшенькой, которую отдали под присмотр старушки в другом концу Лондона, потому что на их улице какая-то заразная болезнь.
Я спокойно дождался ответа. Как я узнал от девочки, жена Вильяма утром была страшна, как смерть, но ей дали глотнуть бренди, и она очнулась.
Потише, детка, опешил я, Тебе ли знать, какова смерть.
Боже мой! был ответ.
С помощью подружки, на которую наше знакомство произвело сильное впечатление, Ирэн много рассказала о своём отце. Я узнала, что фамилия Вильяма Хикинг, но все соседи по одёжке именуют его Пижоном Хикингом; а ещё советуют ему не работать после двух дня, потому что в это время он нужнее своей жене, чем клубу, на что Вильям, к его чести, отвечает, если в клубе к вечеру бывает мало официантов, и посетителям приходится дольше ждать своих заказов. Он ночами дежурит у постели жены, уверяя её, что высыпается днём на работе. Беседуют они чаще всего о младшенькой, которую отдали под присмотр старушки в другом концу Лондона, потому что на их улице какая-то заразная болезнь.
А что сказал доктор?
Сказал, что ей может быть лучше, когда младшенькая будет рядом.
Чепуха!
И советует переехать в деревню.
Почему же Вильям медлит с этим?
Ой! Ещё советует пить портвейн.
Она его пьёт?
Нет. Но папа рассказывает как его пьют в клубе.
Я постарался соблюсти дистанцию, но девочка встала прямо передо мной:
А Вы сделаете, как в тот раз? украдкой подняла она глазки и показала на подружку, с ярым любопытством наблюдавшую за нами, Я ей рассказывала, как Вы
На миг, я подумал, что плутовка выпрашивает у меня новый шиллинг, но по её выразительным жестам, понял, что ей понравилось, как я снял шляпу перед ней. Я снял шляпу и с поклоном удалился, а обернувшись, увидел, как она стояла, гордо подняв головку, а подружка смотрела на неё с восхищением. Очаровательные создания!
Где-то через неделю я ехал в пассажирском ландо с газетой в руках, да так чтобы она прикрывала моё лицо и никто из знакомых не заприметил меня в обществе официанта и его жены. Вильям прекрасно понимал, что дружеское общение с его кругом оскорбительно для меня, а потому лишь молча благодарил взглядом. Я приказал ему сесть за стол тот сел, но тут же спохватился, что я член клуба, и вскочил.