Ладонями сжал ее набухшие груди, притянул их друг к дружке и захватил оба соска в рот, от чего Оксана взвизгнула и застонала накатившей волне навстречу. Что-то небывалое происходило внизу живота, там, где суш была вечная и мерзлота, вдруг зашевелилось и заныло призывно. Будто хотело кричать о помощи. С каждым мгновением все громче и громче ее пруд призывал хоть какую-нибудь рыбину занырнуть в него, да поглубже.
Навалился Гришка на нее и запустил своего карася в воды жаркие да берега крепкие, что сдавили его с дикой радостью. Завопил он и провалился весь в нее. Полностью. Засосало его по самую белобрысую макушку. Словно в полынью свежую.
Оксана выгибалась от удовольствия и кричала в судорогах, зажимая в кулаке лоскут льняной и выпуская его скрюченными пальцами. Уж так хорошо было ей.
Побарахтался еще немного он в животе у нее и затих. Растеклась она блаженствуя. Вдруг стянула ее схватка сильная. Так, что села она от боли и, чуть ослабимши, снова упала на подушку. Повторилась схватка дикая и потом еще, и еще. Пока с потугой не родила она что-то скользкое непонятное.
Боль прошла быстро, и Оксана почувствовала облегчение. И в теле, и на душе, и в сердце своем. Будто заново народилась на свет.
Она открыла глаза и увидела рядом бабу Нюру. Та пела песню и раскачивалась у ее ног. Потом взмахнула руками и замолчала.
С облегчением, милая
Что за сон случился со мной, баба Нюра?
То не сон был, а обряд очищения, да отсечение привязки. Нету Гришки больше
Как нету? Оксана прикрылась льняным лоскутом и почувствовала на своих коленях что-то тяжелое.
Поднялась она и увидела кол деревянный. Небольшой, гладкий и мокрый весь.
Что это? испугалась она.
Гришка твой, улыбнулась баба Нюра. Все.
Как Гришка? Образ его? она крутила в руках забаву и удивлялась тому, как схож размер ее с Гришкиным карасем.
Ага. Образ
Так ты отсушила его?
По-другому никак, милая. Что чувствуешь? баба Нюра помогла ей слезть со стола и проводила до лавки, где постелено было сухое и чистое.
Будто в родах была и еще
Приятно и щекотно?
Очень приятно, баб Нюр. Как я раньше сухой была? У меня и сейчас все ноги липкие и мокрые от удовольствия, улыбнулась Оксана.
Ночью доделаем обряд и поедешь домой счастливая и свободная. А сейчас поспи. Поспи, милая, она укрыла ее одеялом и вышла на улицу.
Оксана проснулась от стука в ставенку. На дворе уже гуляла вовсю ночь и закрывала темнотой нежданного гостя. Еще раз мелькнула в окне большая рука в рукавице и исчезла.
В комнате горели свечи, тенями растягиваясь в длинные кривые линии, танцующие странные танцы. Прожорливо кряхтела и жаловалась на крепкие морозы печка, треская свежие поленья. И пахло хлебом. Будто только из печи. Ароматной хрустящей корочкой и тающем во рту мякишем. Оксана громко сглотнула слюну. Голод проснулся вместе с ней и тревожил ее живот, призывая утолить его поскорее.
Она встала с лавки. Нагая и горячая. Выглянула из-за шторки в часть комнаты, где стоял стол и тут же спряталась обратно. Потом сделала щелочку между полосками сукна и сощурилась, чтобы разглядеть получше. На столе лежал мужик с большим сазаном и гладил его рукой. Вздыхал. И будто призывал кого-то, манил. Сазан в его могучем кулаке сиял в свете огня, особенно головка, раздулась и блестела капельками влаги. Оксана почувствовала, как у нее внизу живота что-то набухает и снова начинает сочиться. Волнение раскрасило ее щеки и соски встали дыбом, показывая направление ее желания. Она опустила руку вниз и пощупала кудряшки, пробралась сквозь них пальцем и ткнула в магическое место. Задрожала вся и вытянулась струной в ожидании чуда. Мужик продолжал гладить сазана и придушивать его. На мгновение он остановился и повернул голову в сторону шторки, за которой стояла Оксана, готовая разорваться от нахлынувших ощущений. Его взгляд проник сначала в щель, а потом и в душу возбужденной до одури девки.
Милая, подь ко мне, голуба моя
Его голос манил и вытягивал из нее желание, которое висело на паутинке, готовой лопнуть тут же.
Он убрал руку с сазана своего и протянул к ней, призывая прийти к нему. Рыбина его словно живая шевелилась и ждала, когда занырнет поглубже в пруд ее.
Не знамо как, Оксана очутилась возле стола и взяла двумя руками живое существо. Красивое, большое, дышащее и пахнущее хрустящей корочкой. Она погладила его, полюбовалась и поднесла свой нос к головке, чтобы вдохнуть свежий аромат. Замурчала от удовольствия и лизнула. Сладкий вкус заставил слюнкам потечь по гладкости, и она засунула в рот сначала головку, а потом и половину рыбины, бьющейся во влажности и содрогающейся. Ее губы свело от растяжения, и она освободила его, чтобы поцеловать и еще полюбоваться.
Не знамо как, Оксана очутилась возле стола и взяла двумя руками живое существо. Красивое, большое, дышащее и пахнущее хрустящей корочкой. Она погладила его, полюбовалась и поднесла свой нос к головке, чтобы вдохнуть свежий аромат. Замурчала от удовольствия и лизнула. Сладкий вкус заставил слюнкам потечь по гладкости, и она засунула в рот сначала головку, а потом и половину рыбины, бьющейся во влажности и содрогающейся. Ее губы свело от растяжения, и она освободила его, чтобы поцеловать и еще полюбоваться.
Едва она отодвинулась, как почувствовала его широкую ладонь у себя на ягодицах. Он подталкивал ее, приглашая взгромоздиться на него всем телом.
Ну же хрипел он.
Оксана влезла и замерла. Ей вдруг стало страшно, что такой сазан порвет ее пруд и оставит без приятностей и щекотки.
Но мужик одним махом подмял ее под себя и оказался меж ее ног. Он стал тихонько тыкать, клевать, нащупывать мокрое место. Утопил сначала головку, освоился немного и еще, потом еще пока не достиг дна. Оксана почувствовала, как в самой глубине он бьется и ласково целует ее твердь. Потом сильнее и еще, и еще. Она задрожала вся, потом напряглась и выгнулась ему навстречу с диким криком. Берега ее ритмично сужались и расширялись, сужались и расширялись, пока она снова не начала дышать. Он медленно вынырнул из нее, дал отдохнуть и стремительно нырнул вновь, целуя ее дно, не останавливаясь ни на мгновение. Ее пруд выплескивал влагу и сокращался до потемнения в глазах. Уши заложило и казалось, что смерть стоит на пороге в ожидании ее. Но он вынырнул и излился животворящим настоем на лицо ее, оживляя и придавая новых сил. Оксана вытерла щеки, губы и поднесла к носу, чтобы понюхать исцеляющий настой. Его запах растянул губы в блаженной улыбке. Она посмотрела на мужика и кивнула:
Василь?
Отдыхай, Оксанушка, отдыхай, милая
Солнечный луч щекотал ресницы и настойчиво будил к утренней трапезе, которая уже был почти готова. Оксана потянулась и открыла глаза. Баба Нюра заварила самовар и поставила на стол блюдо с желтыми блинами.
Проснулась уже? А я будить тебя хотела, повернулась к ней баба Нюра, вытирая руки о передник.
Мне опять снился сон
И хорошо. Иди умывайся, косу заплетай да за стол. К обеду уже дома будешь, хитро улыбнулась старушка.
Оксана, причмокивая, пила чай с жирными блинами, что оставляли блестящие следы на подбородке и пальцах и слушала, как баба Нюра поет какую-то веселую песню и улыбается блаженно.
Баба Нюра, Василь приходил, сказала Оксана, когда та закончила петь.
Знаю. Он попрощаться
Эээ вы успели? как-то неловко стало Оксане перед бабой Нюрой после того, что у них с Василем случилось ночью.
Хорошо попрощались, милая прям, как раньше, вздохнула она.
Мне сон снился начала Оксана.
Хороший? улыбаясь во все щеки, спросила баба Нюра.
Очень
Вот и ладно. Образ заберешь его?
Чей?
Ну чей тебе больше приглянулся. Тот и забирай. Вон они на печи лежат. Писаные. Сазан и карасик твой, кивнула она в сторону лежанки на печи.
Так сазан Василя же, совсем потерялась Оксана от случившихся с ней историй.
Василя. Понравилось тебе куражиться с ним? Мокро от одной думки становится, как вспомнишь?
Оксана покраснела и потупила взгляд. Она поняла, что баба Нюра видела, как они с Василем кувыркались у нее на столе.
Да не стыдобься, милая засмеялась старушка, ты ж мне помогла с ним встретиться, да встрепенуться, как в годы молодые, когда мокро было все у меня и пруд бил ключом целительным
Так это не я была с ним, а ты, баб Нюр? глаза Оксаны становились размером с блины, которые лежали на блюде.
Через тело твое, да пруд твой переполненный. Вместе мы были, милая Вместе. Поэтому хочу тебе образ Василя передать для удовольствия и приятных ночей. Даже, когда парубок тебя к себе заберет, спрячь его в рушниках и пусть будет для утехи твоей. Пригодится. Потом сама кому хочешь передашь, пусть радует баб своими заныриваниями бойкими да горячими. Уххх, передернула баба Нюра плечами, вспоминая сазана с его головою.
А Гришка? посмотрела Оксана на карасика его.
Пусть лежит. Может кому пригодиться еще, засмеялась баба Нюра. Ладно, милая, ехать тебе пора. А мне дел невпроворот.
Спасибо, баб Нюр. За полные берега и свободу от недуга моего, шмыгнула носом Оксана, кутая сазана потеплее. Я может еще приеду?