Сердце Серильды подскочило, наполняясь безудержной надеждой.
В обмен, продолжал он, на это.
Он ткнул в нее указательным пальцем. Широкий рукав соскользнул к локтю и обнажил запястье, покрытое жуткими рубцами.
Лишившись дара речи, Серильда уставилась на протянутую руку.
Она указывала на ее сердце.
Серильда попятилась, прижав ладонь к груди, где билось ее живое сердце. Ее охватил такой ужас, как будто странный юноша и впрямь мог впиться в ее кожу и вырвать трепещущее сердце. Он не был похож на одного из Темных с их величественными фигурами и безупречной красотой, но и призрака не напоминал. Он выглядел вполне безобидным, но Серильда не могла себе доверять. Ничему и никому она не могла доверять в этом замке.
Юноша, сбитый с толку, нахмурился. И вдруг, догадавшись, опустил руку и закатил глаза.
Да я не про твое сердце, сказал он раздраженно. А про медальон.
Ах, это.
Нащупав все еще открытый медальон, она сжала его в кулаке.
Тебе он вряд ли будет к лицу.
Совершенно не согласен. Кроме того, она кажется мне смутно знакомой, заявил он.
Кто?
Девочка в помрачнев, он смолк на полуслове. Похоже, ты пытаешься меня разозлить, но учти, дразнить и доводить это мой талант.
Я просто не понимаю, зачем тебе медальон. Там же нарисован просто ребенок, а не какая-то писаная красавица.
Сам вижу. Но кто она? Ты ее знаешь?
Серильда прищурилась, повернула медальон к огоньку свечи.
Ты же только что сам сказал, что знаешь ее.
Я не говорил, что знаю. Но в ней есть что-то знакомое. Что-то он пытался подобрать нужные слова, но только раздраженно зарычал. Ты все равно не поймешь.
Так говорят люди, которым лень объяснять.
И точно так же говорят, если в самом деле ничего не понимают.
Она пожала плечами.
Прекрасно. Эта девочка принцесса. Несомненно, слова сами сорвались у Серильды с языка. Нужно скорее все исправить, признаться, что она понятия не имеет, чей это портрет. Хотя какая разница? Может, эта девочка и правда принцесса. Очень даже похожа. Но, боюсь, судьба у нее была печальная.
Высказавшись вот так, довольно расплывчато, она решительно защелкнула медальон.
Что ж, значит, это не твоя семейная реликвия, сказал ее собеседник.
Серильда ощетинилась.
Разве во мне не может быть королевской крови, какого-то дальнего родства?
Это так же вероятно, как то, что я сын герцога, согласна? и в подтверждение он провел рукой по своей одежде почти лохмотьям. А если это не семейная реликвия, вряд ли эта безделушка так уж тебе дорога. Не дороже собственной жизни, ведь так? Я предлагаю тебе выгодную сделку. Свою помощь за яблоко и яйцо.
Медальон подороже яблока, пожалуй, пробормотала она. Но ее сердце замерло. Она поняла, что дерзкий мальчишка уже выиграл спор.
Видимо, он тоже догадался. На его губах появилась довольная улыбка.
Так что, нужна тебе помощь или нет? спросил он, покачиваясь на пятках.
Серильда взглянула на медальон, провела кончиком пальца по золотой застежке. Расставаться с этой вещицей было трудно, почти невыносимо, но она знала, что это глупо. Судя по его уверенному виду, парнишка и правда может ей помочь. Непонятно, что именно он готов сделать, но видно, что он может колдовать. И вообще, у нее не так уж много вариантов. Его появление здесь уже чудо, вряд ли стоит ждать другого.
Нахмурившись, Серильда сняла цепочку с шеи и протянула ее юноше в надежде, что он не посмеется над ее доверчивостью снова. Ведь это так просто: схватить медальон, расхохотаться и исчезнуть так же, как появился.
Но он этого не сделал.
Наоборот, он принял из ее рук цепочку бережно, даже с почтением. И в этот самый миг воздух вокруг них задрожал. У Серильды заложило уши, стало трудно дышать.
Магия.
Это продолжалось с минуту, а потом прошло.
Серильда сделала глубокий вдох, и ей показалось, что она вздохнула полной грудью в первый раз за всю ночь. Юноша надел цепочку на шею и решительно вздернул подбородок.
Ну-ка отойди.
Пораженная его резкостью, Серильда вскинула голову.
Что, прошу прощения?
Ты мешаешь, сказал он, указывая на прялку. Мне нужно место для работы.
Неужели нельзя попросить вежливо?
Он посмотрел на нее с такой откровенной досадой, что Серильде даже стало интересно, кто из них двоих раздражен больше.
Я же тебе помогаю.
И я заплатила тебе за эту честь, ответила Серильда, кивнув на медальон. Не думаю, что капля вежливости все испортит.
Он открыл было рот, но заколебался, сдвинув брови.
Хочешь, чтобы я вернул финтифлюшку и бросил тебя здесь на произвол судьбы?
Конечно, нет. Но ты до сих пор не сказал, как именно собираешься помочь.
Юноша вздохнул, шумно и очень выразительно.
Воля твоя. В конце концов, к чему все это, если кое-кому трудно посторониться?
Он шагнул к ней, и продолжал наступать, словно собирался сбить ее с ног, как запряженный в тележку упрямый мул. Скрипнув зубами, Серильда постаралась врасти в пол.
Она не двинулась с места.
Он не остановился. И налетел на нее подбородком ударил в лоб, а грудью толкнул и отбросил в сторону с такой силой, что она отлетела и с изумленным «Ах!» упала на солому.
Что ты творишь?! вскрикнула она, борясь с желанием потереть больное место пониже спины солома почти не смягчила падение.
Морщась от боли, она уставилась на него, рассерженная и сбитая с толку. Если он решил, что она позволит себя запугать Но что-то в выражении его лица заставило ее остановиться. Юноша смотрел на нее как-то странно не так, как раньше. Он даже рот открыл. В глазах плескалось недоумение, а одной рукой он потирал плечо в том месте, которым стукнулся о стену, отлетев после их столкновения.
Ну? воинственно выкрикнула Серильда, поднимаясь на ноги и отряхивая юбку от прилипшей соломы. Зачем ты это сделал?
Подбоченившись, она ждала ответа.
В следующее мгновение он снова подошел к ней, но уже совсем не так уверенно. На лице его было не раскаяние, как следовало бы, а любопытство. Почему-то из-за того, как он ее разглядывал, гнев Серильды утих. Ей захотелось попятиться, хотя было совершенно некуда. И вообще, раз до сих пор не отступила, теперь и подавно не станет. И она гордо подняла голову, вложив в это движение весь запас своего упрямства.
Но извинений не последовало. Оказавшись от нее на расстоянии шага, юноша протянул к ней руки. Его пальцы, бледные и шершавые от мозолей, дрожали.
Серильда следила, как его руки приближаются к ней, к ее плечам. Осторожно, дюйм за дюймом.
Что ты делаешь?
Вместо ответа он тихонько, одними пальцами дотронулся до ее плеч. Поначалу прикосновение было очень нежным, едва заметным, потом, будто решившись, он позволил своим ладоням опуститься, осторожно прижимаясь к тонким рукавам ее платья. В этом не было ничего страшного, но сердце Серильды забилось быстрее.
Нет это был не страх.
Нервы.
Юноша резко выдохнул, заставив ее снова взглянуть ему в лицо.
О, злые боги, как он смотрел на нее. На Серильду никогда и никто раньше так не смотрел. Она не знала, как реагировать. Волнение. Пыл. Изумление.
Сейчас он ее поцелует.
Подождите-ка.
Как это?
Никто раньше не хотел ее поцеловать. Может, и было разок с Томасом Линдбеком, но продолжалось это недолго и закончилось крахом.
Она невезучая. Странная. Про́клятая.
И и вообще. Она не хочет, чтобы он ее целовал. Она его не знает. И он ей определенно не нравится.
Она даже не знает его имени.
Так почему она только что облизнула губы?
Это привлекло внимание юноши, он вдруг как будто очнулся его глаза прояснились. Он отдернул руки и отступил так далеко, что еще чуть-чуть и врезался бы в стену.
Мне очень жаль, сказал он хрипло.
Серильда не могла понять, за что он извиняется. Руки он заложил за спину, будто боялся, что, если за ними не следить, они сами потянутся к ней.
Все в порядке, выдохнула она.
Ты действительно живая, он сказал это так, как будто не был в этом до конца уверен.
Ну да. Мне казалось, это не секрет учитывая, что Эрлкинг собирается убить меня на рассвете, и все такое.
Нет. Да. То есть, я, конечно, знал это. Но он потер ладонями рубашку, словно проверяя собственную осязаемость. С силой тряхнул головой. Видимо, я не совсем понял, что все это значит. Давно не встречал настоящих смертных. Не ожидал, что ты окажешься такой такой
Она ждала, не в силах угадать, какое слово он ищет. Пока, наконец, он сам не сказал:
Такой теплой.
Брови Серильды взлетели еще выше, щеки запылали. Она постаралась не обращать на это внимания.
Сколько же времени прошло с тех пор, как ты встречал кого-то, кто не был бы призраком?
Его рот скривился.
Точно не скажу. Несколько веков, наверное.