AnaVi
15.18.365: Цветы, которые не умирают
Мечты и реальность
Бывает, хочется свободы -
вспорхнуть и улететь туда,
где вдруг исчезнут все невзгоды,
не будет гордости, вреда.
Исчезнуть, вырваться на волю,
отбросить клетку и вспорхнуть
Почувствовать, что нет той боли -
свободу речи, жизни, чувств.
Покинуть мир, где правят деньги,
и чувства купим за гроши.
Где нет возможности побега
и нет там места для души
Для той свободной части тела,
Навеки заперта она.
что прыгать и летать хотела,
но не услышим такова
Ее бы выпустить на волю,
где нет той мерзости житья.
Где все равны перед законом
и не опустят вниз, не там.
Там все живут под знаком света,
там тьма не значит ничего.
«Веревка жизнь»: нет хуже бреда,
а время мыло для нее?
Так хочется вкусить свободы
и воздух легкими вздохнуть.
Без всяких примесей заводов,
без выхлопов и вони труб.
Но правда рвет на клочья крылья:
«мечты лишь западня для нас».
«Воображая мир счастливый -
мы утопаем в тот же час».
Отстой!
«А жизнь действительно отстой».
Как эту строку прочитаешь -
ее признаешь и поймешь.
Когда ком к горлу подступает
Дышать становится трудней,
гордыня душу убивает.
И челюсти чуть сжав сильней -
чтобы ни звука, понимаешь.
Тая все мысли и мечты,
ты разбиваешься о камни.
А в мыслях фраза: «лишь молчи -
ведь мы уже не в равноправии!».
В надежде просто не сорваться -
не сделать хуже для себя.
Но стоит все-таки стараться,
где мочи нет уж для тебя?
Всю слушать мерзость о себе,
тонуть в пучине грубых слов.
Тая обиду в глубине
и задыхаться А на кой?
Все высказать, вот просто взять
и рассказать, что так таилось.
Облегчить душу, наказать,
забить на все или смирилась?
Уйти забыть все, а потом?
Круг замкнутый в нем нет лазеек.
И промолчав, ты вновь с котом -
туда, к началу жизни всей.
И как-то грустно усмехнешься:
«конец неужто вот такой?».
И с грустью после улыбнешься:
«с судьбой в сравнении не отстой».
Они не верили в меня
Они не верили в меня,
пытались под себя подстроить,
на нужный лад меня настроить,
мировоззренье поменять.
Мечты мои губили в корне,
стирая образы той доли.
Стараясь жизнь переписать,
где мне хотелось побывать.
Они не верили в меня,
смеялись над моей удачей,
моей любовью жить иначе,
подстраивая под себя.
Не верили в способность мыслить,
как все могли они зависеть.
Сочувствовать, любить, прощать
и что хорошего могли дать?
Они не верили в меня,
ведь жизнь для них сплошной обман
и чувства все для них капкан,
а пан чуть реже, чем пропал.
Ребенок должен быть отрадой,
всегда послушной куклой Натой.
Которая без лишних слов
все сделает за их любовь.
Они не верили в меня,
Но кое-что они не знали,
забыли не подрасчитали.
Пока не верили в меня -
в них разуверила и я.
Вороны
Наш бег не остановится,
полет не прекратится.
Ведь мы два черных ворона,
разрушивших границы.
Мой клюв все также связан
и лапы не свободны.
Но крылья раскрываются,
движенья благородны.
Мы действуем вне правил,
стирая все запреты.
Взмываем ввысь, не сбавив,
вдыхая скупость света.
Наш мир не носит красок,
и нет в нем оболочек.
Его конец под фразы,
но птицам не до точек.
Любовь горит и слепит,
любовь блестит в зрачках.
Разлуку, боль, все стерпит,
являясь нам в толчках.
И в паре сантиметров,
так близко с головой.
Погибель свистит ветром,
паря над мостовой.
И вроде все спокойно,
ведь я еще живу.
Но вот она ирония:
«один теперь лечу».
Ну, где же ты, товарищ,
неужто бросил ты?
И дружбу нашу с клавиш
так продал за гроши?
Окинув взором улицу
и осмотрев асфальт.
Вижу совсем не щуришься,
лежишь лишь тельцем, брат.
Картинка размывается -
мои глаза влажны.
И тело разрывается
от пустоты внутри.
Зачем же так жестоко
ты поступил со мной?
Покинул, не быв толком,
меня не взял с собой?
Кружа над твоим телом,
пытаюсь я понять
«На что же эта вера?».
«Как смерть твою принять?».
И как назло все пусто,
и мысли ни одной.
Ты ведь летел так круто
и прямо за спиной.
Зачем же ты прорвался?
Успел бы ты спастись.
Пока я трупом хладным
летел бы с неба вниз.
Но ты не сделал этого,
а может, не успел.
И так по смерти верной
на плаху полетел.
Я не узнаю этого,
ты не расскажешь впредь.
Твоя душа вне света,
тебе пора лететь.
Когда-то мы мечтали
свободу обрести
Меняют нас местами -
за мной стоял же ты.
Прости меня, дружище,
не смог тебя сберечь.
От камня в городище
не смог я уберечь.
Теперь же ты свободен
и можешь улететь.
А я останусь подле,
чтобы тебя воспеть.
Пройдут часы, минуты
и, может быть, тогда
Пойму я смысл: «крут ты»,
что не ценил сперва.
И вот тогда с повинною,
опущенной главой.
Встречу старуху милую,
что забрала с собой
Тебя моего друга,
спасителя, глупца
Что рисковал, был руган
во имя подлеца.
Как жаль, что слишком поздно
все это понял я.
Что не вернуть, осознан -
тот день и те слова
Которыми так лживо
в измене обвинил.
А после как наживку,
как щит я применил.
Я должен был собою
тебя тебя прикрыть.
От пули той простой, ну
и как броней укрыть.
Прости, мой друг сердечный,
прости, но не успел
Все вышло как-то резче -
предвидеть не сумел.
И пусть мы не увидимся,
не встретимся совсем.
Не унывай, дружище,
ты справился со всем.
Мать и дочь
«За что ты меня ненавидишь?»:
задаюсь я под нос, про себя.
И слышу в ответ громко, слышно:
«откуда ты это взяла?».
Твои же проблемы важнее -
давно уж дошло до меня.
Мои? Я не стану наглее -
и этим так раню себя.
Как пуля в висок шальная,
как лезвие бритвы, ножа
Ведь режет меня ножевая -
молчанье в ответ на слова.
Хотелось бы что-то крикнуть,
сказать, может быть, прокричать
Но с гордостью, стало, мне сникнуть
и ставить на фразах печать.
Да и что я могу, разве смела?
Мое дело лишь слушать, молчать
И не ерничать. «Чтобы не смела».
И коротко «да» отвечать.
Пусть с тобой мы одно и семья же -
ничего не могу, что мне дать?
Я никчемная дочь время трачу,
а ты просто никчемная мать.
Мать и дочь 2
Даже не стоит пытаться,
сравнивать с ней и с собой
Я же совсем другая,
я же стою пред тобой.
Мы хоть и близкие люди -
не сестры по крови, увы(?)
Ничего не давали на блюде
и разные в жизни пути.
По-разному чувствуем, мыслим
и к разному сердце лежит.
В мечтах, только если уж, были,
но дорога другая бежит.
Мне трудно, до боли обидно
быть куклой внутри же пустой.
Лишь тенью забитой, убитой
в темнице закрытой, сырой.
Ты не хочешь меня же услышать,
я могу даже громко кричать
Без тебя мне так больно Повыше?
Без тебя мне так трудно дышать!
Я частичка тебя, я родная
и во мне течет твоя же кровь.
Почему называешь: «другая»,
заслужить как твою мне любовь?
Я не вещь, не товар, не игрушка,
я живая смотри, я дышу
Ты всю жизнь меня держишь на мушке,
только зла на тебя не держу.
Можешь жить, как считаешь ты нужным,
можешь дальше меня презирать
Только вспомни однажды о чуждом -
о той дочке, что готова прощать.
Доигрались!
Давай забудем все, что было,
забудем наши имена
Я не замена, что, забыла?
Свободы выпить бы сполна!
Открой оковы, отмени
мне надоели эти чувства.
Мне надоели эти дни,
что превращают все в искусство.
Забудь меня и я забуду,
и цепь ты больше не держи.
Я не собачка и не буду
бежать от крика мне: «служи!».
И пусть я сильно заболею,
и буду плакать по ночам
Я изыму ту гниль, посмею,
не дамся в руки я врачам.
Ты знаешь, я всегда готова
прийти на помощь, обуздать
Но ложь в лицо не смей, ни слова,
в грязи тонула я сполна.
И снова резаные раны,
и снова сердце все в бинтах
Убито, сломлено руками