Стихи. Том 2. 20032000 - Патрацкая Наталья Владимировна 5 стр.

***
А у нас во дворе у подруги,
я впервые увидела Вас,
над экраном висели дуги,
из ветвей зеленеющих раз.
Новый год, огонек и Иосиф,
очень мил молодой человек.
И любви той мгновенной ионы,
я несу с переходом навек.
Вы эпоха рождения песен,
благонравный, спортивно хорош.
Сколько нужно поставить лестниц,
чтобы ель успокоила рожь?

***
Михаил, в сверканье дам,
мир за ним блестит огнями.
Он всегда и тут, и там.
Океан лежит меж нами.
Выбор песен неплохой,
выбор женщин  где-то рядом,
он с колючей бородой
Бородатый, нет, не рядом
Не люблю я целовать
сквозь огромные преграды.
Мне его не миловать
Между нами  баррикады.

***
Ох, он этот буйный Саша,
самый лучший из мужчин.
Нет, его милей и краше,
он хороший, без причин.
Просто мужество на сцене,
просто песни  лучше нет.
Он всегда поет без лени,
и ему подвластен свет,
что сияет из приборов,
а конструктор точно я.
В свете встретиться нам впору,
но встречаться нам нельзя.

***
Бизнес  Бог  то Боря Заозерский.
Это что-то, честно всем скажу,
мы с ним две совсем, различных зоны.
Я его во сне не разбужу
Мой словарь был английскийрусский.
Я его чертила день-деньской,
В это время Боря, то же русский,
стал сибирско-нефтяной главой».
В Англию уплыл он сквозь богатства.
Я же там осталась, где была.
У него финансовое царство.
По проливу роза проплыла.

***
Пока чертила я детали для литья,
над миром нашим пела все «На-На»,
потом у нас сменился президент,
и для «На-На» пришел другой момент.
НАИНА и «На-На» слегка похожи,
Людмила же в «На-На» уже не вхожа.

***
Алферов дядя Вася  мне родня,
Алферова Ирина  вам жена,
ты с Муравьевой где-то танцевал,
а это что ли был ваш «Карнавал»?
Ты с ней потом за кульманом стоял,
резинку ей моченую отдал
Ирины от тебя потом ушли,
с тобой, наверно счастья не нашли.

***
Генерал эстрадной песни,
а прыгучий, словно мяч.
Перед Вами лечь бы лестью,
да уж больно Вы горяч.
Оседлать бы Вам коня,
прыгнуть прямо из окна
Ведь у Вас второй этаж
На коня, потом в гараж
По концертам прокатиться
и успехом насладиться.

***
Восхищена я Вашей наглостью
в изданье странных очень книг,
в которых, все так сбито накрепко,
в которых нет лишь только  игл.
Вас в интернете не заметила.
Вы что? Живете в суете?
Вас я давно в себе отметила,
Вы будто пятнышко в звезде.

***
Александр, великий, сильный бард,
на брегах Нивы красивый странник,
не было у Вас тех бакенбард,
от которых, были бы Вы странным.
Но я тоже Саша, Натали,
как бы нам страданья утолить.
И поверить, жизнь прекрасна та,
что проходит около моста.

***
Стив, спасибо, что ты есть,
ты такой смешной,
ироничный, словно лесть,
и слегка грешной.
Стив, а Стив, скажи ты мне,
как такой же быть?
Волос твой  белее мел.
Сам ты, словно пыл.

***
Мы с Вами однажды встречались,
с тех пор Вы еще красивей,
красивы в любви и печали,
Вы видно из бризовых фей.
Волной Вас выносит на берег,
где зритель и рад Вам и нет.
И только мужчина, как беркут,
несет вам красивый букет.

***
Плыла жара по станции Зима,
она встречала вечного Поэта,
и в сердце его плавилась сама.
На станции Зима царило Лето.

***
Ваше лицо для меня как подарок,
Овод смотрела, смотрела на Вас,
в Мистере Х Вас еще увидала,
очень красив у Вас профиль и фас.
Вы для меня  красота неземная,
Вы для меня как подарок судьбы.
Годы идут, мы живем, увядая,
ходим спокойно, не видя толпы.

***
Сандаловый облик Андрея,
весь высвечен яркостью глаз,
стихами над миром алеет,
и вводит словами в экстаз.

***
Поговори со мной, Валет!
Тебя я старше на полгода,
поговори со мной, Валет,
поговори судьбе в угоду.
Твой голос знаю наизусть:
все интонации крутые.
Я не актриса, ну и пусть!
И знаю мускулы литые.
Поговори со мной, Валет,
пусть просто так. Я не болтаю.
Не говори со мной, Валет,
я не о чем не разболтаю.

***
Фантастическая музыка
увлекает вглубь души.
Фантастическая музыка,
ты ее не заглуши.
В ней есть лирика любовная,
в ней есть лирика мечты,
в ней стихи с оркестром сводные,
в ней родился видно ты.

***
Популярность тети Вали,
Выше всех любых похвал,
К ней народ поздравить валит,
Хоть никто ведь их не звал.
Но пришли все к тете Вале.
Валя, Валя, любим Вас,
Мы все хором поздравляем,
Поздравляем в добрый час!

***
Как сложен симфонический оркестр!
Какой простор для музыкальных прерий!
Не выучишь все ноты за семестр,
И не получишь всех великих премий.
Но можно долго радовать людей,
Ввергая в мир звучащих новостей.

***
Генка, Генка съешь гематоген  то,
будешь ты хорошим добряком.
Перестанешь злиться, будешь веселиться,
а потом ты станешь моряком.
Женщину полюбишь, сладкую пригубишь,
станешь ей поэмы ты писать.
А потом детишки, смелые врунишки
будут сквозь любовь твою визжать.
Генка, Генка съешь гематоген-то.

Долгожданный мой хороший,
самый теплый день,
ты в забвении не брошен
среди разных дел.

Все равно меня достанешь
теплотой своей.
Все листочки больше станут
в тишине ветвей.

Серебрятся мирно волны,
ветер с ними брат,
он всегда немного вольный,
ветер волнам рад.

Я пройду сквозь теплый полдень,
сквозь аллеи лет.
День пригожий, знаешь, полно
приглуши свой свет.

Вот и ладно. День теплеет,
где-то мимо нас.
Значит вечер. Вечереет.
Май природный ас!

Светлые мечты стелются над миром
в солнечных лучах.
Ясный небосклон трепетной Стихиры
в копьях и мечах.
Зеленеет луг, всходами светлеет,
прямо на глазах.
А газоны вновь точками желтеют,
в одуванчиках.

Как ты опять неосторожен,
летишь на желтый солнцепек,
не видишь брошенную брошку,
и одуванчика цветок.

Какой ты весь сегодня милый,
как мне приятен облик твой!
Не делай царственную мину,
ты улыбнись, и вот, вот, вот

Ты словно герцог лучезарный,
ты словно воин знаменит,
ты как полковник очень бравый,
ты словно батюшки зенит.

Ты без погон, но так похоже,
что на плечах твоих заря.
Ты сам как царственный вельможа,
мне брошку желтую даря.

А их сегодня очень много,
на всех газонах желтый крик.
Но где тюльпаны, их трогай,
там желтый отблеск не горит.

Тибетский чай из русских трав,
немного горьковатый.
Я пью его, и смолкнет нрав,
сегодня толстоватый.

Мой вес опять за горизонт
от стрелки оторвался,
меня вполне закроет зонт,
коль он не оборвался.

Диеты все мне не к лицу,
они почти без вкуса.
Дополню кекс я к огурцу,
и сразу станет лучше.

Мой вкус диет он вне диет.
Я съем и то, и это.
И всем худым скажу: «Привет!
Не с вами в это лето.

Не вами я кто уж за сто,
сегодня перебрался».
Я съем таблеток этак сто,
но весь мой вес остался.

Блестят в граните берега.
Каналы ткут свои узоры.
Как море, плещется река.
Встают великие соборы.
Ворота редкой красоты
златою кованой зарницей,
слегка касаются листвы,
и отражают чьи  то лица.

Пройду Великий Эрмитаж,
коснусь прекрасного величия,
и поднимусь как на этаж,
в душе своей, в полеты птичьи.
Я пролечу над бездной лет
красот былых, великолепных.
Оставил разум высший след
и золотой на стенах слепок.

Янтарный клад пленит меня
своим теплом, своим сияньем.
Он будет комнатный магнит,
он отразит веков слияние.
Фонтаны плещут в синеве
и замирают у Самсона.
И только блеска нет в листве,
но блеск есть даже у газона.

Скульптура Ермака давила мощью
огромной глыбы, древностью лица.
Вдали виднелись трубы, как  то молча,
а рядом шла фигура молодца.

Пальто на нем сидело мешковато,
растянуто лишь было на плечах.
Он девушку держал чудаковато,
учил ее быть сдержанней в речах.

Решал он с ней по физике задачи,
вот так спокойно, прямо на ходу.
Коль не было любовной в ней отдачи,
так хоть умом была бы с ним в ряду.

Он мог поднять ее над всей землею,
и это было все разрешено,
но не были они одной семьей,
в задаче у них все уж решено.

Река текла и медленно, и вольно,
и так же было вольно на душе.
Вдруг он сказал: «Ну, знаешь, что довольно,
пойдем мы в ЗАГС!» И это не клише.

Пройди тропой любви в предгорье,
увидишь красочный пейзаж,
потом поднимешься на горы,
и там увидишь вернисаж.

Из дальних, ближних гор и впадин,
и неба ломаный кусок.
Здесь могут сдвинуть камнепады,
здесь можно пить любовный сок.

Вдали увидишь эдельвейс
такой, какой совсем не видел.
И ты обрадуешься весь
как тот цветок, а ты как идол.

Какая глупость! Ты один!
И не с кем радостью делиться,
ты словно весь из горных льдин!
Дай кинокамере открыться!

Любимой с неба принесешь
и эдельвейс, и вид вершины,
и даже прошлогодний снег
нетронутый любой машиной.