Из-за этих же самых комплексов и страхов Ипатов никак не мог решиться поискать себе партнёра. Откладывал это дело и откладывал. И даже если какой-нибудь парень на улице бросал на него заинтересованный взгляд, Ипатов стыдливо отворачивался и быстро уходил.
«Мне учиться надо. Некогда глупостями заниматься».
Такое себе, конечно, оправдание, но Ипатова оно устраивало, он прятался за него, лишь бы не бороться с собой. Ну а то, что секса хотелось, так для этого у Ипатова была верная помощница левая рука. В общем, так и проходил Ипатов до окончания университета нетраханным и даже нецелованным.
В двадцать четыре года Ипатов держал в руках два красных диплома: об окончании бакалавриата и об окончании магистратуры. Преподаватели кафедры склоняли его к обучению в аспирантуре и написанию диссертации и пророчили большое будущее учёного, но Ипатов отказался.
«Сколько можно учиться? Надоело».
К тому же ему не терпелось наконец-то начать работать по специальности. Да и денег уже хотелось, и независимости от мамы тоже.
В своих профессиональных качествах Ипатов, как ни странно, не сомневался, поэтому смело отправился на собеседование в один из самых крупных банков. Конечно же его взяли, и даже зарплату положили весьма приличную.
Ипатов понаблюдал несколько месяцев за балансом на карточке и съехал от матери, сняв квартиру недалеко от офиса.
Ромашка, как же ты без меня будешь? всхлипнула Марина Андреевна.
Мам, я сто раз просил не называть меня так! Ипатов ненавидел это «Ромашка» ещё с детского садика.
Прости, это я от нервов.
И потом, я уже взрослый мужик. Сколько мне ещё за твою юбку держаться, а?
Для меня ты всегда будешь моим маленьким мальчиком.
Ипатов недовольно запыхтел.
Ладно-ладно, сдалась Марина Андреевна. Хорошо. Я всё понимаю. Ты уже взрослый. Тебе, наверное, и девушку в дом привести хочется, а тут я.
«Знала бы ты, мама, кого мне хочется привести в дом, сама бы меня взашей выгнала».
Мам, девушки тут ни при чём. Всё хорошо будет, правда. Мы будем созваниваться. И я буду приезжать. Часто.
Так и выпорхнул Ипатов из родительского гнезда.
Тут бы самое время заняться устройством личной жизни, но Ипатов всё оттягивал. Теперь он убеждал себя в том, что ему надо влиться в работу и всё свободное время тратить на изучение специализированной литературы. А ещё прикрывался строгой квартирной хозяйкой, которая сразу заявила ему:
Узнаю, что шалав каких водишь, тут же выгоню!
«А если она узнает, что я мужиков вожу, то выгонит тем более».
Усиленное вливание в работу и штудирование литературы очень быстро дало свои плоды. Ипатова повысили в должности. Он посмотрел на свою новую зарплату и отказался от съёмной квартиры, купив вместо неё в ипотеку однушку. Пусть в недорогом спальном районе, зато свою. И вот уже на эту квартиру Ипатов возлагал большие надежды. Покупая её, он верил, что вот теперь-то у него точно будет личная жизнь. Будет куда привести парня.
Ипатов по-прежнему трусливо не признавался себе, что дело не в квартире вовсе, а в нём самом. В его замкнутости, недоверчивости, нелюдимости. В страхе поднять глаза и улыбнуться тому, кто нравится. В том ужасе, который он испытывал при одной только мысли о том, чтобы пойти в соответствующий клуб и с кем-нибудь там познакомиться. В той нерешительности, которая возникала каждый раз, как только Ипатов открывал приложение для знакомств, загружал туда свою анкету и зависал пальцем над кнопкой «отправить». Конечно он её так и не нажимал. Удалял всякий раз черновик анкеты к чёртовой матери и шёл на порносайт дрочить на жаркий гейский секс, представляя себя на месте извивающихся порноактёров.
Переехав, двадцатишестилетний Ипатов занялся обустройством квартиры. Всю мебель предыдущих хозяев он выбросил и обставил квартиру достаточно минималистично. На кухне поселился лаконичный гарнитур в светлых тонах, холодильник и стол с двумя стульями. В комнату он купил широкую кровать (нет, ну а вдруг?), диван, большой шкаф, журнальный столик и ещё два стула. Повесил напротив дивана телевизор и этим и ограничился. Оглядел своё жилище, остался очень доволен и сказал сам себе:
Ну всё. Теперь мне точно должно повезти. В любви, желательно.
И ведь действительно повезло
Глава 2
Тёплым апрельским вечером Ипатов шёл после работы по своему двору. Шёл себе и шёл, как обычно, никого не трогал, и вдруг:
Ну всё. Теперь мне точно должно повезти. В любви, желательно.
И ведь действительно повезло
Глава 2
Тёплым апрельским вечером Ипатов шёл после работы по своему двору. Шёл себе и шёл, как обычно, никого не трогал, и вдруг:
Молодой человек, не могли бы вы на меня посмотреть?
Ипатов обернулся. Около соседнего подъезда стоял он мужчина его мечты. Конечно Ипатов посмотрел на него!
Мужчина выглядел шикарно. Лет сорока пяти, высокий, широкоплечий, подтянутый, облачённый в светлый вельветовый пиджак, чёрную водолазку с высоким горлом и тёмные узкие джинсы.
«Хорош как бог!» подумал Ипатов, и в общем-то был недалёк от истины.
Мужчина улыбался ему пухлыми чувственными губами и смотрел томным взглядом тёмно-зелёных глаз. Лёгкий ветерок трепал чуть волнистые каштановые волосы, а небольшая благородная седина на висках совершенно не портила, а скорее даже украшала мужчину, делая более импозантным.
В общем, Ипатов на него не просто посмотрел, а уставился совсем неприлично, даже рот приоткрыл. Ну только что вот слюна не закапала.
Мужчина посверкал на Ипатова глазами, пошевелил губами, а потом выдал:
У вас такая неординарная внешность! Вы просто созданы быть моей музой! Вот послушайте!
Твои глаза полны огня!
Я в них горю! Пощады нет!
Прильни к груди моей в обед!
А вечером сожги любя!
Ничего что на «ты»? продолжил мужчина. Я на «вы» тоже могу. Но сейчас вот именно так родилось.
Н-н-ничего, проблеял Ипатов, поражённый в самое сердце.
«Стихи! Мне написали стихи! Я муза!»
Мужчина подошёл и протянул руку:
Степан. Поэт и большой ценитель мужской красоты.
Роман. Пожал протянутую руку Ипатов. Финансовый аналитик. И тоже гей.
Степан пригласил Ипатова в свою квартиру на романтический ужин. Сердце Ипатова забилось в радостном предвкушении, и он тут же согласился.
«Наконец-то я расстанусь со своей девственностью! И с каким шикарным мужиком!»
Степан помог Ипатову снять плащ и провёл на кухню. Застелил стол белоснежной скатертью, расставил закуски, водрузил посередине большую миску с салатом и несколько широких и низких свечей.
Ипатов с восхищением обозрел всё это великолепие:
Ты словно специально готовился!
Конечно, важно заявил Степан. Я тебя давно приметил, а сегодня вот решил познакомиться.
Он достал пузатую бутылку коньяка, поставил на стол два широких бокала, разлил по ним янтарную жидкость и с некоторой долей пафоса провозгласил:
Ну, за знакомство!
Ипатов покрутил в руках бокал с коньяком и боязливо пригубил.
Алкоголь до этого Ипатов можно сказать и не пил. Не с кем было. Ровесники его на пьянки-гулянки не звали, так что в этом плане он тоже был практически невинен. Бакал шампанского или вина с мамой по праздникам не в счёт.
Это очень хороший коньяк, заявил Степан важно. Смакуй его небольшими глотками, а потом закуси лимончиком. Это у нас аперитив, так сказать. А потом, под горячее, я тебе водочки налью. У меня есть восхитительная водочка. Мягкая, как слеза младенца!
Степан хлебнул ещё коньяка и продолжил:
Алкоголь это прекрасно! Он расширяет границы сознания, позволяет увидеть то, что трезвому не дано. Раскрепощает, делает практически другим человеком, заставляет творить вечное! Только в меру надо, конечно.
Под эту проникновенную речь Ипатов допил коньяк и зажевал его лимоном. Внутри потеплело, и Ипатова самую малость повело.
Степан положил ему в тарелку салат и мясные нарезки. Плеснул ещё коньяка.
После второго бокала в голове слегка зашумело, Ипатов окончательно расслабился и улыбнулся Степану.
На столе появилось запечённое мясо и запотевшая бутылка водки. Под горячее Ипатов успел выпить несколько рюмок, после чего Степан вдруг начал читать стихи. Непривычный к алкоголю Ипатов слушал плавную речь поэта и качался на волнах рифм, не особо вникая в смысл. При этом он расфокусированно смотрел по сторонам. Поэт двоился у него в глазах, а кухонные шкафчики подозрительно вращались.
Степан опьянения Ипатова особо не замечал, поймав вдохновение и погрузившись в поэзию. Он убрал со стола и поставил небольшую тарелку с нарезанными яблоками и бутылку виски.
Это десерт.
Стёпа, с трудом ворочая языком выдавил из себя Ипатов. Я не могу больше пить.
А ты не пей, просто попробуй. Это шикарнейший виски! Мне его один знакомый художник подарил.