Ипатов сделал глоток. Вниз потекла горячая волна, которая сразу же почему-то начала подниматься вверх, и Ипатов понял, что его тошнит.
Он сполз со стула и держась за стены добрался до туалета, где его долго выворачивало.
«Хорошо хоть успел снять пиджак и галстук» промелькнуло в напрочь затуманенном алкоголем мозгу Ипатова.
Дверь в туалет он не закрыл, и Степан стоял над ним с озадаченным видом.
Дааа, что-то ты и правда перебрал. Недоглядел я. Ну ничего, бывает. Сейчас водички принесу.
Спустя полчаса Степан помог чуть живому Ипатову умыться и раздеться и уложил спать в гостиной. Конечно Ипатов тянул к нему руки и едва ли не в любви признавался, но Степан устоял, проявил благородство и бесчувственное тело трахать не стал.
В общем, не получилось у Ипатова с ходу с девственностью расстаться.
Наутро Ипатов выключил будильник на телефоне и с трудом сполз с дивана. В дверях гостиной появился Степан. Он держал в руках бокал с коричневой жидкостью, подозрительно похожей на коньяк.
На. Тебе надо похмелиться.
Нет! закричал Ипатов.
Его снова моментально затошнило, и он побежал в туалет обнимать белого друга.
Эк тебя развезло вчера. Ты что, совсем не пьёшь, что ли? спросил Степан, с сочувствием глядя на бледного Ипатова, давившегося кофе.
Совсем не пью, подтвердил Ипатов.
Что ж ты сразу не сказал?
Постеснялся.
Ну ладно, я что-нибудь придумаю, пообещал Степан.
Рома, ты не заболел? с отеческими нотками участия спросил Андрей Семёнович, пятидесятилетний начальник отдела, в котором работал Ипатов, стоило тому приехать в офис.
Нет, проскрежетал Ипатов. С другом вчера встречался. Позволил себе лишнего.
Андрей Семёнович рассмеялся:
Ну бывает! Хорошо, не буду тебя сегодня сильно напрягать.
Ипатов съел очередную таблетку от головной боли, спрятался за монитором и почти до конца рабочего дня вздыхал, проклиная свой неприспособленный к алкоголю организм, испортивший первое в его жизни свидание.
Вечером, когда Ипатов снова шёл по двору, его уже поджидал у подъезда Степан. Он посмотрел на Ипатова как кот на сметану и снова позвал в гости. За день Ипатов успел прийти в себя и был полностью готов к амурным подвигам, а также к новой попытке расстаться с невинностью.
«Может быть хоть сегодня у меня наконец-то будет секс?»
Дома у Степана их, как и вчера, ждал сервированный стол со свечами. Кроме всего прочего, на нём стояла бутылка конька и бутылка вина.
Ипатов попятился:
Стёпа, я не хочу опять пить.
Степан обнял его сзади за плечи, поцеловал в шею и проворковал на ухо:
Надо, Ромочка, надо, мой мальчик. Совсем чуть-чуть. Я специально для тебя купил вино. Оно очень лёгкое. Просто немного расслабишься. Ну один бокальчик, для меня, пожалуйста.
«Чёрт с ним. От одного бокала ничего не будет».
На этот раз Ипатов не напился. За весь ужин он выпил от силы пару бокалов вина. Они расслабили его и настроили на лирический лад.
В конце ужина Степан отхлебнул виски и посмотрел в окно. На тёмном небе висела почти полная луна. Степан откашлялся и с чувством продекламировал:
На небе полная луна.
Она тоскует там одна,
Как тосковал недавно я,
Пока не повстречал тебя.
Ипатову очень хотелось трахаться, Степан в его глазах был просто божеством, поэтому и стихи ему показались прекрасными.
Ты просто талант! воскликнул Ипатов.
Я рад, что ты оценил, довольно улыбнулся Степан.
Он поставил пустой бокал на стол, подошёл к Ипатову и, подняв его со стула, притянул к себе:
Иди ко мне
«Ну наконец-то!»
Ипатов не нервничал и не боялся. Он уже много раз вдоль и поперёк изучил соответствующие сайты и форумы, немного поэкспериментировал с пальцами, так что теорию знал на «отлично». И ему было плевать на ожидаемую боль. Он хотел одного чтобы это в конце концов случилось.
Ипатов сам потянулся за поцелуем, и Степан его не разочаровал. Накрыл своими губами его губы, осторожно раздвинул их и пробрался языком в рот. Ипатов почувствовал лёгкий привкус виски и яблока. «Ммм Мой первый поцелуй. А это приятно».
Степан знал, что у Ипатова это первый раз. Он не стал спешить, долго целовал его, медленно снимая одежду с них обоих. А потом уронил на кровать.
У Степана оказалось тело взрослого, хорошо сохранившегося и следящего за собой мужчины. Ипатов любовался широкими плечами, мускулистыми руками, достаточно густо покрытой волосами грудью, подтянутым животом и пришедшим при виде Ипатова в полную боевую готовность большим членом.
Степан лёг рядом и провёл рукой по груди Ипатова, задержался пальцами на соске. Проворковал:
Ты такой красивый, Ромочка. Нагнулся и заменил пальцы губами.
Долго сосал и ласкал языком затвердевший сосок, пока Ипатов не начал постанывать и выгибаться. Потом перешёл к другому и накрыл ладонью член, сжал, и Ипатов не выдержал, толкнулся Степану в руку.
Степан целовал его грудь, ласкал языком впалый живот, прихватывал губами и зубами выпирающие тазовые косточки, а потом его губы коснулись члена. Ипатов вздрогнул, а Степан поцеловал головку, потом обвёл её языком и обхватил губами. Ипатов застонал от острого удовольствия. Это было волшебно, восхитительно. Это был первый минет в жизни Ипатова.
«Только бы не кончить сразу».
Степан сосал умело и с удовольствием. Со вкусом причмокивал, поднимал полные желания глаза, ловя взгляд Ипатова. Выпускал изо рта член, дразнил и облизывал языком, а потом брал глубоко в горло, так, что Ипатов сходил с ума. Конечно же долго он не продержался и, выгнувшись, зажмурившись и вцепившись руками в простыню, с громким стоном кончил.
Степан довольно облизнулся и начал неспешно поглаживать бёдра Ипатова, согнул его ноги в коленях и развёл в стороны. Его пальцы подрагивали от возбуждения, когда добрались до плотно сжатого ануса. Он налил смазку и стал проталкивать один палец. Ипатов тут же расслабился, как рекомендовали в интернете, и палец протиснулся внутрь. Он гладил и массировал. Ипатову было приятно, и он, прикрыв глаза, наслаждался вновь зарождающимся возбуждением.
Степан добавил второй палец. Он вошёл чуть туже, но особого дискомфорта не доставил. Пальцы скользили внутри, растягивая девственно тугие мышцы, сдвигались и раздвигались, а потом погладили простату. Ипатов дёрнулся и вскрикнул. Его член дёрнулся следом за ним и начал приподниматься.
Степан продолжал трахать пальцами, добавив третий. Ипатов метался по кровати и стонал. Его член прилип к животу и размазывал по нему смазку.
Стёпа Стёпа скулил Ипатов между стонами. Ему хотелось большего, но он плохо соображал как попросить.
Степан понял всё сам, вынул пальцы, натянул презерватив и, добавив смазки, приставил член к растянутому кольцу мышц.
Готов? спросил он, глядя потемневшими от возбуждения глазами на Ипатова.
Я уже лет десять как готов. Не тяни, Стёп.
Член начал протискиваться внутрь, раздвигая мышцы.
Ох чёрт! выдохнул Ипатов.
Было немного больно. Но его это не волновало. В нём бурлила эйфория наконец-то! наконец-то это происходит! Он снова расслабился, пропуская член.
Степан дело знал хорошо. Он входил очень медленно, по чуть-чуть, часто останавливаясь и давая возможность девственной Ипатовской заднице приспособиться.
Когда член вошёл до конца, и яйца Степана коснулись ягодиц, Ипатов готов был орать. От радости, что он больше не девственник, и ещё немного от боли.
Степан наклонился к нему и жадно поцеловал, залезая глубоко в рот языком. Он опёрся на одну руку, а другой широко огладил худой бок Ипатова и сжал рёбра. Было видно, что он еле сдерживается.
Давай уже, сказал Ипатов, как только Степан оторвался от его губ.
И Степан дал. Сначала медленно и осторожно, словно на пробу, с совсем небольшой амплитудой, а потом, когда Ипатов начал ловить кайф и подмахивать, быстрее и быстрее, вбиваясь глубоко и вырывая из груди Ипатова хриплые стоны.
Член раз за разом касался простаты, Ипатова закручивало в вихре удовольствия, возбуждение становилось нестерпимым. Он обхватил лодыжками бёдра Степана, вцепился ногтями одной руки в его плечо, а другой схватился за свой член и стал дрочить. Буквально через несколько движений его накрыл оргазм. При виде изогнувшегося, крупно вздрагивающего Ипатова, Степан зарычал, ворвался пару раз в поджавшуюся задницу и тоже кончил.
После второго за вечер оргазма Ипатов, довольный и расслабленный, уснул в объятиях любовника. Он был твёрдо уверен в том, что влюбился в Степана, что Степан его судьба, и что они обязательно будут жить долго и счастливо, а может быть даже и умрут в один день.
Вот так, в двадцать шесть лет, Ипатов и расстался с невинностью.
Глава 3
На следующий день, несмотря на то, что Степан был очень аккуратен, у Ипатова болела задница. А ещё душа. Он сидел на работе, бочком пристроившись на стуле, и рефлексировал.
«Облажался я вчера. Как пить дать облажался. Наверняка что-то не так делал, наверняка как-то неправильно трахался. Стёпка теперь в мою сторону и не посмотрит».