А их лошади стояли в наших дачах! восторженно дополнила я.
Мне нравилось чувствовать себя частью истории, быть хоть как-то причастной к событиям, вошедшим в учебники.
И именно потому, что в наших дачах стояли казачьи лошади, продолжил папа, а Грибоедову надо было поселиться в центре Тегерана, поближе ко двору Фатх-Али-шаха, его разместили в богатом доме начальника шахской артиллерии Мухаммед-хана Зембуракчи-баши. Как обычно, по соседству оказались англичане. Тегеранская резиденция британской дипмиссии находилась сразу за забором дома Зембуракчи-баши. В народе это место называли «Баге-Ильчи» Сад посла». Это вот там, за углом, между нашим и британским посольством.
Ты рассказывал, что в той резне выжил всего один человек, вспомнила я. Он был предатель?
Выжил секретарь русской миссии по фамилии Мальцов. Насчет его предательства мнения историков расходятся: одни считают, что предатель, другие, что нет. Но так или иначе, он единственный очевидец того страшного погрома в Баге-Ильчи. Он потом писал, что разграблено там было все деньги, бумаги, журналы миссии.
И потом на этом месте построили наше посольство, а Зарганде оставили дачей?
Особняк, в котором погиб Грибоедов, долго стоял заброшенным и полуразрушенным. А русской миссии шах велел выделить красивое место неподалеку, тоже в самом центре. Там и построили главное здание нашего посольства, вокруг которого позже появились и остальные постройки, которые мы с тобой видим сегодня. Несколькими караванами перевезли туда всю обстановку и хозяйство из табризской миссии, включая свадебные подарки, полученные Грибоедовым и Ниной Чавчавадзе редкие картины, уникальные столовые сервизы и парадную люстру, присланную в дар самим императором. Ты все это видела в большом и малых мемориальных залах главного здания.
Я попыталась осознать, что на том самом месте, где я бываю чуть ли не каждый день, полтора века тому назад зарезали автора «Горя от ума». А папа продолжал, ему, похоже, тоже нравилось быть частью истории:
Эту улицу какое-то время по привычке называли Баге-Ильчи, что в переводе значит «сад посла». А после встречи в этом месте «большой тройки» в 1943-м она стала Черчилль-авеню. А уж при нас революция переименовала ее в куче-Нёфле-ле-Шато. Видишь, как причудливо закольцовывается история! А теперь мы с тобой гуляем по этой улице!
Мы как раз подходили к главному входу в посольство по Нёфле-ле-Шато. Второй малый вход на нашу территорию был со стороны жилого дома ГКЭС, стоящего по Рузвельт-авеню, после революции превратившейся в проспект шахида Муфаттеха.
«Отцы пригнулись, дети зашевелились, отцы стали бояться детей, уважать их, стали заискивать. У них были по ночам угрызения, тяжелые всхлипы. Они называли это совестью и воспоминанием. И были пустоты» вдруг сказал папа.
Ты о чем? не поняла я.
Папа улыбнулся:
Да о своем, можно сказать! Это моя любимая цитата из «Смерти Вазира-Мухтара» Юрия Тынянова (см. сноску-6 внизу). Для меня она означает конец света. Ведь если «отцы стали бояться детей и заискивать», значит, мир перевернулся и на смену мудрости пришли простейшие инстинкты.
Это было сложновато для меня, поэтому я просто спросила, о чем эта книга:
Это роман литературоведа Тынянова, посвященный как раз тому, что мы с тобой сейчас обсуждаем последним годам жизни Грибоедова, пояснил папа. Написан он в 1928-м году, почти ровно через сто лет после его гибели.
Значит, и похоронили Грибоедова прямо в нашем посольстве? догадалась я. Или отвезли на Русское кладбище в Дулаб?
Нет, узнав о трагедии, семья Чавчавадзе потребовала перевезти тело Грибоедова в Российскую империю. От самой Нины страшную весть о гибели ее мужа какое-то время скрывали, а узнав правду, она от горя потеряла их с Грибоедовым ребенка. Едва оправившись, она стала говорить, что перед самым отъездом в Персию Александр Сергеевич, будто что-то предчувствуя, просил ее «в случае чего» похоронить его на горе Мтацминда, что в Тифлисе. Нина уверяла, что муж сказал ей эти слова, когда они в последний раз любовались Тифлисом с высоты Мтацминды. Убитая горем, она желала только одного во что бы то ни стало исполнить последнюю волю любимого. Но тело Грибоедова не сразу смогли опознать
Почему? уточнила я со всей непосредственностью, присущей моему возрасту.
Почему? уточнила я со всей непосредственностью, присущей моему возрасту.
Наблюдательные дети с хорошей памятью чуть ли не с самого рождения слышат, видят по телевизору и читают в книгах столько всего про всякие войны, битвы и сражения, что добросовестно считают их неотъемлемой частью взрослой жизни. И чего ужасаться какому-то одному из них, если из кровопролития состоит вся история человечества?!
Все тела погибших в Баге-Ильчи были настолько изуродованы, что опознать их поименно не представлялось возможным, сказал папа отстраненно, будто речь шла о каком-то кино.
Я не верю, что персы могут быть такими жестокими! искренне заявила я.
Мне и впрямь сложно было даже вообразить знакомых мне иранских мужчин например, садовника Барзулава, водителя Зуда или Яваша, завхоза Аршали или хаджи Рухи разгневанными до такой степени, чтобы изрезать несколько десятков человек, да так, чтобы их невозможно было узнать! Даже санитара морга Мамну я не могла представить за этим занятием.
Историки до сих пор спорят об истинных мотивах убийства Грибоедова и всей его свиты, ответил папа. Но факт, что мы его потеряли. Тело Грибоедова смогли опознать только по простреленному в свое время на дуэли с Якубовичем мизинцу левой руки. Лицо покойного было обезображено в такой степени, что местные зороастрийцы даже утверждали, что вместо Грибоедова похоронили другого погибшего. А сам Посланник в резне выжил, но в Россию вернуться не захотел. Ушел в зороастрийскую общину, где прожил долгую безмятежную жизнь, направляя всю свою гениальность на поклонение Солнцу.
А может это правда?! с надеждой спросила я.
Он не бросил бы Нину, на секунду задумавшись, ответил папа. И Родину, конечно, тоже. Думаю, это красивый, обнадеживающий, но миф. Тело Посланника отправили с караваном в Тифлис. А останки 35-ти казаков, самоотверженно защищавших миссию, армянские прихожане тайно захоронили в братской могиле во дворе церкви святого Татевоса в Тегеране. Яму рыли в глубокой ночи, а землю рабочие-армяне выносили и выбрасывали подальше от церкви. Чтобы замаскировать место последнего пристанища казаков, над их могилой высадили виноградник.
А зачем ее маскировали?
Боялись, что разгневанная толпа узнает, где врагов предали земле, и осквернит их захоронение.
А что стало с Ниной?
Похоронив Грибоедова на горе Мтацминда, как он и завещал, она на 17-м году жизни надела черное платье и не снимала его 28 лет, до самой своей смерти. В 1857-м году в Тифлисе вспыхнула холера. Нина отказалась уехать из города и, ухаживая за своими родственниками, заболела сама и умерла. Когда-нибудь ты обязательно окажешься в Тбилиси, поднимешься на гору и своими глазами увидишь созданный Ниной памятник
Пока папа описывал, какое трогательное надгробие над прахом мужа воздвигла юная Нина в память их трагически оборвавшейся любви, мы, поприветствовав дежурного офицера, миновали посольскую проходную и вышли на аллею, ведущую к главному зданию посольства. Перед ним сидел, невозмутимо взирая на нас с постамента сквозь бронзовое пенсне, Александр Сергеевич Грибоедов, наш «не Киров». После всего услышанного я увидела его другими глазами.
Я представила, как он, в посольском мундире и со своим вечным пенсне, спускается по ступенькам навстречу разъяренной толпе И как кидается на закрытую крышку его гроба юная Нина Теперь бронзовый Посланник сидит здесь, в новом «Саду посла», невозмутимо взирая на город, где его растерзали так, что невозможно было узнать. А высоко над Тбилиси, в монастыре святого Давида, что на горе Мтацминда, обхватив распятье, рыдает коленопреклоненная женщина, отлитая из бронзы. Это Нина. Все свое великое и трепетное чувство безутешная вдова вложила в слова, горящие золотом на холодном черном камне надгробия:
«Ум и дела твои бессмертны в памяти русской.
Но для чего пережила тебя любовь моя!»
Мне захотелось расплакаться.
Но я молча проводила папу до служебного входа.
Пока, почемучка! потрепал он меня папа по затылку перед дверью. Погуляй полчаса, я скоро освобожусь.
Я задумчиво постояла перед мраморными мемориальными досками, золотыми буквами на трех языках фарси, русском и английском извещавшими, что это здание в 1943-м году приняло Тегеранскую конференцию, в ходе которой «большая тройка» СССР, Великобритания и США решала судьбы мира.